Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Лето

Устроилась на работу официантом. Йоу!
Не такая уж и легкая работа, оказывается. Не могу пока подробности выдать, ибо устала как не знаю кто.
Проду пишу помаленьку, но, учитывая столь внезапное событие, могу затянуть. А что делать, деньги лишними не бывают=)
Как у кого проходит лето, народ?)

@темы: Личное, Повседневность

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Леонид Каганов - да-да, снова он, любимый

Я безумно уважаю этого человека, автора множества глубоких, мудрых и одновременно ироничных произведений. Он очень талантлив, а его книги несут в себе мысли и рассуждения над глобальными и мелкими проблемами человечества.
Леонид Каганов.
Тут хотелось бы выложить один короткий рассказ (или как можно назвать сей труд, не знаю, если честно). Это не самое лучшее его творение, просто немного подходит под мое настроение.
Если действительно есть желание прочитать по-настоящему стоящую книгу его авторства - наверное, одну из лучших книг, виденных мною, а прочитала я немало для своего юного возраста - то вот: lleo.me/knigi/lena_squatter

А пока - вот то, что зацепило меня именно сейчас.

РЕКВИЕМ

РЕКВИЕМ



Она умерла. Я не знаю, как сейчас об этом писать, я не могу об этом писать. Я пытаюсь делить Вселенную на ноль. Я пытаюсь делить на ноль себя, Москву и эту осень — разум выдает ошибку как последний калькулятор. Она умерла. Это невозможно понять. На ноль делить нельзя — я помню это из школьных уроков, но не помню почему. Кажется, результатом будет бесконечность. Бесконечность не помещается в голове, с раннего детства я пытался представить бесконечное пространство космоса, но не мог. С годами я привык, что это так. Просто поверил, что космос бесконечен, потому что больше не во что было верить. Человек всегда может привыкнуть к тому, что не может представить.

Она умерла. Круглосуточная морзянка. У — мер — ла. У!мер!ла! У — мер — ла. Три точки, три тире, три точки — бьются сигналом бедствия, чуть затихая во время сна, работы и общения с друзьями.

Она умерла. Мы познакомились с ней случайно, хотя вскоре выяснили, что не могло быть иначе — мы давно ходили по одним и тем же улицам и друзья наших друзей были знакомы. Я предложил послушать плеер и протянул ей один наушник. Мы слушали музыку и я смотрел в ее глаза — я знал, что так рождается любовь. Она смотрела в мои глаза — она тоже это знала, как выяснилось позже. Я влюбился с первого взгляда, я знал, что такой девушки не могло появиться на Земле, это невероятная ошибка. Она ответила не сразу — женские чувства более инертны, мне пришлось доказывать, что я именно тот, кого она ждет — не такой как все, талантливый, веселый. Зато потом мы уже не расставались до самого конца. По всем законам логики и эстетики я должен был погибнуть вместе с ней, но почему-то я остался жить.

Она умерла. Наша любовь была такой же безграничной и неповторимой, такой же неслыханной и неземной, какой бывает каждая неповторимая любовь. Мы гуляли по улицам, переплетая пальцы рук. Мы целовались на эскалаторах, которые казались возмутительно быстрыми и короткими. Мы переписывались по интернету, потому что нам не хватало встреч. Мы писали друг другу стихи — это были самые лучшие стихи в мире. Мы искали на ветке сирени цветки с пятью лепестками и съедали их, загадывая желания. И желания всегда сбывались.

Она умерла. Мы не представляли себя друг без друга и расставание на неделю казалось невозможным. У нее было слабое сердце, и она бы, наверно, умерла от горя, если бы некий оракул ей предсказал, что пройдет всего несколько лет и я буду жить с другой женщиной. А разве сам бы я в это поверил? Но разве у меня был выход? Я знаю, что она меня простила. Ведь и я бы не желал, чтобы она оставалась всю жизнь одна после моей смерти. Но сам я не могу себе этого простить.

Она умерла. Удивительно, но мы никогда не ссорились. Как мы могли ссориться, если у нас полностью совпадали и вкусы и привычки? Мы понимали друг друга с полуслова и веселили знакомых, если, не сговариваясь, хором отвечали на вопросы. У нас были свои тайны и ритуалы, свой язык. Конечно, мы называли друг друга уменьшительными названиями зверюшек. Мы были очень породистыми зверюшками, не какими-нибудь «рыбками», «котиками», «зайчиками» или совсем безыдейными «малышами».

Она умерла. У нее были удивительно пышные волосы почти метровой длины — к ней подходили на улицах парикмахерши, уговаривали срезать и продать. Когда волосы запутывались, я часами их распутывал, боясь порвать хоть один волосок — это занятие нам очень нравилось. У нее были стильные клёши и хипповские фенечки на руках. Мы объехали автостопом всю Европу. Мы пили абсент в Праге и курили марихуану в Амстердаме. Мы ночевали в нашей маленькой палатке, залезая в один спальник на обочинах немецких автобанов и французских железных дорог. Мы слышали крики сов в польской дубраве и боялись утреннего комбайна на австрийском кукурузном поле. Мы искренне верили, что так будет всегда. Женщине, с которой я сейчас живу, нельзя рассказывать об этом — она лишь удивленно поднимет брови: а как вы жили без удобств? Она, в общем, неплохая женщина, она довольна своей жизнью с перспективным журналистом, хотя и не интересуется моей работой. Она читает журналы мод, мечтает водить собственную иномарку и летать зимой с каким-нибудь мужчиной на Канары — например со мной.

Она умерла. До последнего мига она так и не узнала, что умирает. Я не знаю, когда это произошло, не знаю даже, где похоронено ее тело. Я знаю одно — мать вашу еб, та женщина, с которой я живу, никогда не сможет мне ее заменить, пусть даже она похожа чертами лица, пусть у нее такое же имя, фамилия и номер паспорта…

© автор — Леонид Каганов, 2000

@темы: Личное, Понравилось

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

"I love you. SH"

шарюсь по вконтактику. залезла на паблик, посвященный Шерлоку. листаю вниз. и нахожу пост, посвященный моему фику.
совершенно случайно наткнуться на подобный текст - это настолько же неожиданно, насколько приятно:33
уважаемые "I love you. SH", уважаемая Sulu, Вы подняли мне настроение на весь день^___^ премного благодарна Вам)

@темы: Личное

---

Эдвард.

Верите-нет, но я только что первый раз в жизни посмотрела фильм "Эдвард Руки-Ножницы".
Сижу реву как дура.
Шедевр, а не фильм.
Очень редко плачу из-за кино.

@темы: Личное, Повседневность, Понравилось

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Со мной такое в первый раз

Если меня тут еще помнят, то я опять дико извиняюсь за свою пропажу. Проблемы личного характера, мне оооочень не до днева и не до фика. На фоне своего угнетенного состояния написала стихотворение - само собой выплеснулось. Может, кто оценит: съедобно или стереть и забыть?=)

Со мной такое в первый раз –
Простите, я Вас проклинаю.
Простите, ненавижу Вас,
Плевать, что даже Вас не знаю.

Мне стыдно чуточку, немного.
Хотя нет, вру – ни капли, нет!
И я Вас на четыре слога
В своих негласных монологах
Шлю каждый ужин и обед.

Вы так малы, так миловидны,
Красивы в профиль, и в анфас.
Вы меня лучше, очевидно,
Раз выбрал он именно Вас.

И я реву взахлеб ночами,
Суббота – проститутка, сука.
Весь день встает перед глазами:
Давай подробно, ну-ка, ну-ка!

Когда рукою крепко, нежно
За талию, другою – под жакет.
За ухом влажный след небрежный.
Приличья? К черту этикет!

Потом, пунцовый от смущенья,
Имея такой милый вид,
«Прости за мое поведенье,
Ты мне как друг» - он говорит.

Стоишь мне горла поперек,
Горбовская была права:
«И мне пока что невдомек,
Что все мужчины – сволота. (с)»

@темы: Личное, Повседневность

---

"Сыграй со мной партию, мой милый анонимный гений!" - 5-6

Название: Сыграй со мной партию, мой милый анонимный гений!
Автор: [L]_~zaraza~_[/L]
Бета: oles_ka
Категория: слэш
Жанр: romance, AU
Пейринг: Шерлок/Джим
Рейтинг: R
Размер: макси
Статус: в процессе
Дисклеймер: моя лишь идея
Размещение: пишите в личку, обговорим=)
Саммари: Во что выльется желание Джима сделать Мориарти анонимным персонажем, а милого Джимми из IT-отдела - любовником Шерлока Холмса?
Предупреждения: OOC
Критика: желательна! любые тапки принимаются стоически)

Глава 5 - часть четвертая.

/низкий поклон и мое уважение любимой Маримера за взятие надо мной шефства/

Глава 5 - часть четвертая

В подобные моменты он сам напоминает себе хищную змею, чье название выскочило из памяти как не слишком нужное и важное. Эта разновидность амфибий имеет достаточно крупные размеры и немалую массу, долго и неподвижно сидит на высоких ветвях тропических деревьев, поджидая жертву. О, она умеет ждать. Большая часть ее жизни проходит в неподвижном ожидании беспечных животных, которые пробегают от нее всего лишь в нескольких метрах. Амфибия ждет подходящего момента, не слишком торопясь, но и не теряя времени, чтобы быстро, резко, отработанным до мельчайших деталей движением скинуть свое тело вниз, точно на туловище ошалевшему зверю, мгновенно скрутить в смертельные тиски и душить, душить, пока предсмертные судороги не затихнут.
«Нужно не забыть полазить в интернете и выяснить, как зовут эту крошку», - весело подумал Себастьян. На душе было хорошо и спокойно, сердце пело от неопределенной радости, но лицо оставалось равнодушной сосредоточенной маской. Он был профессионалом, а значит - никогда не отвлекался на эмоции, будучи на задании. Руки крепко и неподвижно держали снайперскую винтовку, взгляд был направлен в прицел, обоняние ловило мельчайшие изменения в запахах. Привычно Моран игнорировал даже ритмичный стук собственного сердца, чтобы не отвлекаться даже на него. В такие моменты сам себе он казался не только хищной змеей, но и зомби, восставшем из могилы. А умение лежать на крыше в одной позе, не двигая даже затекшими конечностями, отнюдь не разубеждало.
Объект слежки полковника неспешно вышел из неприметного автомобиля, звонко цокая шпилькам. Это была женщина лет тридцати с длинными светлыми волосами, одетая в белую шубу и такую удачную шляпу, что та скрывала большую часть ее лица. Машина, едва выпустив пассажирку, тут же умчалась в ночь – Моран даже не посмотрел на нее, абсолютно уверенный в отсутствии номеров. Да и зачем они?
У полковника не было намерений убить – нет-нет! Четкий и ясный приказ, Джим всегда любил давать максимально точную информацию в минимальном объеме: «По возможности никого не убивай, Ирэн – ни в коем случае. Она попытается скрыться от меня в ближайшие дни, замести следы – возможно, грохнет какую-нибудь похожую девочку. Если заметишь перемены – звони. Через пару дней я пойду на праздник к Шерлоку, надеюсь, все разрешится до этого события».
Не разрешилось, как видно. У мисс Адлер прекрасное умение скрываться, не будь у Себастьяна прибора ночного видения – он бы и не узнал ее с высоты этого здания. Она не спешит, не оглядывается, не ведет себя нервозно или как человек, бегущий от кого-то – спокойная дама, разве что слегка припозднившаяся, но ведь всякое бывает в Рождественскую ночь?
В ухе еле заметно звучит ультразвуковой сигнал. Не отстраняясь от прицела винтовки, Себастьян медленно нажимает на кнопку принятия вызова, незаметно поворачивая ствол в сторону – Ирэн вышла из зоны видимости.
- Слушаю.
- Обстановка?
- Изменила облик. По всей видимости, скрывается. Идет в сторону банка. Какие-то изменения? – и снова – чуть-чуть сдвинуть ствол. Скоростная дамочка!
- Его братец поручил мне выставить всех из квартиры и остаться с ним на ночь, потому что погибла его хорошая подруга. Разодранное лицо, невозможность опознания, однако Шерлоку как-то удалость ее узнать.
- Слишком хорошо она выглядит для зверски убитой. Мертвые не застревают шпильками в канализационной решетке, - со смешком замечает полковник, наблюдая за разгневанной Ирэн. Даже сейчас не выходит из образа, поразительно!
Несколько секунд Мориарти молчал. Себастьян слышал отдаленную ругань Джона Уотсона и неизвестной ему женщины. «Не важно».
- Я волнуюсь.
Реплика была столь искренней и правдивой, что Моран поначалу не поверил даже, что она была произнесена действительно Джимом. В ней слышались усталость, обеспокоенность, трепет. В самом ли деле это тот мировой злодей, чьими руками было погублено столько жизней и судеб?
До знакомства друг с другом что один, что другой были прекрасны в своей нечеловечности: консультирующий детектив был сравним с Богом в своих мыслях и интеллекте, словно именно он и являлся образом и подобием творца, его земной ипостасью. Но не всепрощающим и мягкосердечным, как любит представлять Всевышнего большинство людей, а холодным, справедливым, не умеющим прощать. И кем же был Мориарти, как не Дьяволом? Змеем-искусителем, раздающим запретные плоды каждому обратившемуся к нему грешнику, льстивым и настолько искренним, что только глупец мог поверить в его добрые намерения! У него покупали самые сокровенные и гадкие желания, что только можно было найти в гнилой душе. Он видел эти души, рваные, жалкие, стертые, души мертвых и грязных людей, Сатана всегда видит, кому продает свои плоды. Его всегда забавляли эти смешные простые смертные в своем стремлении напакостить своим же, да покрупнее, в желании убрать с доски не только врагов, но и союзников.
Но это никогда не раздражало его, никогда не вызывало отвращения, будто перед носом потрясли трупиком дохлого животного, да еще и обмолвились, что это ваш завтрашний ужин. Джиму отвратительны все те люди, кто обращаются к нему как к консультирующему преступнику. Что же случилось сейчас? Хочется бросить их в стиральную машину, залить белизной и смотреть в прозрачную дверцу, как вся грязь и мерзость отдирается от их сути, пусть даже с кровью, болью и мясом – не такая уж большая цена, если сравниваться с результатом. Кто вы, сумасшедшие?!
«Он будто… вырос. А я ведь предрекал это. Радоваться ли, плакать, не знаю, но этот Джим Мориарти намного взрослее того, другого, который младше его на несколько недель. Глаза все также безумны, но нет того детского озорного огонька коварства и затаенной шалости, ему наскучило, наскучило быть ребенком! Влюбленный идиот, бессознательно подстраивающийся под своего партнера и соперника, ты ведешь себя неправильно. Хотя кто я такой, чтобы влезать в отношения двух гениев?»
- Себастьян, милый, не молчи! Прокомментируй мою реплику, мне нужны мысли извне, - напряженно произносит Мориарти.
- Сэр… - и еще на пару миллиметров в сторону, наблюдая, как якобы погибшая дамочка входит в здание банка. – Одну минуту. – Укладывая правой рукой винтовку на снежную крышу, левой достает из сумки неприметный исцарапанный ноутбук серо-белого цвета. Несколько нажатий клавиш, обход защиты, ввод паролей – и вот, на экране уже виднеется с десяток маленьких окошек с прямой трансляцией съемки в этом здании. Женщина активно переговаривается со служащим банка. – Готово, сэр.
- Двадцать семь секунд. Неплохо. Ответь мне.
- Вы привязались к Шерлоку Холмсу, мистер Мориарти, - осторожно подбирая слова, произносит полковник. - И вы не сможете его отпустить. Уже не сможете. Он меняет вас, даже не задумываясь об этом, просто своим присутствием в вашей жизни.
- Чушь! Ты бредишь, Моран! Я легко могу выбросить его из своей жизни, просто не хочу. Слишком захватывает меня игра, словно медом по сердцу льются его слова о некоем таинственном преступнике, который стал для него наркотиком. Я предвкушаю, какой спектакль устрою ему, когда придет время открывать карты! – три или четыре секунды молчания с обоих сторон телефонной связи, Себастьян молча наблюдал, как Ирен снимает деньги с карточки, не слишком задумываясь над разговором. Джим ведь хотел услышать правду? – Поговорим дома, сейчас придет Шерлок. Но спасибо за оригинальную версию, она меня рассмешила. Удачи. И не грохни по ошибке девчонку!
Полковник первым отключается, закрывая ноутбук, и вновь прикладывает прицел к глазу. Мисс Адлер вышла из здания Банка.

***

Джим расслабленно, как может показаться невнимательному человеку, отправляет телефон в карман и улыбается немного взволнованно и потерянно – точно так, как требует того обстановка и состояние находящихся в комнате людей. Уверяет, что это был разговор по работе, приобнимает миссис Хадсон, готовую уже вот-вот разрыдаться от непонимания ситуации.
- Молли, милая, ты живешь одна, насколько мне известно? – «Да, детка, ведь я был у тебя в квартире, пока не познакомился с Шерлоком, не строй такие яростные глазки» - Не могла бы ты забрать всех из дома к себе? Можете взять вино и продукты, Майкрофт попросил меня побыть с Шерлоком наедине.
Она краснеет, когда яркой вспышкой в голове проносится картина ритмично движущейся головы Джима над Холмсом, лежащим на диване. Опускает глаза, понимая, что поступила нечестно, неправильно, как непорядочная женщина, когда сознательно подглядывала за ними, пусть даже он повел себя в сотню раз хуже. Еле заметно кивает, загадав, что если этот противный программист не заметит ее движения – она ни за что не согласится пригласить к себе кого-либо.
- Спасибо большое, Молли, ты здорово меня выручила! Меня и Шерлока, - он чуть крепче сжимает свои ладони на плечах миссис Хадсон: - С вами все в порядке? Сможете доехать?
- О, ничего я просто перенервничала. Он так резко сорвался, что я ничего не поняла толком. Кажется, кто-то умер… да?
- Не знаю. Не знаю… - идеальный актер.
Он успокаивал эту взволнованную женщину, столь сильную и крепкую волей даже в свои годы, – «Ты ведь тоже видишь это, Шерлок, милый, этот контраст, ее внутреннюю твердость и внешнюю мягкость?» - односложно отвечал Джону, неумело помогающему Жанет надеть пальто и успевающему при этом задавать глупые вопросы, игнорировал обжигающий взгляд Хупер. Но все это на автомате, знали бы вы, как далеко он находился в этот момент своими мыслями! Версии, варианты проскальзывали в голове мгновенно, словно он действительно был компьютером, искусственной биологической машиной, ибо не может такое совершенство быть создано лишь только природой. Природа всегда закладывает в свои творения изъян, чтобы они не были прекрасны со всех своих сторон. О, но ведь на выдумку и разработку этой изюминки, этого несовершенства уходит едва ли не больше времени, чем на само творение! И если Джим действительно уверен, что его человеческое тело не было синтезировано с механическими деталями в какой-нибудь подпольной лаборатории гения в отставке – он должен найти эту брешь.
Это как вирус – вирус паники, легкого страха, когда боишься думать или делать что-то, что действительно важно. Стараешься максимально оттянуть время, думать о любых мелочах, кроме тех, которые действительно нужно понять. Он и раньше догадывался, что уже давно перешел за грань спортивного интереса, поддерживая отношения с этим мужчиной, но не знал, что это видно столь явно. Два правила за все годы его непростой работы спасали его от провалов: первое – никогда не показывай свое истинное лицо клиентам, второе – не привязывайся ни к кому, иначе тебя смогут шантажировать и переиграть.
«Где изъян, где мой недостаток, что не вписывается в картину идеального профессионального убийцы-теоретика?» - за несколько минут Мориарти кратко просканировал все события своей жизни, все переломные точки, когда характер изменялся под влиянием внешних обстоятельств, неуловимо, постепенно придумывая себе основную личность. Все было идеально, что не так, в чем его испортила природа, Дьявол, создавая по своему образу и подобию идеального человека?
- Я позвоню, как только мы доберемся, Джим? – миссис Хадсон преданно смотрела в глаза криминальному гению, некрепко держа его за запястья, уже одетая в верхнюю одежду. Тревога ее уступила легкому волнению и обычной каждодневной неизменной радостью.
- Не стоит волноваться. Все будет в порядке.
Выпроводив всех гостей из дома, Джим опустился в кресло, прикрыв веки. Перед глазами на белом фоне черными печатными буквами был выведен вопрос:
«Можно ли считать любовь недостатком?»
Воображаемый курсор мигал в конце воображаемого предложения.

Глава 6 - часть первая

Глава 6
Ветер задувает в салон машины горсть падающих снежинок, они попадают прямо мне за шиворот, обжигающим холодом проходясь по шее и подбородку. Отмахиваюсь, поднося фильтр к губам, морщусь от дыма, попавшего в глаза. Ладонь, одетая в кожаную перчатку, ловит туманное отражение фар, почти невидимое из-за снегопада. Краешком сознания высчитываю, сколько сигарет осталось в пачке, если я купил ее две недели назад. Мало. Для моего нынешнего состояния не хватило бы и двух полных упаковок, ибо я собираюсь растоптать в эту ночь желание расправиться с никотиновой зависимостью.
Дело вовсе не в Ирен, в этой гениальной куртизанке. Безусловно, мне искренне жаль, что она мертва, хотя и над этим фактом стоит хорошенько подумать – слишком все вовремя, слишком красиво она обставила это: и телефон, лежащий в мило разукрашенной кружевной лентой красной коробочке, и убийство с практически полностью разодранным лицом.
И это сообщение. Розовый телефон завибрировал в кармане сразу, как только я вышел из морга, давно забытый мной способ связи – мой милый анонимный гений пропал без вести, как мне казалось, я успел по нему соскучиться:
«Бедная, бедная, бедная мисс Адлер. Я тут не при чем, мой дорогой, она сама отбросила коньки, я непричастен =)»
Я выясню это, выясню, действительно ли ты не замешан в ее смерти. Чертовски жаль терять такую фигуру в нашей игре, она могла бы пригодиться!
«Не верю. Но выясню. Где ты пропадаешь, почему нет сообщений о взрывах и массовых убийствах?»
Молчит.
Мозг работает сразу в нескольких режимах, обдумывает одновременно три проблемы, нервирующие меня сейчас. Ирэн, Джим, Мориарти. Мориарти, Джим, Ирэн. А если расставить их по степени важности, какое из этих имен будет стоять первым в мысленном списке?
Джимми, мой милый программист. Меня поразил твой подарок, это словно крик души, пронзительный, испепеляющий своей идеальностью. Меня ли ты рисовал на полотне, исполосованного шрамами от твоих ногтей, или же это собственный автопортрет, то, что творится в твоем сердце, раздвоенность, разлад, метания и непонимание в столь таинственных сиреневых оттенках? Взгляд прилипает к нему, манит невозможностью рассмотреть все детали сразу. И столько невысказанных слов таит в себе моя нарисованная копия. С полной уверенностью могу рассматривать этот подарок как признание в любви, забавно, даже ты способен на это чувство, затвердевший, закаменевший внутри, столь милый и добрый снаружи, индивидуалист с ледяной душой. Ты смог передать мой взгляд, Джим, действительно мой взгляд. Я вижу там безразличие и холод Северного полюса, обрамлённые прозрачным голубым цветом, скрывающий яркий огонь безумия, эту искру, которую видишь только ты, и мне так лестно, что ты посчитал ее моей особенностью и запечатлил в своем творении. Это наше сходство, наша особенность, пламя сумасшествия охватывает лишь таких, как мы, умных и расчетливых, смотрящих на других свысока, на тех, кто не пользуется своими мозгами и умом, глупых и ленивых. Мне кажется, у Мориарти точно такие же глаза, как у тебя, темные, почти черные, со сквозящей иронией и насмешкой над всем миром. Я принимаю твое признание, Джим, мне невероятно импонирует, что я смог добиться человеческих эмоций, да еще столь искренних и сильных от человека, который никогда никого не любил – уж это-то я вижу и знаю, не сомневайся. Я не оттолкну тебя, не буду насмехаться и упрекать, лишь постараюсь сделать вид, что ничего не заметил. Чтобы тебе было легче. Ты будешь паниковать и яро отрицать это, если поймешь, что я знаю, а я не хочу тебя расстраивать. Мне самому так сложно разобраться в хаосе, творящемся в моей душе.
Долгая затяжка, нарочно медленная, чтобы загрузить легкие работой и получить, наконец, то приятное головокружение, которого я добиваюсь вот уже четвертую сигарету подряд. Чтобы расслабленно закрыть глаза и наблюдать из-под опущенных век за роем мыслей, стремительно пролетающих мимо.
Почему сейчас, почему одновременно, все трое? Заставляете меня чувствовать, вываляться в этой мерзости с головой, в этой симпатии, влюбленности или как это называется, черт возьми? Мориарти, ты был первым, мой соперник в этой партии, мой милый мистер Х, сыграй со мной, не пропадай надолго, затми бешеным азартом нашей гонки эти иррациональные эмоции! Ты ведь можешь, я знаю, но почему не хочешь сделать этого? Тебе нравится наблюдать за хаосом, который ты сам запустил в меня, наблюдать и улыбаться, видя, как лучший твой соперник, твоя копия сгорает в собственных страстях? В тех, которые ты, ты сам взрастил во мне, искушая, подсовывая под нос запретный плод, который я даже не просил, а наоборот – отнекивался от него всеми возможными способами. Дьявол во плоти, сам царь преисподней, поднявшийся в человеческий мир. Кто ты? Игры стали слишком серьезными. Если раньше это напоминало возню в песочнице, забавную игру в солдатики – правда, отважных кукол заменяли невинные люди – то сейчас все зашло слишком далеко. Я хочу узнать тебя. Увидеть, прочувствовать, одним взглядом разгадать твои помыслы и будущие игры, что ты подложишь на наш стол. Во что мы будем играть дальше?
Слишком дорого мне обходится партия в заведомо проигрышной позиции. Ты видишь все подчистую, действуешь так, чтобы надавить на слабое место, а я даже не знаю, если оно у тебя. Вряд ли мы настолько похожи друг с другом, что бреши в нашей броне безразличия находятся в одних и тех же местах?
Бросаю бычок в открытое окно и раздраженно сминаю пустую пачку. Водитель заметно дрожит от холода, с непониманием наблюдая за мной на протяжении этих десяти минут.
- Прошу прощения, но долго ли мы будем еще стоять? Мистер Холмс приказал отвести вас на Бейкер-стрит…
- Забудьте все, что сказал вам Майкрофт, сейчас я ваш клиент и мне не нужно на Бейкер-стрит, - идея родилась мгновенно, мигом застряла в голове на фоне тяжелых мыслей. Назвав адрес, я выбросил пустую упаковку и закрыл окно.
До всех этих событий я думал, чувствовал и решал только головой, умом, никак не подключая сердце, будучи уверенным, что оно никогда не посоветует ничего путного, а лишь испортит сомнениями идеально правильное решение. И я уже тысячу раз раздумывал об этом, но никак не могу отказаться от этих бесполезных мысленных усилий, одно по одному, как будто мне больше нечем занять свою голову! Надо будет связаться с Лейстредом, пусть подкинет парочку нераскрытых дел, а то так и свихнуться недолго.
Здания мелькают все реже, местность почти безлюдна, за исключением редких прохожих и жителей окраины. Побыть одному. Именно то, что нужно.
- Остановите здесь.
Водитель послушно глушит мотор и поворачивается ко мне:
- Проезд оплачен мистером Холмсом, можете не волноваться. Но мы проехали намного меньше рассчитанного, вы можете забрать лишнюю сумму.
- Вы курите? – его глаза округляются. - Курите, я вижу, - оглядываю мужчину более внимательным взглядом. Пепел на штанах, едва заметный, но как я могу упустить что-то из виду? Также ряд мелких деталей, указывающих не только на стаж курения, но и на качество табака, употребляемого этим человеком. Боже, неужели придется обходиться этим дерьмом? – Вы отдадите мне все свои сигареты, взамен можете оставить себе все деньги. Сумма меня не волнует! – добавляю поспешно, замечая, как водитель собирается возмущаться. – Сколько бы ни осталось там даже после вычета вашего дешевого курева, вы заберете все.
Тот замолкает, окидывает меня таким привычным взглядом, а-ля «Слабоумныйкакойто» и отдает мне три запакованных и одну полупустую упаковки.
- Благодарю.
Улица встречает меня холодом и снегом, темнотой ночи и паром изо рта, смешанным с сигаретным дымом. Утопая в сугробах, направляюсь под заснеженное дерево, под кронами которого твердая мерзлая земля. Здесь было наше первое свидание, как ни забавно. И полупьяной походкой я направлялся в автомобиль Джима, как раз туда, откуда только что уехало вызванное Майкрофтом такси. Вино, пугающе медленные мысли, развязная расслабленная поза, ощущение покоя. Маленькие детали, узнаваемые по очереди друг о друге, раскрывающие всю предыдущую жизнь, увлечения, работу. Тогда тоже была ночь, только теплая, осенняя, растапливающая, а не замораживающая нутро, как сейчас, полная тайны и удовольствий. Тогда была наша первая близость.
Я становлюсь сентиментальным.
Почти не чувствуя замерзших пальцев, снова и снова подношу их к губам, вдыхая едкий дым, любуясь зимним пейзажем, мысленно фотографирую его, запоминая во всех деталях.
Эти три человека никак не могут оставить в покое мой мозг.
Ты как-то связана с моим криминальным гением, Ирэн. Это не вопрос, это утверждение, в котором я полностью уверен. Возможно ли, что ты – часть какой-то хитроумной партии, очередной игры моего безумного клона, которому снова стало скучно сидеть на почетном троне главного злодея? И что твоя смерть – его ход, его шах моему королю, смутная надежда поставить мат, выйти победителем и растоптать меня? Слишком слабо для игрока такого уровня, тут что-то другое. Я люблю интеллектуальные бои с тобой, мой милый мистер Х, в них практически нереально просчитать следующие действия соперника. Хорошо, а если так: что ты хочешь, чтобы я сделал? Смерть этой женщины должна была побудить меня на какие-то ответные действия, ты все просчитал, ты хочешь, чтобы я сделал что-то конкретное, что идеально вписывалось бы в твой сценарий. Тогда я поступлю так, как ты не ожидал. Как я сам не ожидал.
Проходит еще минут двадцать, прежде чем я понимаю, что ресницы покрылись инеем, а табак настолько осточертел, что даже от одной затяжки меня тут же вывернет наизнанку. Хочется спать. Но я ни за что не уйду отсюда раньше утра, пусть даже сдохну здесь от холода. Слишком тут спокойно. Слишком хорошо. Здесь мне кажется, что ничего не было на самом деле, а все эти смерти и игры за гранью дозволенного – просто кошмар. Сладкий, сладкий кошмар, будоражащий кровь, такой желанный и манящий, но все-таки сон. Как тебе мой ответный ход, Мориарти?
- Шерлок? Твою мать, ты свихнулся?! – Злой и рассерженный голос приближается ко мне с пугающей скоростью. Или, может, это я уже выпал из времени и существую в каком-то замедленном режиме? А всему виной дикий холод.
Джим появился неожиданно, однако, как нельзя кстати. Ругая меня всеми возможными бранными словами, он помог мне подняться и довел до своего автомобиля. Когда же я уже самостоятельно буду уходить из этого места, а не в состоянии алкогольного опьянения или обморожения?
- Идиот, тебе жить надоело?! О чем ты вообще думал, гений, мать твою?! Простейшая логическая цепочка – если просидеть на холоде долбаную кучу времени, на мерзлой, бл*ть, земле, можно отморозить себе все что возможно! – Он растирал мои холодные ладони, дышал на них, согревая, накинул на меня свою куртку, включил печь в машине на полную мощность. Когда я более-менее оклемался, Джим сел за руль.
- Что на тебя нашло? Что случилось?
- Я просто хотел побыть один.
Он ударил по рулю ладонями, давя на газ, и снова закричал:
- Это называется побыть одному? А если бы я не догадался приехать за тобой, то что? До утра бы наслаждался своим одиночеством, пока тебя не отвезли в морг, накрытого тряпочкой? Придурок! Решил отправиться за своей мертвой подружкой? А обо мне ты подумал?! – Он просто кипел от негодования, злобы, дышал часто и неровно, но так и не посмотрел на меня. Только вдаль, на дорогу. По крайней мере, мы не разобьемся, что меня очень радует.
Так греет это беспокойство, эти его нотации и обвинения в тупости, истеричные крики.
Неужели все и вправду выглядит так, будто я хотел умереть? Чушь. Он накручивает. Я не настолько лишился ума, чтобы кончать жизнь самоубийством. Умоляю, милый, не считай меня идиотом большим, чем я являюсь на самом деле, ты и так виноват, что я теряю последние остатки ума. Просто так нужно.
- Я не успел поблагодарить тебя за твой подарок. Портрет великолепен, ты по-настоящему поразил меня.
- Заткнись.
Оставшуюся дорогу до его дома мы ехали в молчании.

Глава 6 - часть вторая

Джим смотрит на дорогу, не моргая, боясь просто потерять контроль над собой и своим телом. Руки предательски трясутся, и только мощным усилием воли он заставляет их остановиться. Достает мобильный телефон и, продолжая неотрывно наблюдать за проезжей частью, не глядя набирает сообщение: «Себастьян, поручи наблюдение за женщиной своим подчиненным. На тебе теперь Холмс-старший, приступай».
«Что я сделал не так? Где допустил ошибку, промах, почему из-за какой-то паршивой шлюхи, пусть и дорогой, но шлюхи, Шерлок чуть не довел себя до смерти? Наверное, нельзя было вот так опрометчиво кидать на нашу игровую доску фигуру, близкую ему по духу. Он влюблен в Мориарти, своим мозгом, своим умом, он часто думает о нем, я вижу это по глазам, горящим светом безумия, но я не могу, не имею права открыться ему сейчас! Над сердцем Холмса Адлер имеет явное преимущество – она смотрела ему в душу. Те, кто могут взглядом добраться до самого нутра, навсегда остаются в памяти моего детектива, о, да, я знаю это. Ему симпатичен милый программист Джимми, иронично прошедшийся по его душе язвительной усмешкой, и если он узнает – точнее, черт побери, когда он узнает, что я и Мориарти – один человек, Ирэн останется в далеком и забытом прошлом. Но сейчас рано открывать карты!
Он не воспринимает Джима всерьез. По его логике, он лишь временная замена криминального гения. Когда Мориарти выйдет из тени, он выкинет меня за ненадобностью, как игрушку, как ему кажется. Боже, это величайшая афера с величайшим действующим лицом во всей моей карьере!
Я выставил слишком сильную фигуру на место пешки. Ее задача была мирно пройти мимо, выполнив определенный ряд действий, а затем, если бы слишком мешалась, быть сброшенной в мешочек со срезанными фигурками. Кто же знал, что в ряды пушечного мяса затесался ферзь! Наверняка лучшим вариантом было бы и в самом деле убить ее, чтобы не лезла, но столько работы пропадет зря, да и на моей репутации может сказаться – ведь я берусь за абсолютно любые дела.
Почему я не могу думать сразу обо всем, как ты? Что ты сделал с моим гением, проклятый? Сидишь на соседнем сидении в накинутой мною куртке поверх своего пальто, дышишь на руки, смотришь вдаль, на дорогу, а в голове тысячи мыслей. Ты можешь думать одновременно обо всех вещах, всегда мог, я знаю это, я видел и слышал твои мысли, когда наши игры со смертью достигали своего апогея, когда мы сливались в единое целое, а мысль первого являлась продолжением мысли второго – но кто из нас на каком месте? Что стало сейчас с нами? Со мной?
Ты влюблен, ты окрылен новыми ощущениями, доселе невиданными тебе, чувствами проклятых бабочек в животе, этих отвратительных насекомых – и как их еще не уничтожил желудочный сок? Я ненавижу их, они слабые, яркие и привлекающие внимание, но не умеющие защитить свою красоту. Так кто из нас сейчас в процессе прикалывания мертвых высушенных созданий к куску пенопласта, кто из нас – жертва, а кто – коллекционер?
А ты все молчишь. О чем ты думаешь? О Мориарти, обо мне, об Ирэн? И кто из нас троих стоит у тебя на первом месте? У меня явно больше шансов, чем у этой проститутки, я бы даже сказал, шестьдесят семь против тридцати трех. Надеюсь лишь, что кем-то из двух моих ключевых личностей занята сейчас твоя гениальная голова. Ты знаешь, что сейчас я не могу прочитать тебя?»

***

Множество раз я сидел в этой небольшой кухне, раз семь, если не ошибаюсь, заводил разговор о том, что подарю Джиму на день рождения новую скатерть – «Сколько тебе лет, кстати?» - «Оу, милый, нужно ли тебе знать это? Попробуй вычислить по моему лицу!». Смеялся, конечно, вот только так забавляла эта упертость! Рисованные розовые цветочки теперь напоминают мне квартиру моего программиста, где столько ночей я не сомкнул глаз.
Чашка обжигает ладони, кофейный пар приятно щекочет ноздри, он же согревает шею и подбородок. Немного мутнеет перед глазами, так как сразу, как только мы вошли в квартиру, Джим налил мне полный стакан виски, пристально наблюдая, как я быстро заглатываю обжигающую жидкость. Молча, все молча, он забирает у меня пустой стакан и взмахом ладони приглашает последовать за ним на кухню, наливает кофе и садится на конфорку. Смотрит пронзительно, словно в душу. Зараза.
Допивает остатки скотча, громко ставит пустую бутылку на столешницу, закуривает сигарету.
- Не хочешь чего-нибудь покрепче кофе? Рядом с домом на днях достроили супермаркет, я могу купить то, что ты захочешь.
Мое молчание ему в ответ.
- Ты ничего не хочешь мне рассказать? Шерлок, я волнуюсь.
- История за историю? – Не хотелось выворачивать душу перед ним, он ведь уверен, что я почти Бог, тот, кто не умеет сожалеть, не умеет и не хочет прощать. Своим монологом я покажу ему, что я человек, обычный, пусть и умеющий пользоваться своим мозгом лучше любого. Нет, не хочу. Оттянуть максимально этот отвратительный момент, миг, когда он разочаруется во мне. Проклятый Мориарти. И ты, Джим.
Интерес и азарт в глазах моего любовника превышают тревогу за мое психическое здоровье потенциального самоубийцы. Но ему страшно, я вижу! Чего ты боишься, Джимми, что гложет тебя? «Я не идиот, чтобы следовать в Ад за своим погибшим легким увлечением, ты же знаешь это!» – безмолвно кричу глазами. Слышишь ли ты? Мориарти бы услышал.
Долгая затяжка, полуприкрытые глаза. Ты так соблазнителен сейчас.
- Только если ты расскажешь мне правду. А я почувствую ложь, если решишь солгать, будь уверен, - каждое слово – порция дыма, ты словно огнедышащий дракон, мощнейшим усилием воли сдерживающий свою ярость. Прекрасен. – Я первый, полагаю? Что ты хочешь услышать?
- Шрам на твоей шее. Откуда он? В нескольких миллиметрах от артерии, еще бы чуть-чуть и я бы не беседовал с тобой, - делаю глоток, аромат кофе будоражит туманную голову. Программист непроизвольно проводит рукой по правой стороне тела, от уха, вниз, одергивая руку только когда касается одежды, словно просыпаясь. – Правда за правду?
Секундная паника. Это связано как-то с его прошлым? Мы никогда не обсуждали его жизнь до встречи со мной, я знаю лишь, что он родом из Ирландии. Но ведь умения обращения с холодным и огнестрельным оружием не нарабатываются от одного лишь хобби? Бывают исключительные случаи, согласен, но Джим явно к ним не относится. Что было в твоей жизнь до меня, мой таинственный и полный скелетов в пыльных шкафах программист?
- Ты умеешь задавать неудобный вопросы, милый. Полагаю, при моем отказе наш взаимный обмен информации закончится? – он улыбается, опуская глаза.
- Я буду говорить только после тебя.
- Что ж… разреши без ключевых деталей? Это не совсем моя информация. – Не докуренную до конца сигарету он запихивает в узкое горлышко только что опустошенной бутылки и наливает туда немного воды. Тяни время, дорогой, я узнаю эту маленькую историю, частичку твоей жизни, там ведь что-то важное, раз ты не хочешь говорить, верно? – Я состоял в одной группировке, если можно так выразиться. Мы занимались не самыми легальными вещами. Один из ее членов предал меня. Я отомстил, убив его. Перед смертью он ранил меня, еще бы чуть-чуть, как ты выразился, и я действительно умер бы от потери крови и уже не беседовал бы с тобой сейчас.
- Что он сделал?
- Сливал информацию на сторону.
- О тебе?
- Обо всех.
- Почему именно ты прикончил его?
- Это была моя работа.
- Мстить?
- В какой-то мере.
- Находить крысу?
- Уже ближе.
- Убивать?
- В точку. – Он спокойно улыбнулся мне, не отводя черных глаз. Как я был слеп, считая тебя обычным непримечательным программистом, разве что владеющим даром пользоваться своим умом!
- Палач, значит. Убийца среди убийц. Что ж, это неожиданно, хотя я и предполагал нечто подобное. Много же у тебя талантов. И что ты забыл в Лондоне, в больнице, среди компьютеров? Скрываешься?
- Почти прав. Можно сказать, я отдыхаю. Так получилось, что из всего дружеского коллектива в живых остался только я один. Крыса мертва, но свою работу сделала. Благодаря своим талантам я смог выжить там, где остальные полегли. Прошу, давай закончим, это все, что я могу тебе сказать. Твоя очередь.
Врет. Не во всем, но в деталях. Дорого бы я отдал, чтобы узнать правду.
- Только с тебя вся история, мой дорогой, от начала и до конца. Это все связано с тем человеком, в которого ты влюблен? – Выделяет голосом последнее слово. И смотрит, все еще смотрит за мной, наблюдает за лицом, руками, мимикой, я не могу совладать с собой при таком контроле, не смотри на меня, Джим, не смотри! Я теряюсь. Мой разум отказывает. А не послать ли мне к чертям свои замашки гения хотя бы на этот вечер, ведь никто не узнает об этом, верно? Я обещал рассказать. И я сделаю это.
Слова соскальзывают с языка так, будто мне и в самом деле нужно было поделиться с кем-то этими событиями, своей ношей. Я начинаю с самого начала, затрагиваю даже нашу первую встречу в лаборатории, замечая только краем глаза как ты улыбаешься – ведь я не смотрю в твои глаза, мне хватает ощущения твоего полного внимания, оно давит на меня, давит именно сейчас, раскрывает душу. Рассказываю про наши с Мориарти диалоги, мои мысленные обращения и его вероятные ответы, сообщения, про камеру в ванной, про свои чувства, проклятые чувства, ненужные, непрошенные, но появившиеся из-за вас двоих, тебя и его. Про Ирэн Адлер, которая парой слов смогла меня убедить, что я все еще тот, кем являлся всю свою жизнь, что я нормален в своем понимании, что я не изменился – по крайней мере, внешне. И как мне тяжело сейчас было потерять ее, эту женщину, ту, которая смогла поставить на место мои ошалелые мысли. О том, что я запутался, черт возьми, потерялся в своих новоявленных эмоциях, что я не могу разобраться, справиться со всем этим и не понимаю, что со мной происходит. Что привязался к тебе, Джим, такому странному, но так гармонично вписавшемуся в мою жизнь. Что мои чувства к тебе и чувства к Мориарти живут двумя разными жизнями, никак не затрагивая друг друга, и что я уже не понимаю, кто мне дороже из вас – мой клон или мое дополнение. И я тону, тону в своей панике, отраженной в зрачках, которую видишь только ты и он, но он не может мне ничего сказать по этому поводу, он лишь безмолвный наблюдатель, а ты – вот он, сидишь сейчас передо мной, сосредоточенно молчишь, анализируя, а я хочу послать к черту все свои домыслы и быть с тобой, сегодня, сейчас, в эту минуту.
- И мне все сложнее и сложнее игнорировать голос сердца, Джим, - почти неслышно шепчу в унисон с его дыханием, прижимаю его сильнее к себе, почти касаясь губ. – А все вы виноваты, два долбаных гения.
- Вот только сейчас ты обнимаешь одного.
Смыкаю руки еще крепче, хотя, казалось бы, еще крепче уже некуда, забираюсь ладонями под рубашку, не царапая, как всегда, а поглаживая, целую глубоко и мучительно нежно, словно он не крепче пластинки льда, оставленной на столе в жаркий летний день. Медленно и аккуратно прихватываю его верхнюю губу зубами, кусая, но не до крови, а с целью подразнить и вырвать стон. Получилось. Он всегда был жестким, грубым, как и я, его привлекает удовольствие на грани боли, но в этот раз я хочу доставить ему наслаждение одной лишь нежностью.
Он слазит со своего излюбленного места на плите, пальцами зарывается в мои волосы и ведет меня в сторону кровати. Кажется, мы уронили пару стульев? А важно ли это? Я отключаю свой мозг в этот раз. Интересно, какого это – ощущать лишь чувствами, не подключая разум? Много ли изменится от одного лишь восприятия?
Преодолев нелегкий путь до постели, полный всевозможных тумбочек, книг и кресел, я понимаю, что Джим умудрился почти снять рубашку с меня и расстегнуть свою. Припадаю губами к его шраму, белой выделяющийся полосе, отметине его прошлого, провожу языком от уха до ключиц, до самого его конца, слыша учащенное дыхание. Он сдирает с меня ненужную одежду, высвобождается из своей, мы раздеваемся до наготы, до откровенности во всем, так странно, ведь я множество раз видел его голым, но сейчас все как-то по-другому, словно мы стали ближе. Словно он предстал передо мной не только с оголенным телом, но и с раздетой душой. Ток, не скрытый проводами, я поливаю его водой, окунаясь следом, и меня прошибает удар, когда твои пальцы мягко толкают меня на кровать.
Ты трепещешь подо мной, когда я оказываюсь сверху, задыхаешься от нежности, что сквозит во всех моих действиях, прогибаешься под моими движениями, когда я вожу руками по твоему телу, почти не касаясь, но оставляя ожоги на коже, будто тебя бьет молния. И почти полная тишина стоит в комнате, нарушаемая только тихим бессвязным шепотом и приглушенными стонами, которые я ловлю губами.
Долго, нежно, неспешно подготавливаю тебя к близости, не переставая ласкать, и никакой жесткости и грубости нет в наших действиях, а ты все равно уже на грани. Джим, не такой ты мазохист, как казалось тебе самому, ведь так?
Развожу твои ноги в стороны и вхожу, неспешно, дожидаясь, пока ты сам не подашься мне навстречу – не ища боли, резкости, а лишь из желания быть ближе как можно быстрее, потому что сил уже нет, а так хочется почувствовать тяжесть изнеженного тела сверху, чтобы сжать ладони на лопатках, не царапая, но поглаживая, и принять в себя полностью, целиком. И движения наши такие же неспешные, полные сладости, мы – единое целое. Я ощущаю это сердцем, впервые лишь им, как нечто простое и понятное.
Пик удовольствия у нас также – один на двоих, одновременно, и стоны объединяются в один, потому что губы наши соединены в поцелуе.
И не хочется думать ни о чем. Оставь меня, моя гениальность, на эту ночь.

Глава 6 - часть третья

Глава 6 - часть третья
В ту странную ночь на Рождество, когда максимальная близость была не только между нашими телами, но и нашими оголенными душами, мы о многом говорили. Усталые и опустошенные, мы смотрели в потолок и перекидывались фразами, словно мячиками, почти не задумываясь над ответами и вопросами. И не было психологических игр, какие всегда присутствовали в нашем общении, поисков двойного, тройного дна в том или ином слове, вздохе, движении, жесте. Словно ровно на одну ночь мы стали обычными людьми. Обычными среднестатистическими серыми и невзрачными личностями, каких множество в Лондоне. Почти. Это было необычно.
Но самое главное – я понял, что Ирэн Адлер жива.
Мой гений не хотел отключаться полностью, я не мог в полной мере оценить все прелести и недостатки амплуа глуповатого человечка, он все равно пожирал информацию со скоростью света, никоим образом не слушая моих просьб заткнуться. По новому взглянув на ситуацию, под другим углом зрения, подключив к тому же к своим мыслям моего неглупого любовника, мы вместе пришли к выводу, что эта женщина просто блестяще обставила свою кончину для каких-то ведомых лишь ей целей. Стало легче. Умный, умнейший криминальный гений, мой милый мистер Х, я не знаю, что ты хотел сделать или сказать этими действиями, на что хотел спровоцировать меня, но этот раунд я оставил за собой. Ведь ты не знаешь о том, что я разгадал этот маленький ребус. Эта женщина жива.
И все же меня немного нервирует, что я перестаю понимать смысл твоих головоломок. Ты или слишком запутался в своем безумии или я уже не соответствую твоей планке, теряю умение воспринимать информацию так, как ты? Так как Мы когда-то.
Ведь в этом и была твоя истинная цель – уничтожить соперника и клона своей гениальности, но не примитивным способом лишения жизни, а по-своему, мастерски: уничтожить его ум, его бесчувственность, основу его способностей?
Я даже спросил Джима, воспользовавшись его откровенностью: а не подослал ли Мориарти его мне как главный козырной туз, чтобы умело и ненавязчиво удалить с шахматного поля? Но тот лишь рассмеялся в ответ:
- Боже, Шерлок, не становись параноиком, он не такой всесильный, как тебе кажется. Как он мог заставить тебя привязаться ко мне?
И вот на это мне было нечего ответить. Ты не мог знать, что я сдам свои позиции так быстро, против своей воли откроюсь кому-то, как никогда раньше. А если и узнал каким-то неведомым образом – значит, ты умнее меня. Лучше. И тебе, должно быть, скучно играть со мной.

***

Они разговаривают, стоя в каком-то темном и грязном зале, разговаривают обо мне, Джон наивно и по-детски, почти срываясь на крик, объясняет Ирэн, как мне тяжело было терять ее, как она бессердечно поступила, разыграв передо мной свою смерть, а мне хочется выйти к ним и рассмеяться. Насколько абсурдна ситуация: спустя неделю она вернулась, снова вернулась в мою жизнь, превратив эту дурацкую комедию в фарс. Мой анонимный гений, что за непродуманные ходы, зачем было «оживлять» ее? Будто ты подслушивал тот наш откровенный разговор с Джимом и решил больше не играть картами, что выпали из твоего рукава. Не позориться. Или я снова не до конца понимаю твои замыслы?
- Ну вот, как Вы и хотели. Текст Вас устроит? «Я не умерла. Может, поужинаем?» - И было бы так правильно убрать звук у телефона, не обозначать перед ними двумя своего присутствия, но мои эмоции, мои чертовы эмоции, проснувшиеся, но уже не желающие пропадать вновь, даже при этой гениальной женщине, из задора и какого-то вечного противоречия твердят мне дать им услышать себя. Господа и дамы, финальный выход!
Улыбнувшись, я вытаскиваю мобильный телефон из кармана, чтобы стон был громче и четче, молниеносно отталкиваясь от стен, достиг их ушей, чтобы так явственно представить смесь испуга и удивления, что сейчас отражается на их лицах. О, да, я пью эти эмоции, они достигают меня даже через каменную кладку, разделяющую нас.

***

- Ты – идиот. Нужно было дождаться меня, а не играть в героя.
- Черт, больно! – Джим одергивает руку и дует на разбитые костяшки, притворно-обиженно глядя на меня исподлобья. Я почти силой возвращаю его руку себе на колени, обрабатывая антисептиком открытую рану.
- Скажи еще, что тебе не нравится, - тихо усмехаюсь, бросив мимолетный взгляд на миссис Хадсон. Нет, не услышала. Сидит в шоковом состоянии в кресле, давится третьим стаканом ледяной воды. Неужели в доме нет успокоительного? С такими-то соседями... у нее должен быть целый склад таблеток.
- О, ну конечно, ведь я специально промахнулся мимо его скулы и врезался рукой в шкаф, это доставляет мне незабываемое удовольствие, - фыркает Джим. – Шерлок, ты еще йодом меня залей и гипс наложи! Я в норме.
- Элементарная осторожность, ты все-таки попал пару десятков раз по лицу этого умалишенного смертника – кому хватит наглости вломиться в квартиру бывшего военного? Вдруг тупость передается через кровь? – Несколько раз слишком сильно надавив на рану, вызывая шипение этого гребаного героя, я все-таки заканчиваю измываться над ним. Убираю средства дезинфекции в коробку и спрашиваю: - А теперь по порядку. Что тут, черт возьми, произошло?
- Если ты сейчас скажешь, что нечаянно проехался ногтями по моей царапине, я и тебя ударю, - ворчит Джим. Я улыбаюсь. – Что видел ты?
- Два бездыханных тела в коридоре. О, еще твой красочный удар об угол шкафа, он был самым фееричным, уверяю тебя. – Легко блокирую его шутливый удар здоровой левой рукой, захватываю ее и кладу себе на колени. Хм. Если бы он хотел, то сразу бы выкрутил кисть. – Да, конечно, я вижу по твоим глазам, что это моя вина, что это я отвлек тебя от красивого завершения вашего героического сражения, так не вовремя войдя в комнату. Принимаешь ли ты мои извинения, о великий рыцарь?
Джим наклоняется к моему уху и шепчет на самой границе слышимости:
- Ты будешь умолять меня простить тебя. Ночью.
Сейчас не время для физиологии, проклятое мое тело! С умом намного проще – его я контролирую. Чаще всего. Делаю вид, что меня никоим образом не задели его слова, отстраняюсь и продолжаю в своей обычной манере:
- Если не вдаваться в детали, ты очень умело обезвредил наглого идиота, а затем, игнорирую мою помощь, вытащил всех троих на улицу. Я успокоил миссис Хадсон, затем принялся обрабатывать твои раны, оставленные злобным предметом мебели.
- Почему ты такой ироничный и подозрительно счастливый? Что произошло? – Внезапно Джим буквально валится на спину, прикрывая глаза, а здоровой рукой хватаясь за голову. – Дай воды, будь любезен. Мне что-то нехорошо.
Я подскакиваю, будто он при смерти, суечусь, что на меня вообще не похоже, достаю стакан, открываю кран и набираю его почти до краев.
- «Я не умерла. Может, поужинаем?». Я же говорил тебе, Шерлок, эта девчонка просто еще один игрок в вашей партии!
Рефлекторно ощупываю пальто, уже понимая, что телефона там нет. Ушлый, ловкий, чертов игрок, бывший убийца, отдыхающий в Лондоне от своих незаконных дел, занимающийся починкой и взломом компьютеров за деньги. С каждой твоей забавной выходкой я испытываю к тебе еще большее уважение, мне кажется, что я понимаю тебя все лучше и лучше, но нет, ты как я, ты так похож на меня – чем больше открытых дверей в твоем замке, тем явственнее знание, что закрытых помещений всегда больше в несколько раз. Короткое время откровения этой ночью, обнаженных душ, будто мы вскрыли друг другу грудную клетку, но оно кончилось, прикатилось, будто и не было его, а мы снова играем друг с другом. Джим, я хочу забраться к тебе в душу и покопаться там, как копаюсь в трупах в свободное время в больнице, хочу вскрыть отмычкой все твои двери и оставить их распахнутыми настежь навсегда и только для меня. Побыть словно археологом на раскопках. А ты не даешься. Не знаю, чувствуешь ли мои попытки, рефлекторно ли ставишь все более крепкие и надежные замки, засовы, заколачиваешь любые щели – не дай бог, кто-то увидит, что внутри. Какие отмычки против заколоченных окон?
Мне смешно, мне чертовски смешно от всего, что происходит со мной, от всех людей, которые вокруг меня играют в свои игры, почему центром их веселья стал именно я?
Мне было скучно, адски скучно. А теперь все настолько завертелось и закрутилось, что мне надоело. И хочется покоя. Также сбежать в другой город, в другую страну. Как поступил ты, мой гениальный программист. Стать патологоанатомом где-нибудь в Германии, отдохнуть от этих комбинаций, которым до истерики рад мой мозг, но от которых так сильно устал я. Дайте мне передышку, хоть пару дней, Джим, Мориарти, Адлер. Я ведь все-таки обычный человек, что бы ни говорил и не доказывал всем и себе в том числе. Я тоже устаю.
- Шерлок? Что происходит?
А мне так смешно, черт побери!
Звон разбитого стекла где-то внизу. Я смотрю на свою правую руку. На ней два шрама, уже заживших, на указательном и среднем пальце. Я стал человеком не только что, убивая все силы на подавление рвущейся истерики. Уже давно, в тот день, когда курил в окно и терпел боль от ранящего огонька, оставляя как память маленькие, лишь мне понятные шрамы. Нет же, еще раньше! Когда узнал, что обрушение Всемирного торгового центра унесло жизнь моего будущего родственника? И не пошел на похороны жены своего брата, потому что напивался в каком-то кабаке и банально не знал, который по счету день я там нахожусь? А может, еще раньше. Когда впервые побывал на скрипичном концерте со своей семьей, когда мелодия была продолжение музыки моего сердца – не может машина так восторгаться простому музыкальному инструменту.
- Черт побери, Шерлок, я понял с самого начала, что она вернулась, решил просто позлить тебя! Прости меня, если это так тебя задело, я не думал, что ты в таком напряжении!
Больше недели я был спокоен и уравновешен. Запрятал этот тугой ком как можно глубже, боясь показаться слабым перед теми, кто считает меня богом. Наивно надеялся, что игнорирование проблемы поможет ее решению. А теперь все вырывается наружу, и я не могу, не могу остановиться! Надо лечить нервы. Такими темпами я в гроб лягу годам к сорока.
- Шерлок! – Боже, почему ты так жесток, только Джона мне не хватает сейчас для полного счастья!
- Я выпровожу его, если хочешь, - Джим поднимается, отпуская мою руку – когда он успел подойти? – и стремительно направляется на первый этаж.
- Не надо. Просто дайте мне пару часов отдыха. Я слишком устал от происходящего, - только не смотри на меня так жалобно и изучающе, я не в силах скрывать от тебя все, что чувствую.

***

Джим курит в открытое окно, бросая мимолетные взгляды на сидящего в кресле Джона. Тот до беления в пальцах сжимает телефон с секретами мирового масштаба, бездумно смотря перед собой.
- Он пытался… умереть?
- Пытался. Идиот. Даже когда неудавшийся самоубийца идет на попятную, это не просто забывается и оставляет определенный отпечаток на человеке еще долгое время. Слишком мало времени прошло. Отдых ему нужен. А тут еще эта… доминантка, чтоб ее.
- Чертов Мориарти! Это он во всем виноват! Если бы не он, не его идиотские задачи, бездумно погибшие люди – всем бы было лучше! Психопат! Маньяк! Он не в своем уме!.. Джим, осторожно, занавеска!
- Прости. Прожег. – Мориарти резко отряхивает руку и шторы от черного пепла. Тошно. И обидно. – В аптеку схожу, надо успокоительного купить. И Шерлоку, и миссис Хадсон.

запись создана: 24.06.2012 в 18:04

@темы: Личное, Слэш, Шериарти, "Сыграй со мной партию.." и тд

---

С прошедшим ДР

Милая Маримера!
Бей меня и обижайся! Но я забыла поздравить тебя с Днем Рождения!>___<
Я помнила о нем 26 июля. Предвкушала, какой зафигачу пост и как тебя захвалю, но совершенно забыла 27 числа.
Прости меня, пожалуйста, ты имеешь право обижаться..

Я тебя безумно люблю,хоть мы и общаемся в последнее время очень мало, именно ты виновница того, что я создала днев, именно ты одна из моих лучших вдохновительниц и муз, первый человечек, с которым я стала общаться здесь. Всего тебе самого лучшего, пусть у тебя все будет хорошо!

@темы: Личное

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

"Откровения"

Достаточно давно уже знаю о существовании этого забавного текста. Почему бы не поделиться им с народом, который о нем не знает?=)
Около года назад наткнулась на сайт под названием "Откровения Инсайдера".
Больше походит на забавную шутку, слишком уж нереальна в моем понимании та информация, которая здесь хранится. Однако несколько мыслей, достойных того, чтобы потратить на их осмысление свое время, Вы найдете, я думаю.



"Некто, называющий себя Инсайдер, утверждал, что он принадлежит родовой линии, которая правит миром, и обещал ответить на любые вопросы. Поначалу это выглядело как очередное надувательство в Интернете, на некоторые нехитрые вопросы были даны простые ответы, но потом все стало круто изменяться.
Любой, кто понимает диалектику, знает, что ответы (в виде вопросов) Инсайдера намеренно провоцировали других задавать вопросы, которые вели к сути явлений. Одним из первых вопросов, заданным Инсайдером, был “Вы думаете, что живете на определенной планете. Живете ли вы на ней в действительности?”
Ответы, которые начал давать этот человек на последующие вопросы, показали глубокое понимание философии, истории, метафизики, религии, магии, политики и более того. Эти ответы были очень оригинальными и подробными, а некоторые заставляли задуматься.
Удивительно то, что Инсайдер отвечал на вопросы за очень короткий промежуток времени. Темы вопросов были самыми разнообразными, а ответы, когда подробные, а когда просто эпические появлялись буквально через несколько минут. Как это возможно? Копирование текста из Интернета? Я тщательно проверил и не смог найти предложений, которые использовал Инсайдер в своих ответах. Как кто-то заметил, это было за пределами возможностей обычных людей.
Некоторые люди были огорчены, других это наоборот привлекало, а в итоге это привело к диалогу, в котором так много открылось, что теперь это можно изучать годами. Сложно в это поверить? Читайте дальше."

www.insiderrevelations.ru/

Ребят, что вы об этом думаете?

@темы: Личное

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

"Сыграй со мной партию, мой милый анонимный гений!" - 5

Название: Сыграй со мной партию, мой милый анонимный гений!
Автор: _~zaraza~_
Бета: oles_ka, Вандервайс Марджера
Категория: слэш
Жанр: romance, AU
Пейринг: Шерлок/Джим
Рейтинг: R
Размер: миди или макси
Статус: в процессе
Дисклеймер: моя лишь идея
Размещение: пишите в личку, обговорим=)
Саммари: Во что выльется желание Джима сделать Мориарти анонимным персонажем, а милого Джимми из IT-отдела - любовником Шерлока Холмса?
Предупреждения: OOC

Глава 5 - часть первая

Глава 5

«Он заперся в комнате три часа назад и оттуда не доносится ни звука. Означает ли это, что кто-то незаметно грохнул его, пока я не видел, и его бездыханное тело сейчас лежит на полу в луже собственной крови?» - апатично размышляет Себастьян, стряхивая пепел в одно из многочисленных блюдец на столе. Джим никогда не использует как пепельницу одну и ту же чашку, каждый раз достает новые тарелки, а потом кричит на Морана, что в доме нет свободной посуды.
- Ну, кто еще, кроме меня, может быть виноватым? Конечно, ведь это я живу в этой квартире!
Его неудержимо клонит в сон. Все эти бесконечные поручения Джима после того, как он сошелся с Шерлоком, постепенно слились в банальную бытовуху: купи продуктов, найди «то, то самое вино, которые ты приносил одиннадцать дней назад, пожалуйста!» , почини мебель, – даже думать страшно, КАК они могли сломать кухонный стол. Как кролики, ей-богу, - а недавно Себастьяну пришлось, краснея при каждом слове, покупать в магазине интимных товаров смазку. Наилюбезнейший консультант понимающе ухмылялся, просил не волноваться и вообще вел себя настолько дружелюбно и непринужденно, что только годами отточенное самообладание помогло Морану не приложить его виском к витрине с женским кружевным бельем.
- Себастьян, ну прости, я просто совершенно забыл про нее, а до встречи оставалось не больше двадцати минут, - оправдывался тот, даже не скрывая свойственной ему ехидности во взгляде.
«Вот ведь чертеныш, посмеяться решил! И что же всегда останавливает меня в самый последний момент, когда я уже готов в порыве гнева придушить наглеца?» - мрачно вспоминает Моран, наблюдая за кружащимися вокруг настольной лампы мотыльками. Глупые насекомые, так стремящиеся к смерти, неужели вы не видите трупов обожженных собратьев своих? Или считаете себя более выносливыми, сильными, живучими? Раскаленная лампа напоминает Мориарти – иронично приглашающего наивных мотыльков потягаться с ним в бессмертии, уверяя в своей безобидности. Сколько их было и где они теперь все? Лежат ссохшимися трупами вдоль проторенной дорожки его жизни, Джим даже не удосуживается убрать их, чтобы не бросались в глаза. По его мнению, чем больше будет явных проигравших, тем больше азарта возникнет у считающих себя сильнейшими и бессмертными, а с ними играть интереснее, чем с богатыми посредственностями. Вечный ребенок, как ты умудрился дожить со своим мировоззрением до стольких лет? Гений, наверное, все гении по определению вечные дети.
«Он проснулся как раз перед моим приходом. Съехидничал насчет блюдец, чтоб его, и ушел. Весь день продрых» - Себастьян, поддаваясь порыву, тушит бычок об сухое мертвое тельце большой ночной бабочки, бросает окурок в тарелку и бесшумно встает. Неслышно проходит в комнату, слегка отворяя дверь в соседнее помещение, готовый в любой момент достать пистолет из кобуры. Зря ты волновался, полковник, все в порядке с твоим приемным сыном, другом и боссом.
Кисть порхает над холстом, будто не чья-то рука ведет ее в нужном направлении, будто она обладает собственным сознанием. Легкими штрихами – фиолетовыми, лиловыми, черными, сиреневыми - она скользит по бумаге, нервно, истерично, резко, кажется, что рука художника не успевает за полетом ее желаний. А Джим будто в трансе, с прикрытыми глазами, из под опущенных век отстраненно наблюдает за полетом своего оружия – именно оружия, ведь и картина может ранить в самое сердце своей душой. Опять ирония – Дьявол наделил душой свое творение. Мориарти, можешь ли ты хоть что-то в своей жизни делать без горького пряного юмора? Существо без божественной искры внутри, там только безумие и сумасшествие, Джим, твое творение словно сложено из битых стекол витражей. Каждый мазок кисти – именно там, где нужно, каждый штрих, полоса, касание – на своем месте. Дьявольски порочно или Божественно прекрасно? Холмс-младший словно живой, словно прямо сейчас сойдет с холста в фиолетовом цвете, обволакивая холодом светло-лиловых глаз.
- Я же говорил, что здесь нужно добавить больше пастельного, - Мориарти неспешно поворачивается к полковнику, словно почувствовав его появление в комнате. «Да я готов поклясться, что не издал ни единого звука!» - Иначе кожа получилась бы слишком темная. А Шерлок будто сложен из снега и молока, ты не заметил? – Он кладет кисть на тумбочку, стоящую рядом, и отходит от картины, взглядом критика обозревая свое почти законченное творение. – Себастьян, Себастьян! Не перестаю восторгаться его телом, как можно быть таким совершенным?
- У меня свое мнение насчет совершенства человеческих тел. Прежде всего, я предпочитаю представительниц противоположного пола, - полковник подходит ближе к картине и принюхивается к вязкому запаху маслянистой краски. Этот чуть пряный аромат давно и прочно ассоциируется у него с Джимом, человеком, который берет с собой мольберт и краски в любое место этой планеты. – Шеф, вы не боитесь?
- Чего конкретно из того, о чем ты думаешь? У меня слишком много ответов, - и снова эти глаза, яркие, безумные, они светятся в этой освещенной комнате своим мраком, чернее тени, пугают, заставляют подчиняться.
- Шерлока Холмса. И того, что может выйти в итоге из-за ваших игр и комбинаций. Я уже говорил, что сделаю все, чтобы спасти вас, куда бы ни попали, хоть в Тартар к самому Дьяволу, но если вы в чем-то просчитаетесь? Как бы не прищелкнули нас хищники покрупнее.
- Мой милый полковник, можешь не волноваться, все идет так, как я рассчитал, даже без временных погрешностей, - Мориарти хищно улыбается, пугая Морана еще больше, такой нереальный, неестественный человек, чуждый этому миру, ты слишком, слишком умен и бездушен! – Мне даже немного лестно, что Шерлок сдался почти без боя. Я ведь вижу этот взгляд, он желает меня, видеть, слышать, общаться незримо, как не может даже с милым Джимми из компьютерного отдела – думает, что не может. Я подогреваю его любопытство, он уже лезет на стены из-за моего отсутствия, я стал его наркотиком! О, да, наркотиком, от которого не помогает никотиновый пластырь! – Он начинает смеяться, истерично, счастливо, падая спиной на диван и закрывая глаза руками: - Ты знаешь, что он кричал в нашу прошлую совместную ночь?
- Увольте меня от этой информации, - морщится Себастьян, однако осознавая, что Джим уже не остановится. Снова этот монолог, снова ждать как минимум семь минут, чтобы он успокоился и перестал бросаться своими эмоциями в несчастную Вселенную. Бедная Вселенная, подожди еще немного!
- Не будь занудой. Он простонал «Мориарти», ты понимаешь?! Страстно, на выдохе, так бесстыдно и пошло.… Это победа, моя личная победа! И что стоят все его слова о бесчувственном сверхчеловеке, если он сам начинает дышать одним моим существованием? – Мечтательная поза, улыбка идиота, он словно излучает какой-то внутренний свет, ненастоящий, неправильный, в него сложно поверить, ведь это гребаный «криминальный гений», эпицентр смертей и ловушек, как, ну как из такого существа может литься такая неудержимая искренняя… любовь?..
Джеймс замолчал. «Странно. Слишком быстро он выдохся. Что с ним происходит? Что происходит с ними обоими, Дьявол меня побери?!»
- Раз у Вас все в порядке, не буду больше отвлекать своим присутствием, - Себастьян, не оборачиваясь, быстро выходит за дверь. Забрав с журнального столика бумажник и мобильный, он почти вылетает из квартиры, стремительно, словно убегая от этого мистического перевоплощения, странного, неправильного.
Моран наблюдает за Холмсом-младшим, почти постоянно, это одно из основных поручений Джима Мориарти. Он тоже меняется. Та искра – она горит практически истерично, отчаянно, бьется в глазах в панике и ужасе. И объяснение этой истерике безумия, ставшего почти разумным, одно – им, Холмсом, тоже завладели чувства, он тоже будто опустился на землю, к простым и глупым людям, вкусил земных запретных плодов, которые понравились, наверняка так понравились ему, что не захотелось останавливаться. Ну, разумеется, он никогда не признается в том, что хотел бы продолжать чувствовать, скучать, переживать, он попытается избавить от этого всеми своими силами и своим гением, придет в ужас, если только осознает всю притягательность эмоций.
«Тем он и отличается от шефа, - думает полковник, вдыхая полной грудью тяжелый пыльный воздух Лондонских улиц, неспешно шагая по ночному городу. – Джим принял эти противоречивые эмоции, даже не удивился их присутствию в своем атрофированном от человечности организме. Такой он, хренов ребенок-переросток. Все для него – игра. Никак не могу перестать удивляться его мировоззрению. И никак не могу поймать хоть намека на детское безрассудство в Шерлоке – неужто он настолько вжился в роль холодного сумасбродного сухаря, что надетая маска стала основной личиной? Ага, а тут вдруг появляется Мориарти и рушит весь его жизненный уклад, сдирая с кровью и кусками мяса въевшуюся в сознание роль. Что ж, по крайней мере, теперь у меня есть адекватная версия, объясняющая большую часть его выкрутасов. Ну, Холмс, ну, гений, чтоб тебя!». Моран останавливается за круглосуточным магазином и непрерывно чиркает зажигалкой, злясь про себя на сильный ветер.
- Это будет большая ирония судьбы, если я умру в своей постели от рака легких, а не в перестрелке, защищая этого психа от конкурентов, - проворчал Себастьян, кутаясь в легкую куртку.
***
Небольшой полумесяц выглядывает из-за облаков, освещая темную и непроглядную ночь. Но ее свет так ничтожен, по сравнению с пастельным и таинственно-фиолетовым сиянием картины. Это краски состоят из фосфора или Дьявол вложил свою Силу в это творение?
«Я вижу это, я вижу в его глазах новую жизнь, зарождение альтернативного восприятия, шестого чувства – чувства чувствовать, как бы это комично не звучало. Он в панике, в ярости, в смятении, иногда мне кажется, что я слышу его проклятия в мой адрес за то, что подарил ему этот дар – быть человеком, хотя бы просто попробовать себя в этом амплуа! Он называл меня змеем-искусителем в своих мыслях, не мог не называть, наверняка думал, что я играю на пороках и желаниях. Но эта игра на целый порядок выше – собственноручно создать противнику слабость и давить, давить на нее, нещадно, видеть, как он барахтается в своих эмоциях, не понимает и не знает, как ими пользоваться или как избавиться. Это наш личный поединок, наша личная дуэль, которая будет длиться столько, сколько Я захочу, пока я Сам не прекращу ее. Все правила и все препятствия – в моих руках, но даже так ты умудряешься не то что не выдохнуться еще на старте, а идти со мной нога в ногу! Как, ну как ты смог ранить меня моим же оружием?! Я планировал взрастить в твоей сущности душу, чтобы ты стал обычным человеком и сам пришел ко мне, покорно сложив голову у моих ног, но я сам, сам, черт побери, попался на свою же удочку! Ты снишься мне, детектив, и во снах моих ты, словно продажная шлюха, изгибаешься под моими прикосновениями, выкрикиваешь МОЕ имя, не таясь, зная, КТО берет тебя, это сносит все остатки твоего самообладания. Я не знаю, сколько еще смогу играть перед тобой. Слишком остро желание рассказать обо всем, ради одного краткого мига, краткого диалога взглядами, скрещения пламени безумных огней – ради секунды твоего осознания. Секунды, которую мы с тобой, вдвоем, растянем на вечность, будем смотреть друг другу в самую глубину, в то пламя Тартара, что одинаково горит в наших зрачках. На короткое мгновенье тебя озарит понимание, ты не сможешь сразу скрыть свои эмоции, и я увижу, наконец-то увижу то, что не видел ни во время длительного наблюдения, ни во время наших встреч, ни в минуты близости – неподдельное удивление, граничащее с шоком. Ты каждый день наблюдаешь это выражение на лицах окружающих, ведь правда, мой ледяной детектив? О, я даже заранее поставлю камеру в том помещении, где откроюсь тебе, чтобы рядом с диском под названием «Ванна» появился другой, куда более возбуждающий и вызывающий ликование – подтверждение того, что ты умеешь удивляться. Что ты человек.
Наивный полковник Моран, считающий, что знает меня лучше кого бы то ни было. Он чем-то напоминает мне моего отца, забавно, ведь так? Тот тоже рвался помогать мне, учить, советовать, да только я всегда делал все так, как мне хотелось. Думаю, его стараниями я мог бы стать неплохим адвокатом, да только это все скучно, смертельно скучно! Я никогда не слушал его – не слушаю и полковника. Мой милый друг тайно страдает из-за отсутствия постоянной пассии и троих детей, резвящихся в яблоневом садике. Боже, как представлю…. Он сдох бы со скуки или стрелял бы в голубей из снайперской винтовки, неподвижно расположившись на крыше. Я твое проклятие, Себастьян Моран, но я же и твое спасение. Мой приемный отец, моя совесть, моя человечность».
Джим Мориарти, улыбаясь, смотрит в потолок, на который он собственноручно пару месяцев назад прикрепил большое зеркало. До чего только не доходят руки в период скуки и депрессии! Отражение смотрит в ответ, отвечает таким же взглядом черных глаз, сумасшедшим, маниакальным, но, необъяснимым образом, понимающим и искренним. Там есть та сама искорка, прячущаяся в огне гениальности, боящаяся показаться наружу, чтобы не заметили и не избавились – искорка любви. Может ли Дьявол стать человеком?
Отражение берет со столика кисть, левой рукой медленно проводит ею, измазанной в сиреневой краске, по шее, очерчивая белый, чуть выступающий шрам. И пожар, этот страшный пожар понимания, что разгорается внутри, он увидел, заметил, что же будет сейчас, что же?..
- Ты сукин сын, мой любимый детектив. Решил поиграть и на моих взращенных своими талантами слабостях? Посмотрим, кто выйдет победителем. Не забывай: я всегда могу изменить правила игры. Я веду.

Глава 5 - часть вторая

***

- Я просто зашла вернуть твое пальто.
Голова раскалывается на сотни, тысячи осколков, что ты мне вколола, проклятая женщина? Мысли путаются, не могут собраться в единый, точный луч, разящий наповал, как всегда, они витают по комнате, по всей Вселенной, везде, кроме моей головы. Как будто свет пустили через рассеивающую линзу. Голос? Мне кажется, или я слышал женский голос в комнате, прямо передо мной, над самым ухом? И что это за комната, где я нахожусь, черт побери?
Где Джим?
- Джим?.. – отрываюсь от подушки. Зря, как же зря, ощущение, словно по стеклу провели шилом – оглушающий неприятный звон в ушах. Кто наполнил свинцом вместо мозга мою черепную коробку, почему она такая тяжелая?
Пытаюсь подняться, с упорством, достойным высшей награды. Где пол, где потолок, где я? Где моя великая гениальность, неужели она бросила меня на произвол судьбы? Кажется, я в своей комнате. Темно, прохладно, свежий влажный воздух, наполненный озоном, звук капель за окном – идет дождь. Боже, это элементарная логическая цепочка, будь я даже Джоном Уотсоном, я смог бы догадаться! Нужно что-то еще, ну же, убеди меня, что ты все еще со мной, мой разум, мой ум!
У моего соседа есть пунктик – он патологически аккуратен. Если он открывает окно, он задергивает все шторы, расправляет их до идеального вида и только тогда, с чувством выполненного долга, продолжает заниматься своими делами. Сейчас же оно раскрыто нараспашку, тюль кое-как болтается, подкидываемый ветром. На полу влажные отпечатки босых женских ног. Тонкий аромат цветов не зря почудился мне сквозь забытые? Неосознанно, словно мое тело перестало слушаться, я направляюсь к окну, надеясь поймать вдали сквозь плотную завесу ливня удаляющийся силуэт босой женской фигуры. И ведь я понимаю, понимаю, черт возьми, что ее там не будет, что она уехала на машине около часа назад, но кто же тащит меня против моего желания, кто же жадно впивается Моими глазами в темный ночной переулок? Пальцы побелели, судорожно сжимая подоконник.
- Шерлок? Зачем ты открыл окно? – только что вошедший Джон с трудом разжимает мои будто парализованные руки и, придерживая за плечи, осторожно садит на кровать. Я не могу удержать равновесие даже сидя, вцепляюсь в его локти, до боли, прекрасно ощущая, как сильно сдавливаю его кости. Но Уотсон молчит, понимая мое состояние, даже не дергается. Джон, Джон. Как бы я не отзывался о тебе на протяжении всего времени нашего совместного проживания, я знаю, что такого преданного человека у меня никогда не будет. Ты никогда не предашь. Если не поймешь, то, хотя бы, примешь мои недостатки и экстравагантные поступки, просто потому что ты любишь меня – как друга и брата. Я хотел бы иметь такого младшего брата, Джон, такого, как ты, смотрящего на меня с детских лет с немым восхищением и обожанием, неосознанно старающегося копировать мои речевые обороты, движения, интонации. Тебе никогда не хватало кумира, мой друг, мне же никогда не хватало именно такого воздыхателя.
- Ну, уж прямо-таки воздыхателя, - с сомнением произнес мой сосед. Черт побери, я что, разучился думать про себя? – Мне приятны твои слова, Шерлок, вряд ли ты вообще можешь сказать что-то более теплое и человечное. Я действительно стараюсь понять тебя, хотя и не всегда получается, - он настойчиво опускает меня на кровать, укрывая одеялом, и направляется к двери. – Поспи еще, ты не в лучшей форме. Зови, если будет совсем худо.
Несколько секунд я лежу в блаженной тишине, наслаждаясь теплой кроватью и прохладным воздухом снаружи. В эти минуты я словно по-настоящему понимаю, какое бесхлопотное счастье выпало практически всему населению Земли. Никакого напряжения. Никакого полета мысли. Голые чувства, не требующие особых затрат тела, почти полное отключение мозговой деятельности, практически нулевая активность ума. Им это не нужно, никому не нужно, они не знают, насколько интересно может быть жить разумом, а не любовью. Интересно, но муторно, сложно. Это уровень повыше среднего.
Громкий и откровенно пошлый звук неожиданно раздается от комнатной двери. По инерции подняв голову с подушки, морщусь от ужасной тяжести и, щурясь, пытаюсь разглядеть в двоящемся помещении источник стонов. И замечаю на крючке свое пальто.

***

- Ирэн Адлер отныне не твоя забота, братец. Ты уже провалил задание, насколько это возможно, теперь же не лезь мне под ноги. Всего хорошего, миссис Хадсон. До свидания, Джон, - Майкрофт уходит, едва сдерживая ярость. Он зол, как же он зол! Как я люблю выводить его из себя, человека, умеющего держать лицо куда лучше меня. Я вижу его расширенные зрачки, движущиеся крылья носа, глубокое дыхание и мне хочется петь от осознания, что я снова заставил его побелеть от ярости! Похоже, я единственный человек в природе, кто может это сделать. Уже единственный.
Несколько лет назад они познакомились на заседании британского правительства – Сильвия была дочерью одного многоуважаемого преуспевающего человека, который создавал из нее свою копию, чтобы, когда время его иссякнет и он отойдет от дел, его ребенок, его плоть и кровь заняла высокий пост и не опозорила отцовскую память. Женщина и в самом деле была очень смышленой – все схватывала на лету, работала не столько вместе с отцом, сколько наравне с отцом – дельное уточнение, если вы знаете толк в деталях. Давала советы, включалась в работу, полностью отдаваясь ей, показывала прекрасные результаты и незамысловатый ум. Ее нестандартный взгляд и мышление зацепили Майка. Когда он решил вступить с ней в культурную дискуссию прямо на совете и немного поспорить, уверенный в своей победе, она так красиво и тонко смогла опустить его ниже плинтуса, что он тут же влюбился. За секунду, хотя всю свою жизнь до этого момента яро отрицал хотя бы намек в своей сущности на эмоции и любовь. Помню, я был в ярости и растерянности – на моих глазах за несколько дней разрушился тот образ бесчувственного героя, каким был для меня мой старший брат. Я возненавидел эту женщину всеми фибрами души, я бросил в камин приглашение на свадьбу, даже не распечатав его. Майкрофт казался мне оскверненным. Униженным. Будто она измазала его мерзкой человечностью, отвратительными чувствами, заставила поверить в то, что он может любить и страдать. Второму она научила его буквально через несколько дней после свадьбы – 11 сентября 2001 года, башни-близнецы, уничтоженные в результате террористического акта, многие тысячи жертв, и Сильвия – в их числе. Я не пришел на похороны. Я не видел брата с того момента шесть лет. Он изменился, зачерствел еще больше прежнего, но если раньше это была холодность Бога, супергероя, уверенного в своей силе и бессмертии, то тогда – и до сих пор – его состояние напоминало мне кусок хлеба, который оставили на день высыхать на солнце. Он стал Богом, которого низвергнули с небес. Убили того, чья жизнь вечная.
Мне страшно, безумно страшно за Мориарти. За того, чье лицо никто никогда не видел, кроме его помощника, полковника Морана. Майкрофт никогда не простит ему смерть жены. Никогда не простит смерти других людей, он знает, какого это – терять близкого человека, чувствовать боль. И знать, кто виновен.
Я не вижу никакой радости в том, чтобы уметь любить, уметь радоваться сердцем. Сколько боли я получил бы, если бы не был тем, кем являюсь сейчас. Я ненавидел бы гения, перед которым преклоняюсь, всем своим существом. Если бы не Мориарти, у меня был бы племянник. Но я не чувствую ничего. Это работа. Его работа. За свою жизнь я убил много людей, чьи семьи наверняка вовсе не считали их негодяями. А он не знал, что жена Майкрофта Холмса будет там.
Ты нужен мне, Мориарти, несмотря ни на что.

***
Прошел месяц с тех пор, как я видел эту женщину. В течение этого времени я почти каждый день непрерывно получал от нее сообщения о желании встретиться, пообщаться, переспать, пару раз она отправляла свои откровенные фото и видео, которые я удалял сразу же, чтобы не портить себе ощущение неизвестности, хоть какой-то таинственности. Мне не хотелось разочаровываться в женщине подобного типажа, слишком мало их, чтобы так разбрасываться кадрами направо и налево. Лишь тем вы и отличаетесь, мой милый криминальный гений, если не брать в расчет половые признаки: о тебе я не знаю совершенно ничего, а о ней – слишком много. Она прекрасна, по-своему прекрасна в своей порочности и наглости. Ты же… ты знаешь все, что я могу тебе сказать.
Скрипка поет, насмехаясь, то резко прерывая свою песню, то вновь играя, медленно, быстро, я не владею своими руками - это смычок ведет их в ведомом лишь ей направлении. Она завершает свое исполнение высокой нотой и великодушно позволяет мне, улыбнувшись, поклониться моим слушателям. Здесь все те, с кем я контактирую не реже чем раз в неделю. Джон Уотсон и миссис Хадсон, естественно. Грегори Лейстред, смущенно стоящий в проеме арки и нервно крутящий в пальцах бокал с вином. Он до сих пор в искреннем недоумении, зачем его позвали сегодня на этот праздник. Все вопросы к Джону, это не моя инициатива! Очередная стервозная пассия моего соседа – у тебя ужасный вкус, что подтверждается отвратительным свитером с оленями, откуда только ты берешь таких ужасных девушек, друг?
И, конечно, Джим. Самый желанные человек в этот день, во все дни. Как ты смог стать Таким важным для меня? Я не представляю уже ни дня без твоих шуточек, язвительных замечаний, выкрутасов, ты занял место, близкое к главному в моей душе. Она есть, да, дорогой, только, пожалуйста, никому об этом не говори, нам необходимо сохранить в секрете этот досадный факт. Я сам лишь недавно обнаружил ее. Она отзывается трепетом и восторженными криками, слышными только мне, когда я случайно вспоминаю тебя. А бывает это почти постоянно. Я снова ребенок, я снова лечу! Я ни разу не говорил тебе, что чувствую, мы даже никогда не обсуждали наши отношения. Но я знаю, что ты не можешь без меня. Что ты пропитался мной, я вижу это в твоих глазах, вижу, как твое безумие сходит с ума и теряется, когда встречается с моим. Наглый и самоуверенный Джим из IT-отдела, лежащий у моих ног, словно питомец. Ты брыкаешься, бесспорно, доказываешь, если не словами, то действиями, что легко можешь прожить без меня, что я никто для тебя, но в итоге каждого боя с самим собой ты приезжаешь за мной ночью на своей спортивной машине и везешь. Куда угодно, лишь бы вместе. Меня так забавляют твои попытки казаться независимым. И так греет сердце тот факт, что я не один такой. Но почему, почему же ты не ревнуешь меня к Мориарти? Это прекрасно, восхитительно, я счастлив, что нет никаких ежедневных сцен и прочего бреда, который неизбежно ждал бы меня в отношениях с любым другим человеком. Но почему они отсутствуют? Я, как всегда, не умею довольствоваться тем, что имею, как же это так – есть что-то, чего я не понимаю?!
Он сидит в кресле, одетый в белую рубашку и простые синие джинсы, раскрепощенный и уверенный в себе, а огонь из камина отражается в его глазах, будто дьявольский. Не будь тут всех этих людей, Джимми, я кинул бы жалобно звякнувшую скрипку в сторону и набросился бы на тебя, разорвав к чертям прозрачную белую ткань. Прижался бы всем телом, впитывая твой жар и жар огня, выпивал бы твой пожар, разгорающийся внутри, сквозь кожу, сквозь кости. Ты видишь это, ты чувствуешь мои желания, усмехаешься, киваешь головой. «Позже, Шерлок, имей терпение, вокруг нас люди, в конце концов!» - я почти слышу этот бархатный голос. Я не хочу слов, я хочу стонов и рычания.
- Очаровательно, Шерлок, просто чудесно! – миссис Хадсон в прекрасном настроении, цветущая и пышущая здоровьем даже в свои годы. Всегда восхищался этой женщиной, ее стальной волей, которая едва ли заметна кому-то кроме меня, скрытой под маской доброты и наивности.
Джим соблазнительно улыбается и кивает: «Ты прекрасно играешь, мой милый!» - с некоторых пор я понимаю его без слов, всю его мимику, все взгляды и движения. Он становится частью меня. Он уже стал частью меня! Я не знаю, кто из них двоих мне нужен больше – Джим или Мориарти. Ни без первого, ни без второго я не смогу прожить и месяца.
- Разрешите, я уведу Шерлока буквально на пару минут? – неожиданно произносит мой программист, стремительно поднимаясь. – Джон, ты не посторожишь мой бокал, пока я не вернусь? – Он смущенно улыбается, явно показывая, что шутит. Молодец, с Уотсоном нужно общаться в максимально простой форме, не умничая, в противном случае он начинает злиться и замыкаться в себе. Мой сосед и мой любовник на удивление легко нашли общий язык, нередко я заставал Джима у себя дома, когда приходил с работы, мило беседующего с Джоном на всевозможные темы, начиная от спецификаций оружия и заканчивая вкусовыми пристрастиями. Когда я интересовался, как ему удалось так легко войти в доверительные отношения с моим другом, он лишь томно прикрывал глаза и восклицал: «Милый, не ревнуй! Мое сердце принадлежит лишь тебе, а Джон – это так, чтобы удостовериться, что ты лучший!». После этих слов я обычно заваливал его на кровать, и дальнейший возможный диалог угасал по физиологическим причинам.
Он останавливается возле двери в мою комнату и просит не падать в обморок от его скромного творения.
- Скромности тебе не занимать, - шепчу прямо в ухо, приближаясь все ближе, по-хозяйски проходясь рукой по спине, забираясь под майку.
- Терпение, мой милый друг, - Джим откидывается головой мне на плечо и прогибается в пояснице. Дьявол! – Внизу все твои ближайшие люди в полном составе, они, конечно, прекрасно оповещены о наших отношениях, но демонстрировать это стонами и скрипом кровати нецелесообразно.
- Так зачем ты меня провоцируешь?
Он не ответил, лишь вызывающе улыбнулся и открыл дверь. Посреди моей комнаты на специальной подставке стояла Картина.

Глава 5 - часть третья

- Всем привет! На двери написано «Добро пожаловать», а я как раз проходила мимо…
Оставив Жанет дальше скучать сидя в кресле, Джон с улыбкой на лице приветствует только что вошедшую гостью. Молли выглядела просто восхитительно! Красивая прическа, изящное вечернее платье чуть выше колена, не бросающийся в глаза макияж, однако подчеркивающий все достоинства ее лица в сумме дали просто ошеломительный результат. Уотсон невольно сравнил взглядом свою даму с давней подругой. Результаты неутешительны: первая практически во всем проигрывает Молли.
- Всех с наступающим Рождеством! – девушка по-дружески обняла Джона, приветствуя, и неслышно поинтересовалась: - А где Шерлок? Я думала, вы празднуете все вместе.
- Он скоро придет, ему нужно было… ненадолго подняться наверх.
- Хочешь чего-нибудь выпить? – Грегори вопросительно посмотрел на нее, нерешительно дотрагиваясь до бутылки с вином.
Отстранившись, Молли кивнула, тепло и немного напряженно улыбнулась и приняла бокал из рук Лейстреда. Поговорила с ним о жене и завтрашней поездке за город, поинтересовалась здоровьем миссис Хадсон, познакомилась с Жанет. Будто хотела отстреляться заранее. Что она собирается делать? «Жаль, что я не Шерлок Холмс, который по мешкам под твоими глазами может определить, сколько, где и с кем ты отдыхал на прошлой неделе» - усмехается невесело Уотсон, с невольной затаенной усталостью и скукой бросая взгляд на свою подружку. Скучная, неинтересная, инфантильная стерва. Зачем он привел ее сегодня?
- Кто эта размалёванная проститутка? Почему ты так смотришь на нее, ты что, ее, а не меня пригласил на праздник в качестве своей любовницы? – Шипит Жанет, показательно скрестив руки на груди и смотря в противоположную сторону. «Ну, за что мне это, боже!».
Тем временем Хупер, дождавшись, когда на нее перестанут обращать внимания, неслышно прошла на лестничную площадку и поднялась вверх почти до самой двери. Оглянулась, проверяя, не увязался ли кто, пару раз глубоко вдохнула, заправила за ухо непослушную прядь, натянула пониже платье и, решившись, подошла к двери вплотную. На этом ее героические помыслы иссякли.
«Вот я дурочка, зачем пришла? Ведь прекрасно понимаю, что это не тот тип мужчин, которого можно зацепить оголенной грудью. Накрасилась, понимаешь ли, оделась как девушка легкого поведения, подарок ему приготовила… а для чего? Ему же все равно. Что бы я ни делала, он все равно смотрит на меня как на пустое место. А иногда, если я совершаю очередную глупость, чтобы привлечь его внимания, он принимает меня за умственно отсталую. Словно я и не человек вовсе, а мартышка какая-то, которую научили бить в тарелки, а она этим хвастается. И ведь не сделаешь ничего! Ему все равно. Абсолютно. Все равно» - Молли поникла не столько внешне, сколько внутренне, окончательно теряя остатки своей уверенности. Она уже направилась было обратно к гостям, как вдруг услышала резкий и короткий приглушенный стон. Будь она внизу, вряд ли бы звуковая волна донесла до нее хотя бы его отголоски, но, так как она стояла рядом с приоткрытой дверью, стон был отчетливым и явно вырвавшимся не нарочно.
- Шерлок, милый, не мог бы ты быть тише, внизу же люди! – произнес человек, которого она меньше всего хотела и ожидала услышать. Этот кобель, эта лживая сволочь, что посмела втереться к ней в доверие, чтобы подобраться поближе к ЕЕ мужчине! Конечно, по больнице ходили разные слухи об их близких отношениях, но Хупер, как умная женщина, старалась к ним не прислушиваться и лишний раз не тревожить себя мыслями о том, что у нее и Шерлока нет и не может быть совместного будущего. И вот теперь эти слухи подтверждаются! В каких-то нескольких метрах Холмс и этот мерзкий Джим занимаются чем-то непристойным, нагло скрывшись от гостей в комнате вышеупомянутого!
- Может быть, мне прекратить? Шерлок, солнце, тебе не нравится? Что ты мечешь в меня молнии своими глазами, я не хочу погибнуть как герой-любовник, распластавшись перед тобой со спермой на губах!
Звук возни, затем поцелуя. Затаив дыхание и покраснев от собственной наглости, Молли, придерживая в узде свою истерику и негодование, неслышно, будто кошка на мягких лапах, подходит к двери и заглядывает в комнату.
Темно.
В противоположном конце комнаты, около окна, стоит какой-то холст, однако что же там нарисовано, Хупер разобрать не может из-за не слишком хорошего зрения. Зато она отчетливо видит затылок Шерлока, его растрепанные волосы, как он кусает себе руку, чтобы не издать ни звука, и ритмичные движения головы Джима в районе пояса брюк Холмса. Шерлок выгибается, сжимает зубы, будто пытается откусить кусок от своей кисти, неслышно то ли стонет, то ли хрипит, мало соображая, что вообще происходит вокруг. Вдруг дергается, вскрикивая, так, что слышали наверняка даже те, кто был внизу, и обмякает, свесив прокушенную руку с дивана и касаясь пальцами пола. Программист поднимается, развратно вытирая рот, смотрит горящими глазами, которые словно светятся в темноте, прямо на Шерлока. В них – пошлая агрессия, жажда, нетерпение, но вместе с этим и еще что-то неясное, то, чего, возможно, даже сам хозяин еще не осознал и не принял. Что-то теплое, светлое, скрытое за животными желаниями, вселенское, настоящее.
Протяжный женский стон раздается внезапно, громко и отчетливо, он наверняка смог бы посоперничать в громкости с криком Шерлока, прозвучавшем минуту назад. Холмс неспешно достает телефон – «Что это за его штучки новые? Почему женские крики стоят на его СМС?!» - и вчитывается в текст.
- Кто же тебе пишет в столь интимную минуту? - Джим поднимается с дивана и встает около своей картины. – Ты даже не представляешь, сколько души, сколько эмоций я вложил в этот портрет!
- Прости, Джим, мне нужно вниз, - Холмс рывком встает на ноги, на ходу застегивая штаны и не отрываясь от экрана мобильного телефона. Совместить два этих действия было очень проблематично, но тот неплохо справлялся.
«Он же сейчас вниз пойдет!!!» - запоздало вспыхнуло в голове у Молли. Красная как помидор, она спешно спустилась вниз, к гостям, также незаметно, как и ушла. Направилась к столику с напитками и налила себе полный бокал красного вина. В горле першило. Хотелось то ли орать, то ли реветь. Именно так: не кричать, а орать, не плакать, а реветь. Все чувства обострились, в голове разом всплыли все ее неудачи с этим мужчиной, все ее провалы и ошибки. Поднося бокал к губам, она краем глаза наблюдала, как Холмс спешно ищет что-то на камине. Забрав какую-то маленькую коробочку, он, не сказав ни слова Джиму, стоявшему в дверном проеме, снова поднимается наверх. Джим ухмыляется, провожая его взглядом, но глаза выдают, как и всегда, впрочем. В них непонимание, легкая тревога – вид у Шерлока был явно не счастливый, когда он пронесся мимо него. Программист, продолжая нехорошо улыбаться, подходит к Хупер и наливает себе в бокал то же самое вино.
- Хороший выбор, Молли. Прекрасный напиток. Только вот одного ты не учла: это мое вино.

***

Рождество. Такой праздник, а я в морге. Забавно, не правда ли?
Холодно как-то. Тоскливо.
Мне не верится, что она мертва. Она же гениальна, так похожа на меня, как Я смог бы допустить собственную смерть? Я не могу принять этого, это не правда, черт тебя возьми, не правда! Мобильный телефон Ирэн настойчиво оттягивает карман. Как это случилось? Где она была в этот момент, где я был в этот момент, почему не закрыл, не предотвратил, не спас? Чувствую еще и свою вину, совершенно неуместную. Сердце, это ты откликнулось болью на сей печальный факт? Заткнись, прошу, не лезь не в свое дело, ты сейчас нужно мне меньше всего! Проклятые чувства, проклятые эмоции, разбушевавшиеся в эту зимнюю ночь, как прогнать вас, выдернуть из грудной клетки, чтобы не осталось ни следа? Мориарти или Джим – кто из вас виноват в том, что я начал сопереживать душой, а не разумом, как раньше, кто из вас включил опцию «Чувствовать» внутри меня, а теперь прочно сидит, запасшись пулеметом и патронами, около рубильника и не подпускает никого больше? Почему я готов разбить здесь все стены, прямо сейчас, в эту минуту, секунду, КТО?..
На мое плечо аккуратно ложится чья-то ладонь, сжимая, демонстрируя свою поддержку. Майкрофт.
- Только одну, - братец протягивает мне сигарету, виновато смотря в пол, словно заставляет меня сделать что-то противозаконное и запретное.
- Почему?
- Рождество, как-никак.… Никогда не думал, что буду разговаривать с тобой на подобную тему. Это, скорее, из разряда невозможного…. Ты любил ее, Шерлок? – Рука исчезает с плеча, спустя секунду я слышу звук разрываемой пачки.
Достаю из внутреннего кармана пальто зажигалку, насмешливо и немного грустно наблюдая за удивленным взглядом Майкрофта.
- Я – не ты, Майк. Я не способен на это чувство. Но она была умна, чертовски умна! Первая женщина, общество которой не было мне противным. Нелегко терять близкого по духу человека.
- Меня ли ты убеждаешь, себя? Ответь себе, не мне: ты любил ее?
Я вспоминаю.
Тонкие красные губы, искривлённые в усмешке, белая молочная кожа, длинные черные ресницы и прозрачные глаза цвета холодного горного озера, так ярко выделяющиеся на лице. Она была словно Снежная Королева. Была. А теперь ее нет.
Я вспоминаю.
«Я просто зашла вернуть твое пальто,» - тонкий цветочный запах, неуловимо смешанный с мои парфюмом, исходящим от пальто. Насмешливая искра в глазах.
Я вспоминаю.
Твой испуг, твое смятение, твой жар, твой холод, твой гнев. Любил ли я тебя, люблю ли? Первая женщина за всю мою жизнь, вызвавшая хоть какой-то отклик в моей душе, женщина-загадка, женщина-смерть. Кем ты стала для меня, Ирэн Адлер, покинувшая этот мир?
Телефон разносит страстные и такие неуместные стоны по моргу, отскакивающие от стен, непозволительно громкие и живые: «Как ты? Все в порядке? Джим». Именно сейчас мне не хватает тебя. Чтобы ты сморозил какую-нибудь саркастическую шутку, которая сняла бы с меня все напряжение, чтобы легко сжал мою ладонь и насильно запихал в машину. Увез бы куда-нибудь. Джим, именно сейчас я хочу поехать на тот самый островок, огрызок живой природы за пару километров от цивилизации, где у нас было официально первое свидание – и плевать, что там все завалено сугробами. Чтобы напиться. Чтобы после ты привез меня к себе домой, положил в кровать и пролежал со мной до утра. Стыдно признаваться в подобном, согласен, но сейчас я слишком разбит, чтобы фильтровать от спама свой мыслительный процессор.
Смена эмоций на моем лице не укрывается от пристального взгляда моего брата, он чутко следит за моей мимикой, стараясь уловить правду если не в словах, то в движениях. Он видел грусть, когда я думал об Ирэн. Но он также увидел эту мимолетную радость, когда я взглянул на имя отправителя. Что ты там себе навыдумываешь, черт возьми?! Хорошо, что мне написал не Мориарти, боюсь, даже Майк не смог бы понять моих чувств. Даже Майк.
- Шерлок…
- Ни слова! Не смей влезать в мою жизнь и жизнь тех, с кем я делю свою постель. Это явно не твое дело, - все-таки беру себя в руки, равнодушно скользя взглядом по лицу Майкрофта и останавливаясь в районе переносицы.
- Я даже не собирался. Ты уже ответил на все мои вопросы. Уверен, когда-нибудь мы вернемся к этому разговору. Тогда, когда ты, наконец, поймешь, что равнодушие – это не преимущество, Шерлок. Передавай привет своему другу, я ему очень признателен. За все.

@темы: Личное, Слэш, Шериарти, "Сыграй со мной партию.." и тд

---

"Сыграй со мной партию, мой милый анонимный гений!" - 4

Название: Сыграй со мной партию, мой милый анонимный гений!
Автор: _~zaraza~_
Бета: oles_ka, Вандервайс Марджера
Категория: слэш
Жанр: romance, AU
Пейринг: Шерлок/Джим
Рейтинг: R
Размер: миди или макси
Статус: в процессе
Дисклеймер: моя лишь идея
Размещение: пишите в личку, обговорим=)
Саммари: Во что выльется желание Джима сделать Мориарти анонимным персонажем, а милого Джимми из IT-отдела - любовником Шерлока Холмса?
Предупреждения: OOC

Глава 4

Глава 4

Потерев полотенцем засохшее пятно молока на кухонном столе, Себастьян Моран, не добившись каких-либо результатов, направился в сторону умывальника.
- Мне не платят за работу домработницы, - проворчал он, полоща тряпку под теплой водой.
Удалив грязь, он устало опустился на табурет и вытянул сигарету из лежащий рядом пачки. Глубоко затянулся и, подперев голову свободной рукой, уставился в темноту, в сторону постели, где лежал Джим, свернувшийся в позу эмбриона. Около кровати лежала пустая бутылка из-под вина. «Ну уж нет, пускай сам убирается в своем жилище, я ему что, нянька, чтобы всюду бегать за ним со слюнявчиком?!». Просидев еще несколько минут, полковник, крайне злясь на свой характер, отдающий отеческой заботой, шумно встает из-за стола и направляется в комнату. Взяв бутылку, задумчиво смотрит на мерно вздымающуюся грудь под одеялом, расслабленное лицо. Можно ли поверить, что здесь и сейчас спит крепким сном младенца «криминальный гений», как прозвал его Холмс? Чуть приподнятые брови, расслабленные губы. Обычный человек, казалось бы. Ничего примечательного. Можно ли поверить, что он собственноручно пытал самыми изощренными методами двадцать с лишним человек, стараясь выявить предателя в своем лучшем ударном отряде? Людей, не боящихся боли, готовых к ней физически и морально? Крыса, конечно же, была найдена и уничтожена на месте, но оставила красочное ножевое ранение от уха до ключицы с правой стороны тела. Сильный духом, прошедший войну и насмотревшийся на ней всех возможных ужасов, как ему казалось, Моран был парализован страхом и паникой, глядя на бесстрастное лицо своего босса во время пыток. Сумасшедший псих. Если существуешь ты, Господь, можешь ли ответить, по каким правилам раздаешь интеллект новорожденным младенцам? После показательной казни предателя, душераздирающих криков невиновных, но попавших под подозрение киллеров из личной ударной гвардии шефа, волосы полковника, бывшие некогда угольно-черными, приобрели светло-серый оттенок облаков. А Мориарти, похоже, даже получал удовольствие от процесса. Что творится в твоей голове, Джим, как твои собственные тараканы до сих пор не сожрали тебя заживо, не забрали во власть безумия? Или, все же, ты сумасшедший, но умело скрываешь это от окружающих? Нет, скорее, демонстрируешь всем и каждому.
А Холмс? Себастьяна прошиб ужас, когда он заглянул в глаза детективу. Карие ли, как у шефа, серые ли, как у Шерлока – они были одинаковыми, эти безумные взгляды! Взгляды гениев, сверхлюдей, слишком умных для этого мира существ. А где жить еще, если не здесь? Одни и те же мысли, идентичные, наверняка они даже просыпаются в одно и то же время. С легкостью они могли бы поменяться местами, вряд ли это заметил бы хоть кто-нибудь. Идеальные актерские способности у обоих, интересно, как долго шеф сможет дурить голову Холмсу? Зачем вообще было это начинать? Одно из их различий, пожалуй, состоит в том, что Джим чаще действует сиюминутными порывами, полагаясь больше на эмоции и желания, чем на сухую логику. Представиться молодым человеком патологоанатома, приятельницы детектива, нарочно создав образ застенчивого гея – к чему это? Как он умудряется играть на этой грани, не падая вниз?
- Себастьян, ты любуешься мной во сне? Как это романтииииииично! Прости, о, радость очей моих, но мое сердце отдано другому, - не открывая глаз, вполне проснувшимся и трезвым голосом произносит Джим. Он переворачивается на спину и потягивается. Не говоря ни слова, чувствуя себя суровой гувернанткой маленького проказливого ребенка, на которого невозможно обижаться, полковник направляется к мусорному ведру.
Все же он поменялся. После длительного наблюдения за Шерлоком Холмсом, обдумывания ребусов и планов для развлечения вышеупомянутого – все происходило именно здесь, на этой самой кухне – Мориарти изменился, пусть и всего лишь на тысячную долю своего безумия. Вряд ли он сам это заметил. Моран находился рядом с ним не только как нянька, гувернантка или строгий родитель, прежде всего он был другом, не все понимающим, но поддерживающим во всех безумных идеях, и психоаналитиком. Знавший его лучше, чем кто-либо, он старался предупреждать всплески депрессивных мыслей и скуки, когда «из любви к искусству» Джиму хотелось подорвать Белый Дом или выложить в свободный доступ дела секретных агентов страны. Сейчас он мог с уверенностью сказать: детектив меняет его. Против своего желания, желания Джима, он заставляет того взрослеть, пинками выгоняя из застоявшегося подросткового максимализма. Не все люди идиоты, как ему казалось. Как минимум один гений его уровня сейчас дрыхнет в своей кровати на Бейкер-стрит. А может быть, тоже отчего-то проснулся и глядит сейчас полузакрытыми глазами в потолок?
- Мамочка, ты убрала пустые бутылки и протерла мой стол, ты так добра этим утром, - преодолевая зевок, произносит Мориарти, садясь на конфорку. – Который час?
- Пять утра. А если бы она была включена?
- Будь она включена, я бы не сел. Почему ты убираешься в моей квартире и расходуешь мои сигареты, вместо того, чтобы видеть счастливые сны в своей постели?
- Я закончил ваше поручение касательно Ирэн Адлер, все готово. Решил сообщить незамедлительно. Не думал, что вы спите.
- Я лег часа два назад. Вдохновенье нахлынуло. Хочешь посмотреть эскиз? – после кивка Морана криминальный гений чуть ли не бегом направляется в комнату и, после продолжительной шумной возни - с грохотом падающих предметов и шорохом ткани - вносит на кухню большой мольберт.
«Я не понимаю Твоей логики, Бог, и, надеюсь, я разговариваю не с самим собой, и Ты все-таки существуешь – третьего психа в этой компании Земля не выдержит. По какому принципу раздаешь Ты свои таланты людям? За что этот сумасшедший человек, наделенный непревзойденным гением, рисует такие картины, словно Твоя рука движет им?» - растерянно подумал Себастьян. Несмотря на то, что это был всего лишь эскиз, холст уже можно назвать шедевром. Множество карандашных линий, по отдельности или небольшими участками даже близко не похожие на рисунок, в общности же своей создают едва заметный, навеянный образ, будто смазанный снимок. Нарисованный Шерлок стоит спиной к смотрящему – стыдно вспоминать, при каких обстоятельствах и в каком положении он видел эту спину – яркие штрихи черных полос выдают изрезанные кое-чьими ногтями лопатки; голова повернута в сторону, так, что виден точеный профиль, блестяще прорисованное лицо и скулы.
Мориарти никогда не рисовал людей.
«Означает ли это, что мне нужно носить с собой лошадиную дозу транквилизатора, на случай внезапного помутнения рассудка? Моего ли, Мориарти.… Не представляю как вести себя с влюбленным Джимом. До сих пор мне казалось, что эта личина моего босса также реальна, как пасхальный кролик»

***

Десять дней. Двести сорок семь часов. Почти пятнадцать тысяч минут. Чертова куча секунд. Неужели вся та игра, весь наш танец на кончиках ножей, вальс, танго на смерти, были затеяны, чтобы получить от меня злосчастную флэш-карту с оборонными планами? Если бы я был тобой… нет, не так, глупое сравнение, я и так ты, твоя копия, твой двойник. Что бы я задумал, будь я на твоем месте? А вот это вернее, да, в этом ключе думать намного легче. Ты наверняка увидел, не мог не увидеть, что произвел на меня неизгладимое впечатление. Прочитал это во взгляде за те мгновения, что мы улыбались друг другу, считал с движения зрачков. Как можно не заметить собственные эмоции, мой мистер Х? А сейчас ты держишь паузу. Объявил антракт, чтобы зрители помучались внезапной паузой на самом интересном месте спектакля, мой анонимный гений, я бы поступил точно также. Я оценил. Даже поаплодировал мысленно – слышал ли ты хлопки моих рук в своей голове? Ты мучишь меня – своим бездействием, своим молчанием, я уже готов смириться с твоей милой причудой – адской любовью вешать на людей взрывчатку, только появись, появись снова в моей жизни! Отправь мне цветы с ядом замедленного действия и прикажи найти противоядие, я был бы не против подобного испытания, близкая смерть будоражила бы нервы. Мориарти, мой мозг начинает ржаветь.
Единственным светлым моментом в этой ситуации был Джим. Не солнцем, конечно, убивающим тех, кто подберется слишком близко, но ярким лучом в этой убогой серости повседневности. Иногда мне было даже жаль, что он не живет с нами в одном доме, мне бы доставляло истинное удовольствие наблюдать за их с Джоном перебранками по утрам. Я даже приблизительно представляю их диалоги, выпады и ответы, в ближайшее время нужно будет их познакомить. Заново познакомить - тот театр, что он устроил недели две назад, конечно же, показался фарсом мне, но Джонни, наивный милый Джонни, он-то принял все за чистую монету. Это забавляет. В каком шоке он прибывал, когда я сообщил, что ночами напролет пропадаю вовсе не на расследованиях! С него пока хватит потрясений, когда он привыкнет и свыкнется с фактом, что у меня действительно появилась интрижка, я огорошу его информацией, что езжу ночами вовсе не к миловидной барышне с большими наивными глазами. К несчастью, по-настоящему умных девушек за свои годы я ни разу не видел даже издали. Меня привлекает мозг, а не пол. Возможно, именно потому я решил, что являюсь геем, ибо все особи, умеющие пользоваться своим серым веществом, были мужского пола?
О, нет, сейчас моя ориентация очень индивидуального характера – можно ли назвать это Мориарти-зависимостью?
А вдруг его оскорбил тот факт, что я сблизился с Джимом? Но это и вправду просто интрижка, ничего более, мой анонимный гений, я тысячи раз обращался к тебе мысленно со словами восхищения и преклонения! Нет никого лучше и умнее, никого, кто мог бы полностью удовлетворить меня, кроме тебя, моей половины, копии, моего второго я. В последнее время я даже стал задумываться о названии этого странного чувства – любовь к образу, тени, невидимому пауку, что сидит в паутине преступного мира, дергая за свои липкие нити.
Что-то я слишком часто стал искать названия своим ощущениям. Когда человек чего-то не понимает, пусть даже он является гением по природе своей – о, да, скромности мне не занимать, - он старается найти объяснения посредством сухих определений и голой логики. Меня пугает это чувство. Пугает, что я не могу найти точной трактовки, симптомов, способов лечения, в конце концов!
Мысли прыгают с одной на другую, не дают уснуть, путаются в голове, бесполезные, ненужные. Добился ли я чего-нибудь, в сотый раз прокрутив эту ситуацию в своей голове? Что молчишь, а? Идеальная программа дала сбой, компьютер обнаружил ошибку с кодовым именем «мистер Х»?
- Шерлок, ты думаешь слишком громко, я слышу твои истеричные интонации даже во сне. Что тебя тревожит? – Джим повернулся ко мне лицом, сонно всматриваясь в мои распахнутые глаза. Давно ли я не сплю? Засыпал ли вообще этой ночью? После той встречи в бассейне - анонимной, ты чертов игрок, даже здесь умудрился остаться инкогнито, молодец, спасибо - мне словно активировали тот участок мозга, который отвечает за чувства. Отключенный на протяжении всей моей жизни. Я задыхаюсь, утопая. Мысли прыгают с одной на другую. Мысли, чертовы вы предательницы.
- Вряд ли ты захочешь услышать правду, - еще с начала нашей забавной интрижки по безмолвному договоры мы обязались не врать друг другу. Не договаривать, предупреждать – да, но не врать. – Может, заберешь свой вопрос обратно?
- Ну уж нет, дорогой. Как можно забрать обратно уже сказанное вслух? Я не смог бы даже при желании, - он привстает и придвигается ближе, касаясь своим дыханием моей скулы. – Что случилось? Работа?
- Просто… Черт!
Намереваясь подняться, я резко дернулся, нечаянно растревожив только-только зажившие глубокие полосы, следы от ногтей, которые Джим, будто автограф, подпись, метку, оставляет на моей спине после каждой нашей близости. Что за склонность ранить людей, ранить себя? Плевать, она мне нравится. Вновь алые капли заливают белоснежные простыни.
- Почему на тебе все так долго заживает? Лежи, не дергайся, куда собрался?! Где в твоем доме аптечка? Боже, я должен был узнать это еще с порога! – причитает тот, следуя моим указаниям по поискам ваты и дезинфицирующего раствора. Я улыбаюсь.
- Так что тебя тревожит? – Джим сосредоточенно стирает кровь, положив руку мне на талию. Приятно.
- Я испытываю неконтролируемое влечение к человеку, которого никогда не видел. Наше общение вообще происходило лишь посредством телефонных сообщений, - о, да, не считая, конечно, безмолвных монологов в его адрес и бесконечных попыток продумать следующие шаги. Мой анонимный гений, зачем ты делаешь из машины человека? Тебе станет скучно со мной, чувства притупляют разум, на них можно играть, ими можно пользоваться. В этом ведь и заключается твоя работа – воздействовать на то человеческое, чем ты не обладаешь сам? На любовь, на привязанность. Ты – как я, ты это я, я никогда никого не любил. Так может, я ошибаюсь и эта извращенная влюбленность – лишь дань бесконечного уважения твоим качествам? Я никогда не встречал подобных себе, никогда не встречал второго себя. – Я не знаю, кто он, где он, что он собой представляет, лишь одно: он самый умный человек на этой чертовой планете.
Умнее меня, лучше меня, раз смог заставить почувствовать себя человеком. Не хочу.
Джим молчит. Только рука его продолжает монотонно двигать ватным диском по моей спине.
- Я говорил, что тебе не понравится мой ответ. Я задел тебя?
- Ничуть. Мы ничего друг другу не обещали, - улыбка ослепляет своей радостью. Ты прекрасный актер или действительно не держишь меня? Странный, странный человек, привлекаешь этим, своей непредсказуемостью, умением удивить меня, боже, как же мало осталось людей, способных на это. – Но ты ведь не собираешься прекращать наши отношения только потому, что влюбился?
- Я не влюбился! – не произноси этого слова, я не знаю его значения! И не хочу узнавать, слишком часто на моих глазах рушились судьбы из-за него. Любят лишь слабые, сильные люди бесчувственны и холодны, это залог успеха, наверняка ты думаешь также, Мориарти? Ты не узнаешь, никогда не узнаешь, что я дал слабину, что позволил этому низкому явлению коснуться меня. Надеюсь, в квартире нет жучков? Думаю, нет, я бы не устанавливал, так было бы слишком скучно. – Куда ты от меня денешься, Джим? Нам хорошо вдвоем, я бы не хотел прекращать это. Тем более что главный герой моих мыслей никогда не узнает об этом.
- Уж я-то ему точно не расскажу, - сарказм? Я что-то упустил?
Вибрирует мобильный.
Джонни, ну кто бы мог подумать! Ты оказал мне большую услугу, умотав на ночь в Дублин, пусть даже и не догадываешься об этом, я наконец-то смог показать Джиму наше жилье, но какого черта ты звонишь в шесть утра? Со стоном вставая с кровати, произношу:
- Как бы я хотел, чтобы они все оставили меня в покое!
Спустя несколько минут моих сухих и очень завуалированных ругательств, большую часть которых мой наивный сосед по квартире даже не понял, я, замотавшись в простыню, под тихие смешки Джима направляюсь к ноутбуку. Из его экрана на меня смотрит с укоризной просто неприлично выспавшееся лицо.
- Я говорил, что если включаюсь в работу раньше семи, от меня мало толку. Покажи мне место преступления.
Джим, умница, благоразумно не появляется в поле зрения веб-камеры, но благодаря его комментариям, я с трудом удерживаюсь, чтобы в голос не рассмеяться. Остроязычная язва, чтобы я делал в эти унылые дождливые будни, не всунь ты мне свой телефон в лаборатории месяц назад?
Звонок в дверь. Что за абсурд, сейчас шесть утра или вечера?! Игнорирую. Продолжаю пререкаться с Джоном и этим следователем. Идиот, верните Лейстреда, он хоть и наивный дурак, но к его тупости я уже привык.
- Оу! Шерлок, солнышко, к нам пришли такие красивые мальчики! – Джим немного ошарашен, он всегда начинает язвить еще больше обычного, когда происходит что-то из ряда вон выходящие; да и я, признаться, тоже. Два амбала в дорогих костюмах бесцеремонно вламываются в квартиру, закрывая крышку ноутбука, осматривая острыми взглядами окружающее пространство. Слегка удивленно взирают на полуголого мужчину в моей постели, который беззастенчиво копирует поведение манерного гея, мило хлопая глазами и отпуская пошлые шуточки в их адрес:
- Нет, ты посмотри на них! Статные, серьезные, шоколадный – так вообще меня просто покорил! Красавчик, как ты относишься к жесткому сексу втроем? Хочешь, я прикую тебя наручниками к кровати? – поведение Джима волшебным образом снимает с меня некоторую нервозность, за что я удостаиваю его благодарным взглядом. Амбалы молчат, ровным счетом никак не реагируя на его восклицания, прекрасная выдержка!
- Кто вы?
- Мистер Шерлок Холмс? У нас к вам дело государственной важности, прошу, оденьте на себя что-нибудь приличное, мы вылетаем немедленно.
- Шерли, малыш, у тебя есть кто-то на стороне, а ты не сказал мне? Я тоже хочу полетать на вертолете, эй, вы, мистер, ухаживающий за собачками, а мне можно с вами?
Собачки! Шерсть ниже колена, много шерсти, дорогой костюм, маникюр, работает в помещении, судя по обуви, серьезный вид профессионального стрелка, но отсутствует оружие.
- Букингемский дворец? – обожаю видеть эти эмоции у людей, богатый ли ты бизнесмен или торгуешь фруктами на рынке – смесь удивления, немного страха и, конечно, восхищения отражается у всех одинаково. Люди.
- Вам все расскажут на месте.

***

- Как думаешь, нам покажут королеву? – давя смех, спрашивает Джон.
Как по заказу, в зал входит Ее Королевское Самовлюбленное Величество Майкрофт, отчего выдержка лопается, как мыльный пузырь, орошая смехом просторный зал. Черт, я ведь мог догадаться раньше, что в семь утра послать за мной двух накаченных угрожающего вида мужиков мог лишь мой горячо любимый братец. Умен, о, да, природа не обделила его ни мозгами, ни сообразительностью, только вот он добровольно отказался от своего гения, от возможности почувствовать вкус превосходства над остальными – влюбился. Он был для меня опорой, примером для подражания, я всегда хотел быть как он, стать им, стремился достичь его уровня, не смея даже мечтать превзойти. Он был настоящей машиной из плоти и крови, скорость его мыслей превосходила скорость света, хотя многие умы человечества утверждают, что нет ничего быстрее световых лучей. Пока однажды не сломался металл его разума о титановые чувства, эмоции покорили ум, сердце впервые, но навсегда победило мозг. Он уже никогда не был таким, как раньше – сухим, точным, правильным, идеальным. Любовь сломала его, сломала все, что было дано природой. Я стал презирать Майкрофта, оттолкнул его от себя, чтобы он даже случайно не заляпал меня этим отвратительным явлением, не дай бог, никогда. А что теперь? Мерзость пытается намертво закрепиться и на моей белоснежной репутации? Я понимаю тебя, братец, боже, как же понимаю, но это не мешает мне считать тебя слабым, ты свыкся, сжился с этим, принял все как должное, я же не позволю сердцу возобладать над разумом. Я не такой как ты, я сильнее, я буду бороться. И гений победит, он всегда побеждал.
- Как видно, да. Доброе утро, Майкрофт, как твои дела? – мужчина молча входит в зал, задерживаясь взглядом чуть более необходимого на красных пятнах крови на простыне, и присаживается напротив. – Я был занят делом, между прочим!
- Интересно, о каком конкретно деле ты сейчас говоришь: о туристе и его сломанной машине или о некоем весьма нескромном молодом человеке, что сейчас томится в одиночестве в твоем доме? – как всегда, чуть прищуриваясь, спрашивает брат. Зараза, знает ведь мои склоки с Джоном, сейчас начнется еще одна перепалка, Майк, как же мне тебя не хватало! Пусть ты навсегда замарался этой грязью, я никогда не смогу скучать в твоем обществе.
- Что… что?! Шерлок, о чем он говорит?! Ты привел в квартиру… мужчину?!
- Не сейчас! – почти рычу. Джон умолкает, однако, к несчастью, ненадолго. Уверен, уже по дороге обратно он заговорит снова. Необходимо тридцать восемь секунд в тишине, чтобы продумать четкие ответы на все возможные вопросы. Да, именно тридцать восемь.
- Шерлок Холмс, я понимаю и ощущаю на себе как никто другой все твое презрение к обычным людям, но, бога ради! Ты в Букингемском дворце, в сердце британской нации! Можешь надеть хотя бы штаны?!
- Зачем?
- Ради твоего клиента!
- Уж не сама королева ли решила обратиться к скромному частному детективу?
- Я бы не хотел конкретизировать, но ваш клиент в высшей степени знаменательная особа, - ступая туфлями с летними подошвами по пышному ковру, неслышно подошел человек официального вида, стараясь изо всех сил продемонстрировать дружелюбие и гостеприимство, - мистер Холмс-старший, приветствую вас!
- Доброе утро, Гарри! – брат, кидаясь в пространство фальшивыми улыбками, крепко пожимает вошедшему руку. - Прошу меня извинить за вид моего непутевого братца, он весьма экстравагантен и непредсказуем. Кто знает, когда ему вдруг не захочется одеваться?
- Видимо, результат спешки? – мужчина с веселым задором в глазах рассматривает мой внешний вид. Я никак не комментирую ситуацию, внезапно разозлясь на Майкрофта. Что сейчас делает Джим, интересно? – Мистер Холмс, на фото вы выглядите выше.
- Для этого нужно хорошее пальто и невысокий друг. Майк, я против анонимных клиентов, в особенности, если меня рекомендовал им ты. Всего доброго, - я действительно направился к двери, мне было совершенно наплевать, что вся составляющая моей одежды – это заляпанная кровью простыня, что у меня нет даже денег на такси. Полной неожиданностью для меня стала его выходка – идиот, я совсем забыл, кто мой брат, заляпанный, запачканный этой грязью, но все равно Холмс, умный и хитрый – наступить на простыню! Ткань сползает в район поясницы, оголяя все творческие изыски моего скромного любовника за эту ночь, за прошлые ночи и дни. Легкой щекоткой отзывается растревоженная рана, напряжение и удивление, что скопились внезапно за считанные мгновения в довольно-таки просторном зале, нестерпимо давят мне на голову, их можно потрогать руками, разбить прицельным ударом на мелкие осколки. Мне редко когда удается ошеломить Майкрофта. Ради этого можно даже стерпеть нудные речи Джона об извращениях и гомосексуализме.
Молчание затягивается.
- Хм… Шерлок, сделай мне одолжение, по родственному, присядь и выслушай все материалы дела, мне кажется, они тебя заинтересуют. Обязаны заинтересовать, раз ты увлекаешься… э… подобным времяпровождением. И не смущай людей, надень на себя хотя бы рубашку.

***

Мое настроение превышает отметку «Великолепно», братец с тревогой и так и не прошедшим изумлением взирает на меня, сохраняя невозмутимое лицо, но я вижу все в глазах, глаза – действительно зеркало души, будь он хоть тысячу раз квалифицированный психолог, ничто не удастся скрыть в расширенных зрачках. Мои глаза не отражают ровным счетом ничего. Может быть, если приглядеться, то можно увидеть в них отражение окружающего пространства. Мой анонимный гений, какого цвета твои глаза? Видно ли в них отражение твоей души? Черны ли они как ночь? Вальпургиева ночь*, боже, я словно вижу этих танцующих ведьм, сумасшедших истеричных колдуний, поднявшихся на высокую гору станцевать Дьяволу свой волшебный танец смерти. Тебе нравятся их движения, Мориарти, Сатана, Дьявол во плоти? Достаточно ли хорошо кружатся под крики мучимых душ и музыку Тартара эти вечно молодые бессмертные девушки, восхваляя Твою силу? Много ли крови проливают на алтарь Твой, добиваясь хотя бы мимолетного взгляда? Алой, багряной, светящейся крови святых, мистер Х, не отливают ли красным твои чернейшие глаза? Есть ли душа у демона?
- Шерлок, что ты знаешь об этой женщине? – Майкрофт протягивает мне небольшую стопку распечатанных листов, неотрывно следя за моей реакцией. Продолжаю хранить невозмутимость. На первом изображено лицо довольно симпатичной женщины, ей за тридцать, выдает искусственная бледность лица и почти незаметные морщинки в уголках голубых глаз, не отражающих ни эмоций, ни даже намека на них. Это заинтересовывает. Она однозначно либо мертва, либо также является живой дышащей машиной. Только так можно объяснить этот взгляд, лишенный человечности. Похожие глаза я видел когда-то давно у Майкрофта, пока тот был еще авторитетом для меня, неужто он умудрился откопать в этом мире умную представительницу женского пола?!
- Она чертовски умна.
- Верно мыслишь! Тебе следует быть осторожнее, только в этом году она была в центре двух политических скандалов, а недавно разрушила брак известного писателя, затеяв интрижки и с той, и с другой стороной. По отдельности.
Почему люди, не обделенные интеллектом, всегда лезут в политику?
- Меня не интересуют подобные глупости. Кто она и почему ты решил, что мне понравится это дело?
- Ты не дослушал! Настоящее имя этой особы – Ирэн Адлер. У ее профессии есть много названий, но она предпочитает слово "доминантка", - легкая усмешка коснулась его губ. – Ты не можешь не знать обозначения этого слова.
Я просматриваю фото, все больше интересуясь своей целью – каждая фотография была откровеннее предыдущей, но никакой дешевой порнографии, весь антураж был сделан на высочайшем уровне, ничего лишнего. У этой Адлер есть вкус. Темные и таинственные тона, резкие световые переходы, плетки, наручники, кожаные и шелковые костюмы. Страстный взгляд, но фальшивый, наверняка лишь я вижу эту фальшь, эту отчаянную скуку! Бездушные глаза, как соленое море, Ирэн, милая, твой способ прогнать это отвратительное чувство – жесткий секс? От удушающей скуки, так знакомой мне, ты избавляешься подобным образом? У каждого свои методы, это довольно забавно, Мориарти, мой мистер Х, как тебе идея этой неглупой барышни, испробуем?
- Я так понимаю, у нее есть компрометирующие фото?
- Проницательно, мистер Холмс.
- Нетрудно было догадаться. Итак, о чьих же фотографиях мы говорим? – Гарри и Майкрофт растерянно переглядываются, боже, неужели было так неожиданно, что я задам этот вопрос?
- Этот человек очень важен для моего работодателя. Я не готов сказать больше.
- Шерлок, умоляю, ты ведь прекрасно понимаешь всю ситуацию, не смущай представителя твоего клиента еще больше! – брат едва сдерживает улыбку, я вижу это по напряженным мышцам лица.
- Вы поможете, мистер Холмс? Мисс Адлер не требует ни денег, ни услуг за эту информацию. Она связалась с нами и уверила, что фото не попадут в общественный доступ, но и мы их тоже не получим.
- О, мощное давление! – Прекрасно, прекрасно, Ирэн, ты уже симпатична мне, своим умом, своими действиями, ты провоцируешь на ответ, словно ждешь его! – Причем на самую влиятельную семью Британии! Вот это доминирование! Довольно забавная ситуация, вы не находите? – братец вызывающе закатывает глаза. – Ну, и где она? Майкрофт, я жду смс с ее адресом в ближайшие минуты, - поспешно поднимаясь, направляюсь к выходу. Дорогая, твоя наглость просто неприлична, я буду действовать твоими методами.
- Думаете, к вечеру уже будут новости?
- Нет, к вечеру будут фотографии!





*Вальпургиева ночь - По германскому народному поверью, служит ежегодным праздником ведьм, собирающихся в эту ночь вокруг своего повелителя, Сатаны, на высокой, недоступной горе Брокен, где они и справляют свой «шабаш».

***

Чуть небрежно, скорее, из-за укоренившейся привычки всегда производить впечатление и скрывать свои настоящие эмоции, женщина пролистывает фотографии на своем мобильном. Шерлок Холмс, знаменитый детектив, умнейший человек на планете! Она уже представляет их встречу, во всех подробностях, он наверняка едет к ней домой, тот седоволосый мужчина обещал, что они встретятся в ближайшие дни. Ощущение предвкушения, такое сладкое, легкое покалывание в пальцах и приподнятое настроение. Она улыбается, загадочно, таинственно, чувствует, что с сегодняшнего дня начнется игра. Игра с большой буквы - о, она сделает все, чтобы Шерлок не забыл ее!
- Кейт! У нас будут посетители! – молодая девушка входит в комнату по первому зову, огненно-рыжая, эффектная, неслышно ступая по деревянному полу. Как она умудряется не стучать каблуками? Но важно ли это сейчас, в эти знаменательные минуты, когда чувство предстоящего чуда выливается через край, когда ты еще не ощущаешь его, но знаешь, каким оно будет. Волнующим, манящим. – Мне нужно время подготовиться.
- Много времени? – голос требователен, но покорен. Это часто заводит клиентов, когда она приносит в комнату наручники или плети, они требуют и ее участия тоже, за что гонорар, порой, увеличивается вдвое. Кейт не кроткая серая мышка, как может показаться на первый взгляд.
«Много ли времени мне нужно? Я наблюдала. За тобой, за работой твоего мозга, я словно слышала звук крутящихся шестеренок. Ты прекрасен, внешне и внутренне, твое тело совершенно, под стать твоего гения. Сколько времени на подготовку нужно, чтобы произвести на тебя впечатление, чтобы въесться тебе в память, выжечь инициалы на сердце, которое выполняет только функцию перекачки крови? Минут, часов, дней? Ты слишком привередлив в выборе, не понимаю, что зацепило тебя в этом программисте? Я вышла на него, придумала повод и поговорила – он туп как пробка! Да еще и эти манеры.… Никаких актерских способностей, как он неумело скрывал свое смущение, когда я в лоб задала вопрос о ваших отношениях! Глупец! Я могу дать тебе намного больше, Шерлок, со мной тебе не будет скучно! И десятка лет не хватит, чтобы подготовиться к твоему приходу, слишком многое нужно учесть. Так сколько же?»
- Вечность, Кейт. И чуточку больше.

***

Джон старательно смотрит в окно, упорно не сталкиваясь со мной взглядом. Тон его спокоен до ужаса, а фразы корректны и отрывисты. Он так и не поднял разговор о «нескромном молодом человеке», хотя имеет на это полное моральное право. Хочет, чтобы я первым не выдержал и начал эту беседу? А зачем? Кого это угнетает, в конце концов? Или он пытается воззвать к моей человечности и совести? Глупый, глупый Джонни, ты совсем не видишь реальности, пытаешься пробудить во мне заведомо несуществующие чувства. «А может, это ты слеп? Саму возможность чувствовать влечение, не физическое, а духовное к кому-либо, ты точно также считал мифом,» - едко замечает внутренний голос. Спорить с собой бессмысленно, я молчу.
Благоразумно захожу в квартиру первым, уже выучив некоторые странности своего любовника. Что-то сейчас явно должно произойти, не знаю, насколько приятное или не очень, но что-то неожиданное. И лучше это произойдет со мной, а не с Джоном, ибо тот и так держится на грани срыва.
- Бабах! – в правый висок ударяет что-то мягкое и упругое. Стремительно повернув голову, я обнаруживаю полностью одетого Джима, лежащего на заправленной постели спиной и целящегося в меня из игрушечного пистолета с мягкой «пулей» на резинке. Вид у него был не расстроенный, скорее скучающий.
- Откуда у тебя детская игрушка? – Я прохожу в квартиру, кинув пиджак на спинку стула, и, опустившись в кресло, из-под опущенных век наблюдаю за входом. Если разговора не избежать, пусть лучше он состоится сейчас. Заодно познакомятся. Еще раз.
- Это такой редкий товар – пистолет с резинкой? – на полном серьезе спрашивает Джим. – Если хочешь, по большому секрету укажу несколько точек, где его можно купить бесценок. О, Джонни-бой, доброе утро! - Джон едва ли не шагнул обратно за порог, оторопело и с каким-то ужасом смотря на программиста. Видимо, это последний человек, которого он ожидал здесь увидеть. Джим, кривляясь, закинул ногу на ногу и положил руки на колени, мгновенно, без перехода становясь тем манерным женственным геем, какого он играл передо мной в первую встречу. Какая же из твоих масок настоящая, перед кем ты играешь – передо мной или перед Джоном?
- Ты?! Шерлок, я требую объяснений! Что он делает в нашем доме?
- Не волнуйся, милый, места в кровати хватит и на троих!
- Так, стоп! Вы, оба – сейчас же перестали вести себя как дети! – с сомнением смотрю на своего соседа, понимая, что для некоторых это невыполнимая задача. – Джон, моя личная жизнь не всегда соответствует твоим требованиям, за что я, конечно же, искренне прошу у тебя прощения, - издевательский кивок. – Джим, хватит портить впечатление еще больше, ты достаточно постарался и в лаборатории. Может быть, вы притворитесь, что не знаете друг друга?
От чего-то выхожу из себя, раздражаясь на них обоих. Стремительно встаю и, бросив на ходу: «Переоденусь», быстрым шагом направляюсь в другую комнату. Нестерпимо хочется покурить. Почему все люди такие сложные, мой гений? Как бы ты повел себя в моей ситуации, если бы твой песик застал тебя с любовником? А, Мориарти? Посмел бы он хотя бы косо посмотреть на твоего избранника? Видимо, нужно будет выдрессировать Джонни, чтобы не бросался на моих людей, слишком обнаглела моя домашняя зверушка.
Наплевав на все свои негласные правила, открываю окно и курю в форточку. Долго курю, с наслаждением, подсознательно оттягивая момент возвращения в комнату, где, как мне кажется, сейчас находится как минимум один труп или огромная ядерная воронка. На первый взгляд, в стычке Джона и Джима однозначно окажется победителем Джон, человек, наверняка убивавший людей голыми руками на военных действиях под палящим солнцем, даже упуская тот факт, что он является лишь военным доктором. Ни собственные муки совести, ни случайные заминки не остановили бы его. Но Джим, о, нет, Джим - вещь в себе, коробочка с секретом, будто темная незнакомая комната, ты никогда не узнаешь, что ждет тебя, копни чуть глубже. Кто знает, на что он способен? Он меняется, как вода, текущая вниз с горной вершины, через препятствия, камни и заросли, постоянно подстраиваясь под жизненные реалии сурового окружающего мира, идя с юмором, находя во всех своих проблемах если не плюсы, то сухую грубую иронию. Мало кто идет по своему пути с таким взглядом на вещи. Мой мистер Х, Мориарти, мне кажется, он тебе нравится. Не может не нравиться, иначе твоя ревность давно бы убила его, погребя со всеми своими взглядами под упавшим с крыши роялем, к примеру. Я бы поступил именно так, словно насмехаясь, устроил бы его смерть пугающе похожей на издевательства из американских черных комедий. Чтобы, как всегда, пройтись грязными ботинками по смыслу жизни. Я повторюсь в который раз, наверное, тебе уже надоело выслушивать мои восклицания, но я не могу промолчать: мне нужен лишь твой гений рядом с собой, я променял бы своего милого программиста на тебя, лишь бы ты вновь появился, лишь бы снова возбуждал мой мозг своими действиями. Я скучаю по тебе, черт возьми, безумно скучаю! Ты делаешь из меня человека, проклятый ты Сатана, ты насильно запихнул в мое механическое тело душу, будто насмехаясь, тогда как другие стремятся свою душу продать. Это так ново для меня, Дьявол, забери обратно свой дар, он режет, я не хочу, не хочу, не надо!
На последней затяжке в комнату входит Джим, смущенно улыбаясь, и произносит:
- Шерлок, кофе будешь? Мы с Джоном порылись в ящиках и откопали пакет с вполне приличным печеньем, уж не знаю, откуда он вообще оказался в вашем доме. Присоединишься?
Дорогой, наверное, ты накачал его наркотиками? Как можно помириться с Джоном за те четыре минуты, которые я отсутствовал?! Это же Джон!
- Я вижу все эмоции на твоем лице, милый, не пугайся, он жив и в абсолютно трезвом состоянии. Просто я очень неплохой психолог, а он довольно-таки прост и предсказуем в своих порывах. Спускайся.
Тлеющий уголек яркой и отрывистой болью проходит по указательному и среднему пальцу, обжигая, а я нарочно не выкидываю окурок, стараясь запомнить это ощущение в мельчайших подробностях, оставить еле заметные шрамы на тонкой и светлой коже. Мой милый анонимный гений, придерживаешься ли ты взглядов, что боль и следы на теле от нее – самая лучшая записная книжка из всех придуманных, лучше любых напоминаний? Хочешь запомнить какое-то знаменательное событие или дату – запечатли болезненную вспышку в этот отрезок времени. Проблема лишь в том, что это событие уже не сотрешь из жесткого диска своего разума, даже при желании. Я уже никогда не смогу забыть этот день, никогда не смогу не помнить его, случайно пройдясь мимолетным взглядом по правой руке – день, когда я осознал, что я человек.

***

Они разговаривали как старые друзья, смеялись, шутили, попутно проезжая по моим недостаткам: один – прямолинейно, в своей солдатской манере, другой – едко, иронично, освещая детали, которые, порой, не совсем понимал его собеседник, но понимал я. И реагировал – движением брови, легкой полуулыбкой. Ему было достаточно, он видел мою мимику, считывая полноценные предложения в едва заметных движениях лица.
Два настолько разных человека спустя четыре минуты смогли найти общий язык? Заслуга эта целиком и полностью в руках моего любовника. Что самое интересное, Джиму не составляло никакого труда играть ту роль, которая устроила моего соседа по квартире. Он даже не изменился толком, лишь не затрагивал всю интимность наших с ним отношений и не говорил заумными сложноподчиненными предложениями, которые так люблю использовать я в нашем с ним общении. Можно сказать, что Джон был куплен со всеми потрохами, а Джим избавил меня от неприятного разговора со своим соседом. Черт, он, похоже, вообще забыл о том, что говорил Майкрофт! Потрясающе, я не прогадал, когда забил цифры в свой телефон!
Так и не приняв участие в беседе, предпочитая роль молчаливого слушателя, я делаю последний глоток кофе и встаю из-за стола:
- Я рад, что вы нашли друг с другом общий язык, но, если ты не забыл, Джон, у нас еще остались дела.
Без слов тот встал из-за стола и направился к выходу, тепло – сегодня точно случится апокалипсис – попрощавшись с Джимом. Не менее дружелюбно ответив, он ехидно смотрит на меня:
- Не ожидал, да? Истинное удовольствие видеть в твоем взгляде удивление или недоумение!
- Что ты такого сделал или сказал, что он стелется, будто шелковый?
- Всего лишь добавил немного искренности в свое поведение. Когда ты вернешься? – я подхожу к нему, обхватывая с обеих сторон ручки кресел и близко наклоняюсь. Он улыбается, и хоть ни единый мускул не дрожит на лице, глаза выдают. В глазах та искра безумия, что заставляет сумасшедших истерически смеяться, танцуя на мертвых костях логики. Там нет души. Лишь сарказм и смех.
- Ты не успеешь соскучиться, - касаюсь его губ, едва-едва, намереваюсь уже отстраниться и направиться за Джоном, как Джим перехватывает инициативу, обхватывая меня рукой за шею, углубляет поцелуй, в кровь разрывая мне губы. И тут же сам отстраняется, победоносно улыбаясь. В ту же секунду входит мой сосед по квартире:
- Ты где там? Скоро? – стираю алые капли рукой, чтобы он не увидел, чтобы не разрушить то хрупкое равновесие, что установилось между нами троими. Ухожу, не оглядываясь, молча, боясь послать к чертям задание и остаться дома.

***

Забавный спектакль, о, да, просто чтобы проверить, как быстро она поймет кто я. Можно было придумать что-нибудь получше, согласен, но этому существенно мешает присутствие Джона.
Придерживая кровоточащую ранку на лице салфеткой, я растерянно, играя, озираюсь по сторонам, запоминая мельчайшие детали комнаты, впитывая их, как губка, создавая эмоциональный портрет Ирэн Адлер. Изящно обставленное помещение, дорогая мебель, однако чувствуется небрежность, нежелание иметь все это. Я не могу толком охарактеризовать это ощущение, но я знаю, чувствую, что она не любит свой дом. С каких это пор я доверяю чувствам, почему я слушаю свои эмоции, но не логику?
Светло-бежевые, коричневые тона. Изысканная мебель, хрустальные подсвечники, чистый ковер. Все будто стерильно, вылизано так, что логика отказывает. Приходится положиться на ощущения, которые всю свою жизнь я старательно игнорировал, не замечал, втаптывал. Сейчас вы вновь расцвели пышным цветом, как в детстве, как раньше, когда я еще не вошел в роль биоробота с каменным сердцем, зачем? Почему именно сейчас, именно тогда, когда абстрагироваться от чувств было бы наилучшим и правильным решением? Мой анонимный гений, ну зачем, зачем, зачем? Специально ли ты делаешь это, насильно и против моего согласия вживляешь мне без наркоза эти инородные предметы, образы, чертов садист, ты видишь крики моей безысходности, слышишь панику в моих глазах?
Стоп. Убрать лишнее в долговременную память и вернуться к нему в свободное время. Ведь я всегда умел концентрироваться на работе, что мешает мне затмить старыми привычками новые неожиданные эмоции? Гений всегда побеждает. Чувства – ложь, они врут и обманывают, они не поддаются логике и не слушаются разум. Значит, они заведомо обречены на провал и смерть. Уничтожить то, что не вписывается – идеально. Я смогу. Я должен суметь.
- Я услышала, что вас избили, - приятный тон, не писклявый, довольно женственный и не режущий слух. Ожидаемо, у умной и лишенной души женщины не может быть другого голоса. Итак, включаемся в работу: неглупая особа с жизненным опытом и интеллектом смогла взять под колпак Королевскую семью. Она знала, что к ней придут, знала, что не пошлют официальных представителей правопорядка – о, нет, только частное лицо. Кого-то, кому нет резона сливать информацию на сторону. К примеру, брата одного из членов Британского правительства, не так ли? Ирэн, милая, да ты знала, что приду именно я! Еще один спектакль, еще один постановщик. И не надоело вам насильно толкать меня на сцену своих игр как главного героя? Сначала ты, мой гений, спровоцировал меня на бег по всему Лондону, теперь эта девица. О, не подумай ничего дурного, я ни в коей мере не жалуюсь, слишком дорого мне твое присутствие в моей жизни, но почему именно сейчас всем вдруг захотелось поставить свои пьесы? – Какой ужас! Кажется, Кейт не узнала ваше имя?
- Да, простите, я… - неожиданно, определенно, ты смогла меня удивить! Не просто надеть новую одежду, как делал это Джим для «обезвреживания» моей дедукции, а не надеть ее вообще! Ни маленьких деталей, вроде застегнутой на все пуговицы рубашки, характеризующих замкнутость человека, или незаметного пятна чернил на рукаве, ничего. Красивое, почти совершенное женское тело. Пропорциональное лицо, привлекательное, а эти глаза! Не был бы занят мой разум одним человеком, я мог бы влюбиться в эту женщину! Глаза никогда не выдают, они говорят лишь правду, обнажая душу. Ни намека на жизнь, на глупость эмоций – слишком бесчувственны, слишком совершенны. Прозрачные, плотные, будто сгусток Лондонского тумана, холодные, как лед. Наигранная заинтересованность, любопытство. Как же тебе осточертела эта жизнь, я вижу, я все вижу, и ничто не скроется от меня! Ты прекрасна, как же ты прекрасна внутри – пустота так вдохновляет и манит, когда внутри вакуум вместо чувств.
- О, после драки всегда трудно вспомнить вымышленное имя, не так ли? – Ирэн, совершенно не стесняясь своей наготы, подходит ко мне вплотную, прожигая пустым взглядом. Ее поведение заставляет чувствовать раздетым себя. - Итак, теперь мы разоблачены оба, мистер Шерлок Холмс.
- Мисс Адлер, я полагаю? – смотрю в этот туман, в эту пустоту, не мигая, боясь отвести взгляд, такое чувство, будто она гипнотизирует, вытягивает из меня все то человеческое, что подарил мне Мориарти. Забери, забери эту грязь, ненужную, лишнюю, ты же можешь, я знаю! Что мне твое тело, когда глаза так откровенны и открыты? Когда ты обнажаешь всю ту пустоту, только мне, только для меня. Никто не видит этого, никто не видит глаза, когда лишь только они говорят правду.
- Какие скулы, с ума можно сойти. Стоит прикоснуться, и порежешь палец. Я могу попробовать? – не ожидая ответа, она проводит рукой по моему лицу, очерчивая линию до подбородка, слегка царапнув его ногтем. Искра безумия, та самая, так знакомая мне, загорается в зрачках, словно пламя, манит и завораживает. Ирэн Адлер, ты же знаешь, что я вижу ее? Вижу твое сумасшествие, оно схоже с моим, о, да. Не ты ли та самая великолепная ведьма с высокой горы Брокен, самая прекрасная из тех, кто танцует вальс со смертью на шабаше в Вальпургиеву ночь? Не твое ли обнаженное тело виднелось в бликах костра?
- Ну вот, кое-что нашел, - недоумение, будто суеверный страх, растерянность. А вот Джон не знает, что самое откровенное, что можно увидеть в облике этой женщины – это ее глаза, он-то смотрит отнюдь не в них. – Э.. я явно что-то пропустил.
Иронично вздернув бровь, Ирэн садится в кресло:
- Пожалуйста, присаживайтесь. Если хотите чаю, я позову горничную.
- Благодарю, я выпил во дворце, - чуть щурюсь, пытаясь всмотреться дальше, глубже. Ничего. Ни-че-го.
- Я знаю.
- Конечно, - открытая, беззащитная, она словно отражает все смущение, проецирует его на присутствующих. Возможно, специфика ее работы играет немаловажную роль? Раздеваться перед незнакомыми людьми ей явно не впервой, уж слишком откровенны ее манеры и поведение.
Она чиста. Не невинна, далеко нет, да и в этом контексте слово имеет не возвышенно-духовное значение. На ней нет ни отпечатка, ни даже намека на информацию. Я не могу общаться с человеком, не видя всю жизнь по его внешности! Начинается паника. Как будто я проснулся, открыл глаза – и вижу лишь темноту. Мне словно отключили какой-то очень важный орган чувств, что-то вроде слуха или зрения, это пугает, вызывает неуверенность – о, как давно я не испытывал этого! Почему вы ВСЕ появились именно сейчас, возможно, вы знакомы – Джим, Ирэн, Мориарти? Возможно, это какой-то заговор, чтобы вывести меня из равновесия?! Поиграть с моей выдержкой, растоптать в клочья мой характер и самообладание? Что же это за характер такой, если его так легко сломить, расшатать? Я презираю людей, я ненавижу их глупость и беспомощность, они такие наивные в своих жизненных взглядах и ценностях, но почему, почему же я становлюсь таким же? Даже моя логика, моя дедукция - и те предают, отказываются от меня, отключаются, когда так нужны мне! Но я ведь не совсем опустился, не совсем утратил свой разум? Джон, мой милый друг, прошу, спаси меня, окажись таким же предсказуемым, как и всегда, докажи, что я все еще способен мыслить и делать выводы! Смеряю взглядом фигуру своего соседа, выискивая детали. Не звонил сестре, новая зубная щетка, сегодня свидание, одна и та же рубашка второй день подряд – боже, да, экстаз, я все еще я, мой ум при мне, спасибо тебе, друг, я первый раз так благодарен тебе за помощь!
Но, Ирэн, ты меня поражаешь!
- Знаете в чем проблема, когда хочешь изменить облик, мистер Холмс? Как ни старайся – это всегда автопортрет. Вот вы, например: самоуверенный, но скрытный, зацикленный на своих проблемах – вас ведь что-то тревожит, я же вижу; верите в сверхчеловека. Точнее, в себя самого, как бы не ранили себя изнутри изнуряющими мыслями, - читает меня, не напрягаясь, мои мысли, мои тревоги, панику. Много ли еще столь гениальных людей в этом мире, если в одном только Лондоне я нашел уже четверых? - И кто-то вас явно любит. Если бы я била вас по лицу, то тоже щадила бы нос и зубы.
- Очень смешно, мисс Адлер. Прошу, наденьте на себя что-нибудь!
- Зачем? Чувствуете себя незащищенным? – почти дословно повторила мысли, крутящиеся в моей голове. Госпожа Ирэн, не выбивайте меня вновь из равновесия, хватит мне на сегодня удивлений. Я слишком растерян, слишком взвинчен внутри. Мне не дает покоя эта череда совпадений – сначала Мориарти, потом Джим, теперь ты? Слишком умные люди, слишком малый промежуток между вашими появлениями в моей жизни. Подстава? Что-то крутится, будто витает в воздухе, настолько неуловимое, что даже я не могу поймать мысль за хвост. Не мысль даже – тень мысли, отпечаток, домысел на грани фантастики. Но это все неслучайно, я уверен! Необходимо разобраться, кто играет со мной и каких ждет результатов. Чтобы поступить с точностью наоборот.
- Видимо, Джон не знает, куда смотреть, - поднимаюсь с дивана, галантно протягивая женщине свое пальто.
- Не согласна, по-моему, он это точно знает, - Ирэн подходит ко мне почти вплотную и медленно поворачивается спиной, повернув голову так, что я вижу ее профиль. Накидывая одежду сверху, иронично наблюдаю боковым зрением за Джоном, который старательно смотрит в зеркало, в котором отражается ее стройное тело. – А ты, Шерлок? – спрашивает тихо. – Почему ты смотришь только в глаза? Играешь перед своим другом роль вечного девственника?
- Глаза откровеннее тела.
- Пытаешься высмотреть мою душу? И как успехи? Опиши мне ее. Так странно, я вижу ее у каждого своего клиента, у каждого прохожего во взгляде, но никогда у себя, - она поворачивает ко мне лицом, сокращая расстояние между лицами до пятнадцати сантиметров. – Ты ведь такой же, да? Бездушный, бесчувственный, словно машина.
Мне хочется верить, что она права. Что я и вправду все еще такой же, каким был раньше, каменный, разумный, отрицающий саму возможность эмоций. Несколько мгновений Ирэн изучает меня, удивление не проскальзывает на ее лице, она не видит ничего, что не вписывается в образ сверхчеловека! Это волшебным образом резко успокаивает меня. Не все потеряно, велик шанс, что я просто запутался. Восхищение гением и возможностями – еще не любовь, симпатия к ехидству – еще не влюбленность. Я жив и я – прежний, не запятнанный грязью. Видишь ли ты в моих зрачках облегчение, Ирэн? Мою благодарность? Громко произношу, разрушая всю интимность нашего диалога:
- Вы поразительно наблюдательны, мисс Адлер, - отхожу дальше, по направлению к зеркалу, загораживая Джону весь обзор. Женщина запахивает пальто и садиться на диван, едва-едва улыбаясь. - Рискну предположить, что фотографии, за которыми мы пришли, в этой комнате?
- Как вы догадались? – даже у гениев может быть такой взгляд, полный восхищения, получать его от равных себе намного приятнее. Даже гений может иногда позволить эмоциям проскользнуть, главное, не увлечься этим. Я снова чувствую свою силу, уверенность, моя дедукция снова работает! Как приятно возвращаться в настолько привычное состояние! Твой маникюр, твоя косметика, прическа, даже «одежда» - все продумано до мелочей, все сделано, лишь бы я не смог прочитать тебя, милая, ты молодец, прекрасно подготовилась, вот только отсутствие деталей говорит порой куда больше их наличия. Твой расчет был именно на мой приход, ты хотела произвести впечатление, да ты это сделала, черт возьми! Не видом, так взглядом. Вот только не думала, что я так быстро пойму твои мотивы.
- О, так я прав? Джон, запри дверь и никого не впускай, - он кивает и стремительно выходит из комнаты. Мы обговаривали детали этой милой психологической игры еще в машине, надеюсь лишь, что он не опоздает и не будет торопиться. Не завали хотя бы это поручение, прошу!
Мой милый анонимный гений, мой вдохновитель, знаешь ли ты, отчего иногда высоко в горах сходят лавины? Самая распространенная причина – это слишком большая масса снега. Сила тяжести тянет ее вниз, но сила трения удерживает и не дает обрушиться, пока, наконец, вторая не выдерживает и сдается. Ты думаешь, снег сразу валится огромным комом, разрушая все на своем пути и увеличиваясь в размерах в геометрической прогрессии? О, нет, поначалу он почти незаметен, катится плавно, медленно, будто нехотя, постепенно набирая силу и скорость. Лавина моих страхов, моей паники медленно, но верно покатилась в сторону города-разума, убийственные эмоции, скатавшись в плотный тяжелый ком, все быстрее и быстрее неслись вниз со склона самообладания. Я почти разрушил свою основу, фундамент своей личности, а все ты, ты, чертов манипулятор, зачем тебе это, нарочно ли ты шутливо кинул маленький снежок вниз с самой вершины? Я благодарен этой умной женщине, что сидит сейчас напротив, с испугом и восхищением наблюдая за моим бесстрастным выражением лица, той, которая парой наблюдательных и раскаленных слов остановила снежную волну чувств, расплавила ее за несколько мгновений до столкновения. Даже ручеек растаявшего снега не доберется вниз. Я – это снова я, боже, как же приятно это осознавать! Ты играешь не по правилам, Мориарти, дорогой! Но как же мне это нравится, эта захватывающая игра, твои методы обескураживают и заставляют биться в восторге, ты прекрасен, ты так прекрасен!
Мы смотрим друг на друга, я и Ирэн, не моргает ни один из нас, ведь моргнуть – значит проиграть эту дуэль взглядов. Мне необходимо задержать ее внимание, на пару секунд усыпить бдительность, да, вот так, молю тебя, Джон, не глупи!
Пожарная тревога.
Ты успел!
Она теряется, рефлекторно бросая быстрый взгляд на зеркало, но тут же понимает свою ошибку. Улыбается:
- Умно.
- Спасибо вам, мисс Адлер, - вновь перехожу на официальный тон. – Услышав пожарную тревогу, мать бросается спасать свое дитя, просто поразительно, как пожар раскрывает ваши приоритеты. – Ощупываю камин в поисках рычага, зная уже постфактум, что за зеркалом сейф. Есть! - Надеюсь, вы не ребенка здесь прячете? Джон, выключай пожарную тревогу!
- Минуту!
Я осматриваю кодовый замок, выискивая наиболее часто затрагиваемые кнопки. Мысль – молния, она быстрее и точнее, четче, как никогда, я осознаю свою силу, я снова свободен!
- Я могла бы подсказать вам код, но я уже это сделала. Думайте!
Заглушенный звук выстрела и удивленный вскрик Джона выводят меня из интеллектуального экстаза. В комнату врывает группа людей, один из них истерично кричит:
- Руки за голову, все на пол! – закомплексованный и уверенный в своей силе лишь с пушкой в руках мужчина тычет мне дулом в грудь, «устрашающе» крича. Поведение вызывающее, настолько вызывающее, что, по крайней мере, мне, сразу видно: без оружия он ничего не смог бы сделать или хотя бы сказать против. Его люди ставят на колени Ирэн и Джона, держа их на прицеле.
- Не хотите, чтобы и я тоже?..
- Я хочу, чтобы вы открыли сейф. Мы все слышали, она сказала, вы знаете код!
- Ну, если вы действительно слышали все, то знаете, что это не так, - позволяю себе чуть улыбнуться.
- Я мог что-то упустить. Вы – нет, зная вашу репутацию, мистер Холмс. Будете пререкаться – я прострелю башку вашему другу. Мистер Арчер, на счет «три» пристрелите мистера Уотсона. Раз!
- Я не знаю шифра.
- Два!
- Я не знаю его!
Он нехорошо ухмыляется, и я вижу, чувствую, что он действительно отдаст приказ стрелять. Нехорошо.
- Три!
- Хорошо, стоп, я попробую! – Джон вымученно, сквозь зубы выдыхает воздух. Поворачиваюсь к замку, анализирую нашу встречу, диалоги, взгляды, движения, все, что могло бы быть связано с цифрами. Неужели?..
Моих губ касается усмешка. Дьявол, ну конечно, что еще можно ожидать от помешанной на сексе доминантки! Что бы она ни думала, но боковым зрением я все-таки отметил все прелести ее тела. Уверенный в своей правоте, ввожу параметры ее фигуры, на секунду повернув голову, чтобы встретиться с Ирэн взглядом. Даже стоя на коленях, одетая только в мое пальто, с дулом у виска, она спокойна и хладнокровна, только глаза кричат, предупреждают. Медленно моргаю, давая понять, что понял ее невысказанные слова.
- Благодарю. А теперь откройте его. Пожалуйста.
Перед тем, как открыть крышку, молясь всем небесам, чтобы Джон вспомнил свое давнее увлечение религией, выкрикиваю:
- Ватиканские камеи*! – Выстрел, гром, треск. Удары, выкрики, удивление в расширенных зрачках перед тем, как ручка пистолета со всей силой врезается в нос. Возня окончена, Ирэн Адлер профессионально держит оружие, направляя его на лежащего без сознания агента. Вытаскиваю телефон из сейфа.
- О, Шерлок, а я успела начать сомневаться! Вы были очень наблюдательны, я польщена! – ирония, искра безумия, та самая искра снова зажигается в глазах, они горят, горят синим пламенем удовольствия. Соленое море бушует, выплескивается на берег напалмом, разъедая песок. Только легкий испуг и нервозность плавают где-то в глубине.
- Что? О чем она?
- Забудь, Джон. Лучше осмотри дом и выясни, как они вошли, - мой друг убегает проверять комнаты, я же, издеваясь, подбрасываю телефон в руках, наблюдая за разгневанной женщиной.
- Отдай его. Он мой, - Ирэн властно протягивает руку, но я чувствую ее неуверенность и страх, она знает, что не получит мобильный просто так, может только отобрать. Но как, если я стою от нее за несколько метров и, по всем параметрам, физически сильнее? Она паникует, просыпаются эмоции, что губит ее самообладание и ум. Держи себя в руках, если хочешь выигрывать, я на себе испытал все минусы отвратительных человеческих чувств. Они захламляют, закидывают мусором всю логику, весь гений, к чему это нам, сверхлюдям? Пытаюсь включить телефон, без удивления отмечая наличие пароля: «Мой ключ ____ ок»
- С чего бы?
- Этот телефон – моя жизнь, мистер Холмс. Я скорее умру, чем отдам его. Он моя защита, - голос уже начинает срываться, ты теряешься, напрягаешься, проигрываешь. Возможно, я действительно отдал бы тебе мобильный, если бы ты смогла не просить, а приказывать мне. Оставаться гением даже в экстремальной ситуации. Но – нет. Слабостям нельзя потакать.
- Шерлок, иди сюда!
- Был защитой. Ты не умеешь достойно проигрывать.
На втором этаже Джон обеспокоенно слушает пульс лежащей без сознания Кейт, оглядывает комнату, мельтешит, дергается – ей-богу, как будто не он лечил раненых солдатов в разгар военных действий! Или все дело в том, что в Афганистане не ходили привлекательные голые девушки?
- Думаю, влезли здесь, окно открыто. Не волнуетесь, мисс Адлер, девушка просто без сознания.
- Что ж, видит Бог, она к этому привыкла. Есть еще задняя дверь, проверьте ее, доктор Уотсон.
Слышу их диалог не столь внятно, как хотелось бы. Ирэн быстро оправилась, даже командует Джоном, не стесняясь. Или же вновь играет перед ним, даже не пытаясь закрыться от меня? Недальновидно, схожесть наших сущностей – не повод, чтобы быть открытой, скорее, наоборот. Вхожу в комнату, перебирая тысячи комбинаций пароля в секунду, толком не замечая ничего, что творится вокруг.
- Ты сейчас же отдашь мне телефон, я обещаю! – в предплечье вонзается шприц, боже, вот это было действительно неожиданно, да ты не так наивна и глупа, по моим меркам, как мне казалось! Нагло, смело, дерзко. Голова резко начинает кружиться, за считанные мгновения я теряю ориентацию в пространстве. Пол? Ты ли поднялся ко мне или я упал? Не понимаю, ничего не понимаю, что ты мне вколола, ты что-то говоришь, кричишь, просишь, я не знаю, не слышу, на каком языке ты говоришь, кто ты, где ты, где я?..
- Отпусти мобильный! Сейчас же! Брось! – упорно держу что-то в руке, не разжимая ее, смутно понимая, вспоминая, что нельзя, нельзя отдавать, ни в коем случае! Темнота? Что ты… почему я ничего не вижу…

*Ватиканские камеи - барельеф святых, перед которыми преклоняли колени.

@темы: Личное, Слэш, Шериарти, "Сыграй со мной партию.." и тд

---

"Сыграй со мной партию, мой милый анонимный гений!" - 1-3

Название: Сыграй со мной партию, мой милый анонимный гений!
Автор: [L]_~zaraza~_[/L]
Бета: oles_ka, [L]Вандервайс Марджера[/L]
Категория: слэш
Жанр: romance, AU
Пейринг: Шерлок/Джим
Рейтинг: R
Размер: миди или макси
Статус: в процессе
Дисклеймер: моя лишь идея
Размещение: пишите в личку, обговорим=)
Саммари: Во что выльется желание Джима сделать Мориарти анонимным персонажем, а милого Джимми из IT-отдела - любовником Шерлока Холмса?
Предупреждения: OOC

Глава 1

Глава 1

- О, да, поиск завершен!
- Удачно? – фу, опять эти пошлые духи, Молли, милая, перестань брызгать эту дрянь на себя!
- Ну, а как же, - она не одна. Хм, надо же, мне казалось, эту девушку не сможет вытерпеть ни один нормальный мужчина. Нервные движения ее рук, боевой раскрас и взгляд, бегающий то в сторону двери, то ко мне, явно показывают, что она решила примитивно сыграть на ревности, надеясь, что я хоть так обращу на нее внимание. Глупая милая Молли.
Молодой человек застенчиво входит в лабораторию, извиняясь, и подходит к столу.
- О, Джим? Входи же. Джим, это Шерлок Холмс, - она начинает, сбиваясь, рассказывать о нем, бессмысленная белиберда, о, я запомнил только его имя и то, что он работает с компьютерами. Джим из IT-отдела. Только вот незачем засорять мозг ненужной информацией. Хотя, почему же ненужной? Он гей, это видно сразу. Застенчивость напускная, взгляд нарочито томный, но цепкий и спокойный. Не так прост, как кажется. Такой не клюнул бы на нашу серенькую мышку. Что ж, все ясно. Открытым остается только вопрос: кого он решил закадрить – меня или Джона?
- …у нас с ним служебный роман!
Отрываюсь от микроскопа и демонстративно оглядывая его, громко и отчетливо произношу:
- Гей.
Лицо Молли переменилось в выражении и цвете.
- Что вы сказали? – дурочка, ты слышала, прекрасно слышала. И Джим слышал. Огонек ликования зажегся в его глазах. Все-таки меня. И не просто закадрить: это же чертов спектакль! Не так-то ты прост, Джимми из IT-отдела. Интересно, как он попытается всунуть мне свой номер телефона?
- Ничего. Рад знакомству, Джим, - поворачиваюсь к нему и протягиваю руку, дабы облегчить ему задачу «тайной» передачи мне своего мобильного. Глаза смеются, о, черные-черные глаза! Ты не так скован, как пытаешься показать, ведь так? И ты видишь, что я разгадал тебя.
- Я тоже. Весьма рад, - он пожимает мою ладонь, легко и игриво пройдясь большим пальцем по коже, дразня. Уверенный в себе. Мне нравится. Сложенный вдвое клочок бумаги колет ладонь. Я моргаю, показывая, что принимаю его правила, чуть усмехаюсь и убираю ладонь в карман. Подойдя к Молли, он приобнимает ее, прощается и уходит, оставляя за собой приятный терпкий запах. Возможно, духи Молли приятны для Джона и противны мне от того, что я не интересуюсь девушками? Если бы от нее пахло так же, как от Джима, это было бы странно.
- Гей?! Мы пара, Шерлок! – Сразу после того, как дверь захлопывается, начинает свою истерику девушка. Господи, хоть бы для приличия подождала некоторое время, все ведь в коридоре слышно, она выставляет себя еще большей идиоткой.
- Боже, девочка, это очевидно! Ресницы и брови накрашены, следы крема в складках кожи, такой усталый томный взгляд… и белье!
- А что белье? – Молли оседает под напором фактов, которые я выстреливаю со скоростью пулемета.
- Высовывается из-под ремня. Специфический бренд. Это и еще тот факт, что он пытался флиртовать со мной посредством тактильных ощущений. Вы можете не верить мне, да только потом не стоит строить из себя обиженную жизнью и всеми покинутую барышню, замазывая круги под глазами тональным кремом. Кстати, пока я не забыл: у вашего тонального крема истек срок годности, он может вызвать раздражение кожи, если я не ошибаюсь, через четыре часа.
Кулаки сжаты, судорожно сглатывая, она вот-вот готова ударить меня или накричать. Но не сделает этого, уверен.
Девушка круто разворачивается и стремительно выходит из кабинета.
- Браво, молодец! – Джон побежал за Молли, намереваясь ее успокоить. Глупый.
- Я всего лишь сберег ее время!
Убедившись, что тот догоняет плачущую девушку и не может видеть мои действия, я разворачиваю лист и усмехаюсь тексту: «Спасибо за помощь, в противном случае мне пришлось бы уронить что-нибудь рядом с тобой, чтобы отдать листок. Звони в любое время, думаю, мы найдем, чем заняться». Номер написан с другой стороны. Хитрый! Он смог прочитать мою линию поведения? Забиваю цифры в телефон и бросаю листок в мусорный бак. Сейчас вернется Джон.
Чем мы там заняты? О! Интересно, он сможет сказать хоть что-нибудь стоящее об этих кроссовках?

***

- Мы не подумали еще кое о чем.
- Разве?
- Да! По какой причине он это делает? Где-то там человек, бедная старая женщина, изнывающая от паники и страха, ждет, когда мы спасем ее! Ответьте, с чем мы имеем дело?! – Лейстред в праведном негодовании.
На секунду мое лицо озаряет улыбка. Мой загадочный мистер Х, Мориарти, гений, дьявол во плоти, это все для меня, все эти загадки, все эти ребусы – все для меня, чтобы я оценил, заметил, испытал оргазм от самого процесса. Ты знаешь, чего я хочу, ты получаешь удовольствие, наблюдая за мной, я уверен в этом, я знаю это, черт возьми! Ты привлек мое внимание, я впечатлен!
- С кем-то новым.

***

- Какова его цель: прославиться, порисоваться? – играть комедию моему милому другу – одно из моих развлечений. Джон, милый Джон. Внимай моим словам, слушай, открыв рот, восхищайся. Тебе не понять что это: разговор двух гениев на уровень, на тысячу уровней выше обычного общения. О, мой милый мистер Х, ты возбуждаешь мой мозг.

***

Глупая старуха, она чуть было не разрушила всю игру, весь шарм неузнаваемости моего любимого противника. Высокий голос, хм. Нет-нет, не думать, не думать об этом, я не хочу, не могу пытаться разгадать его личность, это разрушит всю игру, так неинтересно, о, чертова женщина! Как ни печально, но он убил ее вовремя. Мистер Х жесток, но это возбуждает мои мысли. Меня.
«В результате взрыва, разрушившего несколько этажей, погибло 12 человек…»
- Многоквартирный дом, - руки Джона подрагивают, брови сведены к переносице, пальцы белые и влажные, верхняя губа периодически дрожит. Волнение, гнев, вина. Ты не виноват. Просто старуха была глупа, за что и поплатилась. – Гад, разошелся, определенно.
- Мы проиграли этот раунд, - чуть не проиграли, еще бы совсем немного и старуха дала бы мне так много сведений, что я не удержался бы и попытался узнать, кто такой Мориарти. По описанию голоса невозможно определить личность? Чушь собачья! - Только раз он встал на линию огня.
- О чем ты?
- Господи, это же очевидно! Он обычно… - ты выводишь меня порой, глупенький Джон, объяснить тебе элементарщину – самое скучное занятие, - смотрит на все как бы сверху. Все организует, но ни с кем не вступает в прямой контакт.
- Шерлок, ты хочешь сказать, что Кони Принц убили, как он сказал? К нему идут за планом преступления, будто за какой-то путевкой в туристическое бюро?!
Криминальный гений. Ты все еще не догадался? Хотя о чем я спрашиваю, конечно, нет. Он прекрасен. Умен, как я. Просчитывает все на десятки ходов вперед, да что там – на всю парию! Ему скучно играть, ведь ему заранее известен исход наперед, поэтому он продает выгодные комбинации людям с интеллектом ниже среднего, ниже низшего, если брать за планку его собственный. Но он играет со мной, ставит меня наравне со своим гением, и это льстит. Я бы с удовольствием пообщался с этим человеком. Как жаль, что весь шарм и загадка его пропадут, как только я узнаю, кто он. Это неизбежно. Партия анонимных игроков интереснее. То, что ему известен я, добавляет мне остроты и сложности. Великолепно! Почему же ты не звонишь, мой милый мистер Х, я уже соскучился!
- Слушай, зачем он играет с тобой? Неужели хочет, чтобы его поймали?
Джон, Джон, Джон. Как же ты не видишь, не можешь увидеть и оценить весь размах его деятельности?! Я уверен, он сидит в верхушках преступного мира, руководит невидимо, анонимно, никто не знает его в лицо. Но! С вероятностью в 93% у него есть близкий помощник, возможно, единственный, кто знает его настоящее обличие. 61% того, что помощник выдает себя за него. Весьма реальная ситуация. Чтобы, в случае чего, подставить под удар не себя. Если ситуация действительно такова, его правая рука в курсе всех его планов и дел, возможно, они даже близкие друзья. Наверняка он не столь умен, как Мориарти, скорее всего, бывший военный, имеющий развитое чувство опасности и прекрасную интуицию.
Взглянув на Джона, я едва сдерживаю смех. Мистер Х, Мориарти, сукин ты сын, мой чертов интеллектуальный клон!
- Он хочет развлечься. Просто развлечься.

***

- Где же звонок, почему он нарушил свой порядок?.. – что же он задумал, почему не придерживается заранее установленных им же правил игры? Что-то поменялось, что-то пошло не так, он не рассчитывал взрывать здание, он был уверен в моей победе, в том, что я разгадаю ребус, так искусно созданный им для меня. Чертова старуха! Хотя теперь будет еще интереснее. Играть, когда не знаешь правил игры – мой милый мистер Х, продолжай в том же духе.
- Мост Ватерлоо! – обращаюсь я к таксисту. Сначала нужно кое-что сделать. Сеть нищих, тех, кого тысячи на улицах Лондона, но кого никто не замечает, не раз помогала мне в расследованиях.
- В галерею? – Джон нервно дергается на жестком сидении такси, стараясь сесть максимально удобно. Сара, будь аккуратнее, мой милый доктор нужен мне в рабочем состоянии!
- Чуть позже.

***


- Десять…
Мориарти, это слишком! Ты любишь играть на грани. Да что там, на шаг, миллиметр, нанометр за гранью! Это добавляет остроты, режь меня, коли, заводи! Десять секунд на то, чтобы изобличить подделку картины, чью подлинность установили все возможные проверки! Я на грани, мозг кипит и работает быстрее любого мощнейшего компьютера! Ребенок – это слишком. Слишком нагло. Но ведь ты уверен во мне, ты знаешь, что я одержу победу, так?!
- Вы слышите?! Это же ребенок! – Лейстред в праведном гневе, скулы бледнеют, а шея над белой рубашкой покрывается красными пятнами. Крайняя степень возмущения, индивидуальная реакция, боже, неужели я могу просчитывать одновременно несколько тысяч вариантов подделки картины и одновременно анализировать Лейстреда?
- Отсчет, он дал мне время.… Это подделка, но как это подтвердить? – «Девять, восемь», бедная девочка. Детка, считай быстрее, мне нужен стимул, еще больший стимул, чтобы взорваться, да! – Прямо передо мной, должно быть на самом виду! Думай, думай, - «семь, шесть». Столько мыслей, столько версий, но не то, все не то! Это совсем на поверхности, ну же! Почему убили этого охранника, он же не мог знать того, что не выявили все эти дурацкие проверки?! Увлекался космосом, телескоп… звезды… ДА! «пять, четыре, три» – Блестяще, гениально!!
Оргазм мыслей. Эйфория мозга. Люди, как вас может удовлетворять секс? Прелюдия двух умов, подготовка к половому акту разумов – это истинное наслаждение, недоступное никому, кроме меня. Кроме нас. Чертов маньяк-психопат. Я или Мориарти? Обожаю. – Обожаю!
Я практически не замечаю истеричных криков этого полицейского и Джона, первый уже готов ударить меня. Не паникуй, я справился, я знал, что справлюсь:
- Ван Бюрен, суперновая! – кричу я в телефон. Глаза лихорадочно блестят, а руками завладевает мелкая дрожь. Волнение? Просто я все еще кончаю, да, вот так, все еще переживаю ощущение блаженства, острого и длительного, какого мне не дарил ни один мой партнер. Они брали меня, я брал их – но кто из них был в состоянии залезть в мою черепную коробку и без смазки поиметь мой мозг?
- Пожалуйста, кто-нибудь, помогите…
Завершающий этап. Я победил, да! Слабость, круги перед глазами, не могу устоять на ногах. Шумно выдыхаю, сказав Лейстреду что-то о поиске девочки, наскоро объясняю Джону, смотрящему на меня щенячьим взглядом обожателя, и этой намалёванной дуре мои выводы и бегом вылетаю на свежий воздух, боясь грохнуться в обморок прямо под поддельной картиной. Мой милый мистер Х, ты прекрасный партнер, никто еще не дарил мне таких ощущений.
К черту никотиновый пластырь. Достаю из внутреннего кармана пальто сигареты, оставленные там для раздражения нервов, прикуриваю и жадно затягиваюсь едким дымом. Покурить после такого бурного секса – истинное удовольствие.
- А ты хорош, Мориарти. Просто прекрасен, - произношу я вслух, абсолютно уверенный, что он меня слышит. Интересно, а где в моем доме стоят камеры слежения, уж не в ванной ли?
Вибрирует розовый телефон, загадочный подарок моего поклонника. Номер блокирован, это неизбежно и ожидаемо, что же ты ответишь мне, мистер Х?
«Это ощущение, mon chéri, просто крышесносно. Продолжим игру?=)»
- Я бы сыграл с тобой один на один. Как насчет встречи?
«Ты сам знаешь ответ»
- Предсказуемо… - не успел я разразиться монологом о том, что ожидал большего от моего клона и почитателя, как приходит еще одна смс. Я замолкаю, с интересом вглядываясь в текст. Подавившись дымом, роняю окурок и начинаю громко кашлять и смеяться, в коем состоянии меня и обнаруживает Джон, выходящий из галереи.
- Шерлок, господи, все в порядке?
- Д.. да, Джон… все хорошо, - в полусогнутом состоянии он доводит меня до такси и называет адрес. Всю дорогу я еду улыбаясь. Непривычно иметь дело с человеком, который читает тебя так же, как ты читаешь других.
«Именно там, милый, именно в ванной. Порадуй меня этим вечером»

***

Ехали долго, галерея находилась практически на другом конце города. Всю дорогу я яростно боролся со сном, понимая, что если отрублюсь, Джону придется тащить меня до дома на руках. Насыщенный был день. И он еще не закончился!
- Шерлок, ты что, спишь? Выходи, мы приехали!
Дом, дорогой дом. Я несколько раз несильно ударил себя по щекам, просыпаясь, и направился на второй этаж. Не раздеваясь, закрылся в ванной комнате на замок, незаметно стараясь найти камеру. Куда же мне позировать? Думаю, она над самой ванной, со стороны крана, ближе к потолку. Если бы я решил подсматривать за кем-то, повесил бы ее именно там.
Медленно раздевшись, стоя спиной к объективу, с наслаждением потягиваюсь, почти физически ощущая буравящий спину взгляд. Добавляю в воду пену, чтобы было интереснее. Ты хотел шоу? Сейчас получишь, мой милый анонимный гений, о, дорогой, да, я уверен, ты, не моргая, следишь за монитором своего… ноутбука? Именно ноутбука. Иначе не может быть. Потому что я бы приобрел себе именно ноутбук. С зеркальной крышкой. И черной клавиатурой.
Выкладываю розовый и свой мобильные телефоны рядом с ванной и опускаюсь в горячую воду, получая истинное наслаждение. Сквозь полузакрытые веки нахожу-таки черный зеркальный, чуть приплюснутый, шарик, диаметром не более двух сантиметров. Надеюсь, видео в хорошем качестве? Никогда не снимался в порнографии, хотелось бы иметь положительный первый опыт. Ухмыляюсь.
- Скажи, мой милый мистер Х… ты наблюдаешь? – опускаю левую руку под воду, проводя ею по всей длине члена. Нет смысла пытаться вызвать эрекцию, я возбужден еще с нашего диалога. Диалога умов в галерее. Я держу телефон в другой руке, когда приходит сообщение: «За каждым движением. Уверен, ты никогда не снимался в эротических видео? Я сохраню его. Для тебя». Спустя считанные секунды снова раздается вибрация: «Провожу рукой по всей длине. Медленно, не торопясь, поглаживая. Вниз-вверх. Большим пальцем касаюсь головки, вызывая стон. Хочешь меня, Холмс?»
- Черт возьми, да! – откровенные отрывистые фразы выводят из себя, поднимают наружу что-то звериное, неконтролируемое, рука двигается резко, сжимая до боли, что заводит еще, еще больше. Медленно, говоришь? Когда мы встретимся, я заставлю тебя биться подо мной, Мориарти.
Тело неистовствует, требует больше, грубее, больнее. Как давно я нормально не занимался сексом? Два месяца? Три? Так, как с Мориарти – никогда. Никогда настолько ярко и сильно не кончал мой мозг.
Телефон вибрирует снова, предатель, мешающий мне получить удовлетворение!
«Не ожидал такой прыти, Шерлок! Ты поражаешь меня своими талантами! Скажи, я буду у тебя первым, когда мы встретимся?»
Туман в голове, туман в мыслях, я не слишком понимаю смысл его слов. Он хочет меня трахнуть, хочет быть сверху? Возбуждение накатывает еще сильнее, хотя, казалось бы, куда еще больше, я издаю полустон-полукрик, роняя телефон, неосознанно и с силой провожу ногтями по внутренней стороне бедра до кровавых полос – мазохист. Боль и удовольствие - это слишком для меня, я кончаю, поднимая тело из воды, потому что ноги не могут без движения лежать на дне ванны. И снова это чувство, легкая слабость и удовлетворение, едва видимые круги перед глазами, так всегда, если секс был одним из лучших. Секс с самим собой? Это был первый раз, когда самоудовлетворение принесло настолько яркий оргазм. И разве нельзя назвать Мориарти мной? Он как я, идентичен на 99%. Но эта самая одна сотая заставила его удариться в криминал и прогрызть себе дорогу на самый верх, чтобы устраивать преступления, а меня стать помощником полиции, чтобы разгадывать его загадки. Но это и прекрасно, чтобы мозаика была целой, пазлы должны сойтись, а не быть одинаковыми. Дополнять друг друга.
Выдохнув, я закрываю глаза и двигаю головой, расслабляя затекшие мышцы шеи. Пять, четыре, три, два…
Вибрация!
Ухмылка.
«Восхищен, поистине восхищен. Грация, красота, бешенство. Я изрежу тебя тончайшими лезвиями, доставляя удовольствие на грани боли. До встречи, Шерлок»

Глава 2

Глава 2

Я успеваю помыться и одеть халат, когда раздается звонок уже моего мобильного телефона.
«Джимми».
Надо же, а я и забыл о твоем существовании. Тебе удалось меня удивить! Когда я просчитывал твою линию поведения, мне казалось, ты должен прийти ко мне в лабораторию дней через 8-10 и попытаться соблазнить прямо там. Однако я ошибся. Мне вообще нравится ошибаться. Люди сразу кажутся не такими банальными и предсказуемыми. Нажимаю «принять вызов»:
- Не помню, чтобы давал тебе свой номер.
- Разве программисту моего уровню сложно узнать чей-то номер телефона? Не стоит меня недооценивать. Добрый вечер, Шерлок, - мурлыкающие интонации, это заводит. – А ты сохранил мой телефон? Это радует. Хотя я и не сомневался. Ты не настолько нечитаем как тебе кажется самому, по крайней мере, для меня.
- Признаю, тебе удалось меня удивить и заинтересовать. Ты звонишь с конкретной целью или чтобы пожелать мне спокойной ночи, Джим из IT-отдела? – поинтересовался я. Сон сняло как рукой после душа, но мне так нравится злить его.
- Фи, как ты груб. Тяжелый день? Да-да, догадываюсь, о, гениальный сыщик современности! Единственная польза от этой глупой женщины была в том, что я достаточно много узнал о тебе. Прогуляемся? – резко прыгает от темы к теме, за ним трудно уследить, трудно предсказать его следующие действия. Пока я дожидаюсь свою главную закуску, своего клона, соперника, партнера, можно поразвлечься и с этим милым парнем. Мой прекрасный мистер Х, ты не обидишься на меня за эту вольность? Только не убивай его в порыве гнева, всем своим разумом я принадлежу лишь тебе. Любовь? Не смеши. Я не умею любить, мой гений, как и ты.
- Сейчас полночь. Ты предлагаешь поехать в ночной клуб? Никогда не был заинтересован в подобном времяпровождении.
- Ты слишком плохого обо мне мнения. Забудь ту встречу, это был спектакль, фарс! Я хочу удивить тебя. Будь готов через двадцать минут, я заеду за тобой на машине.
- Вообще-то, я в душе. И эту ночь собирался провести в своей постели и в одиночестве.
- Кто знает, как закончится эта ночь? – загадочно хмыкнул молодой человек - Но, как я сказал, у тебя двадцать минут. Через полчаса я вскрою дом, и твой сосед увидит, что манерный гей из IT-отдела ломится к тебе в гости, - Джим картинно вздохнул. – А тебе нужны эти проблемы?
- Чертов манипулятор, - я улыбаюсь отражению в зеркале, проводя свободной рукой по мокрым волосам. Глупости, если бы я действительно не хотел с ним встретиться, он бы ничего не мог сделать.
- Двадцать минут! И, прошу, хотя бы в этот раз без официальных костюмов. Там, куда мы едем, тебе будет неудобно.
Я полностью собран через одиннадцать минут, проигнорировав его замечание о внешнем виде. Под окнами уже остановилась спортивная машина с включенными фарами, за рулем которой я угадываю своего знакомого.
Иногда ведь стоит развлечься?
Неслышно закрывая дверь, чтобы, не дай бог, не разбудить Джона, я быстрым шагом направляюсь к автомобилю. Как только я подхожу, Джим открывает окно, улыбаясь.
- Не стоило так прихорашиваться, прическа была идеальной и в день нашего знакомства, - мельком замечаю я, обходя машину и садясь на переднее сиденье.
- Шерлок, спасибо за комплимент, знал, что ты оценишь! – говорит Джим неестественно высоким голосом. От него исходит все тот же терпкий приятный запах.
- Куда мы едем? – спрашиваю я, спустя несколько молчаливых минут. Маршрут странный, у меня не получается определить конечную точку.
- О, я знаю одно замечательное место на берегу Темзы! Там тихо, романтично, звезды как на ладони. Любишь романтику, Шерлок? - Джим обхватывает руль руками и поворачивается ко мне. Взгляд абсолютно нормальный, не томный и нарочно слащавый, каким был в нашу первую встречу. Только искра безумия осталась. Но этого, видимо, не изменить. На нем черная футболка с витиеватой надписью шрифтом Goudy Stout или Showcard Gothic, точно не могу определить из-за скачков света от вывесок на улице. «Я — не террорист, не арестовывайте меня» - гласит надпись. Забавно. Светло-коричневые свободного покроя брюки – абсолютно новые, ткань не успела даже растянуться по ногам, шов не стерт. Футболку одел второй или третий раз. Он ведь знал, что я замечу все детали, зачем демонстративно одеваться в новое? Чтобы я не смог прочесть ничего лишнего?
- Если ты так пристально наблюдал за мной, как рассказываешь, думаю, ты знаешь ответ, - отвечаю, отворачиваясь к окну, чтобы скрыть непрошеную улыбку. Умно. Я мало что смогу узнать о твоем образе жизни, зато теперь ой как много знаю о твоем характере, мой милый наивный Джимми.
- Ну, не будь букой, у нас же свидание! Давай представим, что я не знаю о тебе абсолютно ничего, а ты не умеешь видеть людей насквозь, - молчу.
- Что ж, поиграй в недотрогу некоторое время, мы почти приехали, - на несколько секунд он откидывает голову назад, открывая взгляду шею со шрамом от мочки уха, уходящим под футболку. Я все еще молчу. Мы продолжаем движение в полном молчании.
Огни ночного города постепенно стали мелькать все реже. Когда мы остановились у воды, в радиусе километра не было ни одной постройки и, судя по звукам и воздуху, такому свежему и прохладному, ни одного человека. Я вышел из машины, утопая туфлями в песке и камнях. Джим лишь рассмеялся, демонстративно легко пробираясь ближе к невысокому дереву, образовавшему своей пышной кроной идеальное для отдыха место.
- Шерлок, что же ты медлишь! Я ведь предупреждал тебя относительно внешнего вида.
Сохраняя невозмутимое выражение лица, я добрался до местоположения Джима и опустился на плед рядом с ним. Одеяло было расстелено прямо поверх каменистого берега и колючей травы, рядом лежало две бутылки вина и какая-то закуска, впереди открывался потрясающий вид на звезды и реку, как по заказу полная луна круглым желтоватым диском недвижимо покоилась на небосводе.
«Любишь романтику, Шерлок?» - мне все равно. Я могу оценить красоту и совершенство природы, но никогда не буду гнаться за ними. Это примитивно. И слишком по-человечески. Что прекрасного в спутнике Земли, находящимся от нас на расстоянии около трехсот восьмидесяти пяти тысяч километров, чьи световые волны отражаются от поверхности воды мутными силуэтами? И чем должен радовать запах свежести? Озон в воздухе, но не слишком много, был дождь, видимо, недавно, видимо, недолго, около часа назад, длился минут пятнадцать, судя по тому, что высох асфальт, но не трава, наверняка деревья все еще мокрые, господи, ну зачем я об этом думаю?
На лоб падает капля откуда-то из листвы.
Джим неторопливо открывает обе бутылки и протягивает мне одну:
- Прости, захватил все, кроме стаканов, ну совершенно вылетело из головы! Ты не в обиде, дорогой? – он смотрит мне в глаза, неотрывно, передавая бутылку, и это заводит, заводит то, как он прищуривается при соприкосновении наших пальцев. Шулер, чертов обманщик, ну уж нет, здесь ты не сможешь обыграть меня. Я готов преклонить колени перед криминальным гением, перед своим клоном, но кто Ты такой, чтобы даже сметь пытаться победить меня?! Волк вгрызается в овечку, но знал ли он, что смертельным ядом пропитана кровь жертвы его? – Предлагаю первый наибанальнейший тост: за знакомство!
Пьет, не чокаясь. Двигается выпирающий кадык, глаза прикрыты, господи, он что, собрался выпить сразу всю бутылку? Соблазнителен. И этот запах…
Отпиваю пару глотков. Довольно-таки неплохо. Расстегиваю рубашку. Какое соблазнение, о чем вы, просто крепкое вино на голодный желудок действует… удушающе. Да, именно то слово.
Отнимая горлышко от своего рта, Джим оглядывает меня с головы до ног и интересуется:
- Давно увлекаешься скрипкой?
Я смеюсь. Я не пьян алкоголем, скорее, пьян всей ситуацией, когда ожидаешь одного вопроса от, казалось бы, предсказуемого человека, а слышишь в ответ совсем, абсолютно другой, даже рядом не стоящий с предполагаемым. Он читает меня, читает Меня! Как смеет, как ему это удается? Это становится интересным. Но Мориарти все равно остается для меня на первом месте. Вру. Он вне конкурса, он победитель по умолчанию. Загадочный мистер Х, до него далеко простому программисту, хоть и отличающемуся завидными дедуктивными способностями от 99% тупого населения. Мориарти – что-то вроде абсолютного зла, идеально умного и прекрасного в своих отвратительных идеях и деяниях, он словно образ, захвативший мои мысли. Что есть плотские радости по сравнению с изнасилованием ума, но изнасилованием по согласию обоих сторон, молчаливому, но обоюдному. Джим может предложить лишь первое и прелюдию второго. Мориарти может предложить и то, и другое в избытке.
- С детства. Что же меня выдало, интересно?
- О, у тебя тонкие пальцы скрипача. Ты уже пьян, после пары глотков, я вижу это по твоим зрачкам, но руки идеальны, спокойны, тверды. Грубые подушечки. Характерный синяк с левой стороны шеи, – и глаза, Джим, твои глаза, они темные, глубокие, таких глаз я видел тысячи за свою жизнь, сказывается также освещение и мое состояние – не буду врать хоть себе, я пьян, уже пьян – но почему они так желанны сейчас, именно они?
- Браво, Джим! Ты не так глуп, как мне казалось! Жаль, что ты одел сегодня недавно купленную одежду, дабы скрыть от меня детали. Однако, - я всматриваюсь в него повнимательнее. Темно, боже, почему эта чертова луна не освещает нас подобно солнцу?
Что я видел в машине? Стопка журналов около окна. На зеркале висит мягкая игрушка в виде пистолета, я уверен, если нажать на нее, она будет издавать негромкие звуки стрельбы, о, да, это в стиле Джима. Я уже знаю, что в его стиле? Журналы старые, давно нетронутые, лишь один за этот месяц, самый верхний, его открывали только ближе к концу, это видно по нетронутым страницам. Ближе к концу, да, сколько всего здесь листов, примерно семьдесят, нет, семьдесят три, точно, уверен, погрешность в два листа максимум, две трети от начала и одна треть от конца – место прочтения. Что было на обложке? Картинки мелькают, ну же, просто выуди нужный снимок окружающего пространства из своей терабайтной памяти! Отворачиваюсь к окну, скрывая от Джима ухмылку, прохожусь взглядом по салону… так, да, есть! Детка, воспоминание есть, загрузить, передать на внешний экран зрачков – вот оно! «Стр. 47: интервью знаменитого живописца…»:
- На шее, над правым лимфатическим узлом, след маслянистой краски, новый, ему не больше суток, но ты его не заметил, даже когда долгое время стоял у зеркала, чтобы произвести на меня впечатление. Журнал, лежащий у лобового стекла, читали лишь раз и лишь одну статью, интервью какого-то живописца, если моя память мне не изменяет, конечно, - немного пьяно ухмыляюсь. – Каллиграфический почерк, твердая рука, судя по твоей записке. И, наконец, главное: заляпанный краской фартук, лежащий на заднем сидении. Давно увлекаешься рисованием?
С каждым моим словом глаза его расширялись от удивления и восхищения, безумный огонек горел ярче, он непроизвольно прошелся пальцами по правой стороне шеи, обнаружив там едва видимое пятнышко черного цвета.
- Несколько лет. Потрясающе, Шерлок! Как я мог забыть про фартук? Мне казалось, я продумал все детали. Что ж, моя очередь, - он придвинулся ближе, непозволительно ближе, но без какого-либо намека, сукин сын, сделай что-нибудь, мне слишком нравятся загадки.
Следующие тридцать минут мы по очереди считывали друг друга. Я приходил в экстаз от каждого маленького открытия и проникался восхищением к этому, казалось бы, заурядному парню. Так странно: всю мою жизнь единственным поистине умным человеком в моем окружении являлся Майкрофт, а тут одновременно двое пытаются войти в мою жизнь – Мориарти и Джим. Ах, если бы Джим мог предложить мне что-то большее, что-то на уровень выше, связанное с жизнями людей, азарт погони, животный азарт, кто за кем охотится, кто убегает? Мой мистер Х – любовь моего разума, всем своим мозгом я люблю его, уже люблю, не видя даже в лицо. Джим – лишь интрижка на стороне. Легкая заинтересованность. Прости, Мориарти, дорогой, сегодня я изменяю тебе во всех отношениях. Подействует ли причина, что мне доставляет удовольствие осознание, что нет никого лучше тебя?
- Шерлок, что я сделал не так, что ты смеешь думать о ком-то еще в моем присутствии?! – он кладет свою ладонь поверх моей и откидывается спиной на плед, улыбаясь и смотря на меня совершенно трезвым взглядом.
- Просто ты не он. Но ты весьма не плох. К тебе или ко мне? – вопрос не кажется неуместным, наоборот, он должен был прозвучать раньше, еще раньше, ведь результат этой встречи был известен нам обоим еще когда я садился в машину.
Он прикрывает глаза, не переставая улыбаться. Его даже не задели мои слова, даже улыбка стала шире. Игра?
- Пожалуй, давай ко мне, я бы не хотел получить в глаз от твоего возмущенного соседа по квартире. О, стоит ли мне ревновать тебя к нему? – смеясь, спрашивает Джим. Отвращение от самой мысли охватывает меня мгновенно. Джон?! Господи!
Он не ждет ответа, он знает его, потому рывком поднимается на ноги и бодрым шагом направляется к машине. Чертов ублюдок, у него что – стопроцентный иммунитет к алкоголю?!
Мужественно пройдя все испытания, что подкидывали мне рыхлый песок, высокая трава и большие камни на моем пути, я сел в автомобиль.
- Далеко ты живешь отсюда?
- Ко мне ехать ближе, чем к тебе.
Все смешалось в одну яркую картинку, я не запомнил толком дороги, даже время передвижения от реки до квартиры Джима слилось и вспоминалось лишь несколькими мгновениями. Я вышел из машины, когда та остановилась. Кажется, это был центр, если я не ошибаюсь, но лучше не утверждать наверняка, я, мягко говоря, не способен сейчас на точные выводы.
Джим смеется. Его смех будоражит мою кровь. Он только-только открывает входную дверь, как я спускаю тормоза и позволяю своему телу действовать, как ему хочется. А хочется ему, видимо, жестко.
Обхватить руками за талию, прижавшись пахом сзади, грубо втолкнуть в квартиру и захлопнуть дверь. Пройтись языком по мочке уха вверх, к хрящику, до дрожи в коленях, - детка, я чувствую твое возбуждение, я слышу его в твоем пульсе, в твоем сбившемся дыхании, в плечах, рефлекторно подавшихся назад, чтобы прикоснуться еще, сильнее, плотнее. Ты почти рычишь, с силой отталкиваешься назад, прижимая меня своим красивым телом к стене – думаешь, я не наблюдал за тобой в лаборатории, за той красотой, что ты скрыл от меня под серой футболкой? Разворачиваешься лицом, улыбаешься – хищно, будто дикий зверь. Тебе хочется быть ведущим, а не ведомым? Раздвигаешь коленом мои ноги, прижимаешься плотнее, и все это время – глаза в глаза, будто гипнотизируешь, не моргаешь даже и не позволяешь моргать мне. Я чувствую, как ты возбужден, ты трешься об меня, бесстыдно, без стеснения. Я подаюсь вперед и целую тебя. Да, ты ждал этого, ждал моей инициативы, тебе хотелось, чтобы я первым поцеловал тебя, я это чувствую, да! Твои руки рваными движениями расстегивают, разрывают мою рубашку, проходясь прохладными пальцами по открывшимся участкам кожи, и мне хочется кричать, потому что мое тело горит, а твои руки словно лед, как они еще не плавятся от прикосновений? Я доминирую, я сминаю твои укусы и выпады, ты подчиняешься, срывая наконец-то чертову рубашку и все это быстро, резко, словно в припадке сумасшествия, боже, у меня утром встреча с той курицей из галереи в полицейском участке, там будет Лейстред и Джон, надеюсь, там не нужно будет снимать пальто, о чем я думаю, мать твою?!
Отрываюсь от припухших губ и рывком снимаю футболку. «Не террорист»? Сейчас я арестую тебя!
Ты прижимаешься плотнее, чем раньше, такой холодный, обжигающе ледяной, а я горю, словно солнце! Мы скидываем поспешно обувь, все еще не отрываясь друг от друга, спиной ты ведешь меня к кровати, все еще блуждая беспорядочно по спине ледяными ладонями. Я падаю сверху, опираясь руками по обе стороны от твоей головы, разъединяя поцелуй, смотрю на тебя взглядом, полным желания. Молчаливая дуэль, взгляд пристален, я не собираюсь сдаваться. Не больше секунды, потом ты моргаешь, давая согласие. Принимаешься судорожно расстегивать мои брюки, я сажусь сверху и припадаю к твоим губам, шаря руками по застежке твоего ремня. Алкоголь, бесспорно, ударил мне в голову, пальцы заплетаются и не желают, не хотят слушаться, потому ты расстегиваешь мои брюки и со смешком помогаешь мне расстегнуть свои. Я вновь грубо целую твой рот, имею его языком, бесстыдно и жестко, но тебе нравится, да, именно этого ты и хотел, ведь так, ты знал, что иначе не будет. Мы на секунды отрываемся друг от друга, чтобы поспешно стянуть оставшуюся одежду и прикоснуться кожей к коже, пламенем ко льду. А в воздух будто поднялся пар, так бывает, когда на раскаленную плитку случайно проливаешь холодную воду, капли съеживаются, бегают по поверхности, пока не испарятся. А ты не испаряешься. Странный.
Я прижимаюсь крепче, стараясь влезть под кожу, в этот холод, обжигающий и желанный, чтобы растопить тебя. Подминаю под себя, устраиваясь между ног, обхватывая твой член ладонью, мучительно медленно проводя по всей длине, вызывая у тебя оглушительный стон. Джимми, милый, твои крики сводит меня с ума куда сильнее, чем смех. Стонать в моем присутствии ты будешь чаще, чем смеяться.
Припасть к шее, пройтись языком, едва касаясь, тут же укусить и обхватить губами место укуса, улыбнуться гортанным звукам, не отрываясь от кожи. Вниз, ниже, вот так, царапнуть ногтем сосок. Ты мечешься по кровати, а я не даю тебе ответить, мне нравится изводить и лишать тебя разума. Ты вкладываешь в мою ладонь какой-то тюбик, я даже не смотрю на него, что это еще может быть, кроме смазки? Кончиком языка провожу узоры до пупка, следя за тобой глазами. Ты кричишь, безмолвно надрываешься, не можешь издать ни звука, только подаешься вперед моим прикосновениям, неосознанно, даже не понимая, что происходит вокруг, а я крепко держу тебя, не давая и не разрешая почувствовать большего. Все еще мучительно вожу ладонью по твоему стволу, я сам уже на грани, взял бы тебя в эту секунду! Начинаю смазывать пальцы мазью для подготовки, но ты останавливаешь мою руку:
- Нет… сразу, - ты еще можешь говорить? Нужно это исправить.
Смазываю свой член любрикантом с пальцев, не удержавшись, добавляю еще смазки из тюбика. Приставляю головку к его входу, надавливаю, медленно, слушая его стоны боли и удовольствия. Он вновь кричит, подается вперед, насаживаясь почти наполовину, дергается от боли, но полуоткрытые глаза затуманены от желания. Да ты чертов мазохист, Джимми из IT-отдела, а с виду и не скажешь!
Я не могу сдерживаться больше, моя выдержка на грани, вот-вот я с рыком накинусь на него, он такой тесный, боже, боже! Как можно быть таким ледяным снаружи, но таким обжигающе горячим внутри? Двигаюсь вперед, все еще медленно, припадаю к его губам, он шарит руками по моей спине, беспорядочно, царапая ногтями, оставляя настоящие кровоточащие полосы. Когда с предплечья медленно скатывается ярко-алая капля и застенчиво падает на простынь, мой самоконтроль летит ко всем чертям, я кидаюсь на него, словно бешеный, сменив мучительно-медленный темп на быстрый, звериный. Судя по стонам и крикам, издаваемыми Джимом, ему так нравилось намного больше, совмещать боль и удовольствие, ты знаешь в этом толк, ведь так? А я как дурак подготавливал его, устраивал прелюдию, давал время расслабиться! Да если бы я трахнул его бутылкой вина прямо там, у реки, без подготовки, он кончил бы быстрее!
Я брал его, вколачиваясь в тело, стараясь быть максимально жестоким, а он лишь громче кричал, подаваясь мне на встречу, все также раздирая мне спину, стирая к чертям весь самоконтроль. Я двигал рукой по его члену в темпе наших движений, чувствуя, что он вот-вот кончит. Спустя секунды, гортанно простонав мое имя, он забился подо мной, неистово вцепившись ногтями как раз в две свежие царапины. Мышцы сжались, обхватывая меня сильнее, а ногти, растревожившие раны, принесли истинное блаженство, отчего я тут же испытал оргазм, оглушительный, яркий, со стоном повалившись на тяжело дышавшего Джима. Несколько минут мы лежали молча.
- Надо же. А на первый взгляд такой тихий, интеллигентный, спокойный, - собрав все оставшиеся силы в кулак, я привстаю со своего любовника и со стоном откатываюсь в сторону.
- Признайся, ты специально затачиваешь ногти перед свиданиями с очевидным завершением? – я двигаю лопатками, чувствуя свернувшиеся струйки крови на своей спине и устало улыбаюсь. Все еще туманный взгляд Джима останавливается на простыне, где красуется несколько ровных круглых красных пятен, потом на мне.
- Кто-то хотел ночевать в своей постели, один. Кто бы это мог быть? – он придвигается ближе, медленно, приближается к моему лицу и целует.
Я вскрикиваю от неожиданности: он вновь проводит с силой рукой по спине, смеясь, отодвигается, поднимается рывком с кровати и, направляясь в сторону двери, произносит, улыбаясь:
- Все же я лучше принесу аптечку. Никуда не уходи!

***

Молодой человек презентабельного вида, с едва выглядывающей кобурой пистолета из-под пиджака, сидя за кухонным столом со скатертью в розовый цветочек – «О, шеф, как всегда ироничен» - невозмутимо наблюдает за другим мужчиной в белом халате, с волос которого стекают капли воды. Он задумчиво водит внушительных размеров кистью по своим губам, прищуренным взглядом вглядываясь в абсолютно чистый холст. Это продолжается уже на протяжении двадцати минут. Человек, что сидит за столом, умеет ждать, чаще всего именно в этом и заключается его основная работа – удачно выбрать момент, но сейчас ему непонятны действия своего босса.
- Мистер Мориарти, для чего вы меня вызвали в 5:47 утра, я могу поинтересоваться? – мужчина кладет руку на стол и нервно барабанит ногтями по столу, смахивая другой рукой прядь седых волос за ухо. Иметь пепельную голову в тридцать пять лет – достижение ли?
- Себастьян, mon chéri, не считаешь ли ты, что вот здесь, - Джим Мориарти проводит кистью по чистому холсту где-то ближе к середине. – слишком много лилового цвета? Возможно, стоит добавить пастельного оттенка?
- Этот чертов лист пуст, Джим! Зачем ты вызвал меня в такую рань?! Мы же обговорили все касательно сегодняшней операции! – полковник Моран рывком поднимается, достает сигареты из внутреннего кармана и подкуривается.
Толком не обращая внимание на вспышку гнева своего друга, Джим открывает окно, не сводя пристального взгляда с картины. Картины в его воображении. Ну, как он не видит этого! В ближайшее время нужно будет обязательно нарисовать портрет Шерлока, точно так, как диктует воображение. И, да – здесь действительно лучше будет добавить пастельный цвет.
- Не удержусь от подколки и скажу, что вызывал тебе как раз в 5.30, зачем ты приехал раньше назначенного времени? Страдаешь вуайеризмом? – Моран сжимает челюсти и борется с желанием резко ответить. "Хотел бы я знать, что сделал бы мой милый друг с любым другим человеком, посмевшим посмеяться над ним. Нет. Не хотел бы" - подумалось Джиму.
- Вы тяжело дышали во время звонка, и я слышал посторонний голос.
- Господи, Себастьян, ты не моя мамочка, имею я право на личную жизнь или нет?! – Мориарти отворачивается от холста и смотрит прямо в глаза своему собеседнику.
- Все же мне кажется, что вы ведете слишком опасную игру даже по вашим меркам. В любом случае, я приложу все силы, чтобы вытащить вас из любой передряги, в которую вам хватит глупости попасть. Только не хотелось бы устраивать после этого ваши похороны.
- Не бойся, со мной все будет в порядке, именно поэтому вечером ты пойдешь вместо меня, мой осторожный друг! – Джим кладет кисть на стол, бесцеремонно отбирает папиросу у угрюмого Морана и высовывается в окно, - я привязался к своей игрушке, разоблачать себя было бы не так интересно, - невольный взгляд вглубь квартиры, туда, где из-под одеяла выглядывает кудрявая голова. – Ты пойдешь за меня.

Глава 3

Глава 3

- Я ничего не знала про это, прошу, поверьте! Я просто хотела денег. Вот и все участие, - боже, прошу, пусть это быстрее закончится, не могу, моя спина, она горит! Чертов Джим, будь ты проклят, ты прекрасен. Нет, не думать, не думать, Лейстред сидит прямо напротив меня, спокойствие!
- Я знаю одного старичка-художника в Аргентине. Гений, уж поверьте, техника и манера письма безупречны, любого обманет, - эта старая молодящаяся женщина неприязненно посмотрела в мою сторону. Ваш шампунь вызывает перхоть, милочка! - Ну, почти любого. Я только не могла придумать способ убедить всех, что полотно подлинное… это была лишь идея! Вспышка, из которой он раздул пламя!
- Кто? – природа не обделила меня актерскими способностями. Ну же, господин инспектор полиции, посмотрите, как я глуп, я ведь не понимаю и даже примерно не догадываюсь, что за консультирующий преступник мог помочь этой курице!
- Я не знаю, меня свели с его людьми. Почему-то он избегал личного контакта. От него были только сообщения. И шепот.
- А есть у шепота какое-то имя?! – для увеличения эффекта заинтересованности я подаюсь вперед, радуясь кратковременной передышке, царапины наверняка кровоточат, хорошо, что у пальто плотная ткань и из меня скорее вытечет вся кровь, чем что-то проявится на спине.
- Мориарти, - женщина произносит имя с благоговейным трепетом, полными страха глазами она смотрит на меня. Ожидаемо, милая, ожидаемо, но как приятно слышать это имя с подобной интонацией!

***

Мы с Джоном направляемся в квартиру Джона Харрисона, брата так горячо любимой девушки убитого. Я знаю, это он грохнул Эндрю Уэста, это очевидно, но мне нужно забрать у него флэшку, которую тот бесстыдно украл и, наверняка, даже не понял, что с ней делать. Необходимо забрать. Необходимо, как воздух. Примерно в семь утра, разбудив, мне пришло смс с известного, хоть и заблокированного номера: «Если хочешь избежать дальнейших жертв, сегодня в полночь я должен обладать всей имеющейся у тебя информацией касательно оборонных планов. Вечером я назову тебе место встречи». Ты не спрашиваешь, не просишь и не выражаешь желание – ты требуешь, ставишь перед фактом. И мне так хочется из вредности ответить тебе «Нет»! Из-за характера, из-за стремления быть противодействием всему, но я не могу. С тебя станется и в самом деле подорвать какой-нибудь торговый центр, чтобы показать серьезность своих угроз. Не нужны лишние жертвы. В этой игре должны страдать только мы двое.

***

Задумчиво, чуть медлительно, я опускаюсь на корточки и зачерпываю в ладонь воду из бассейна. Того самого бассейна, где утонул Карл Пауэрс, несчастный задиристый мальчик, перешедший дорогу моему гению.
То, что твориться внутри меня, даже на сотую долю, даже на тысячную не отражается снаружи, слишком много мыслей, идей, вариантов, почему вы стали терзать меня именно сейчас, за считанные минуты до этой знаменательной встречи? Ты ведь знаешь, мой милый мистер Х, мой анонимный гений, что весь успех нашей игры держится на твоей неизвестности! Ты не можешь открыть мне свою личину, слишком просто, черт возьми, ты же мой клон, мой великолепный двойник, я бы не поступил так, никогда! Тебе, как и мне, скучно, смертельно скучно, обделенные интеллектом окружающие люди невыносимо давят своей тупостью на твой гений, засыпают грязью корни орхидеи. Ты знал, что для здорового роста корни этого цветка должны выступать из земли? Конечно, знал.
Ты ли сейчас выйдешь ко мне, твое ли лицо я увижу, наглое, пошлое, безумное? О, оно не может быть другим, я изучил тебя, твои фразы и методы, наверняка ты чем-то похож на Джима, он также прекрасен в своем сумасшествии. Ты на Джима или Джим на тебя?
Словно в такт воспоминаниям заныла спина ночными ранами, я будто увидел каждую полоску, каждую царапину, каждый глубокий след от ногтей, оставленный им на пике удовольствия, вспомнил, как бесстыдно он выгибался подо мной. Захотелось немедленно вернуться в его квартиру. Но нет, Мориарти важнее. Я не думаю, даже не смею подумать о том, чтобы променять своего клона на какого-то программиста из больницы! Отказаться от журавля ради синицы? Но смысл, если обе птицы сейчас едят с моих рук?
Еле слышно скрипит дверь, я выплескиваю воду из рук, стремительно подскакивая и, сощурившись, высматриваю источник звука. Внутри такое непривычное чувство тайного ожидания, обожания, будто мне снова шесть и на сцену выходит незнакомый человек со скрипкой, он подносит смычок к струнам, мелодия еще не заиграла под его пальцами, а я уже чувствую, знаю, что она захватит меня. Но все еще остаются эти мгновения. Нежный звук отлетает от инструмента – стремительно входит незнакомый человек из дверного проема. Цепкий взгляд серых глаз, точный, словно прицел винтовки, на лбу давняя морщинка – часто хмурится, волосы до плеч, абсолютно седые, заплетенные в хвост, небрежный, казалось бы, но, я уверен, созданный именно для подобного впечатления. Что нужно было повидать за свою жизнь, какого ужаса насмотреться, чтобы каждый волосок на твоей голове приобрел цвет мокрого снега?
- Вот мы и встретились, Шерлок Холмс, знаменитый талантливейший сыщик современности, - мужчина полукругом обходит меня и встает против освещения, чтобы мне было сложнее разглядеть его внешность – как ему кажется. Глупые люди, глупые, глупые, глупые!
Чистые туфли, подошва даже не запылена – прошелся по разлитой мной воде и не замарал пол; приехал на машине, наверняка она стоит рядом, его подвезли практически к самому входу, на это указывает еле выделяющийся запах освежителя салона и какой-то другой, смутно знакомый и приятный. Подготовился впечатляюще, все учтено, значит, еле заметный след от штукатурки на левой ноге ниже колена получен случайно – ехал из штаб-квартиры, штукатурка на самом доме, низко, можно сузить круг поиска до нескольких районов.
Это не Мориарти. Мой гений не мог так подставиться! Да я сам не мог так оплошать, быть таким глупцом и поставить вровень с собой человека, который не в состоянии даже правильно замаскироваться! Догадка была верна, за него говорит подставной человек! Я просто не могу согласиться с тем, что мой клон оказался простым бандитом, просто чуть более везучим, чем остальные.
- Подтверждая свое звание, я хотел бы узнать и ваше имя. Как оно обычно бывает?.. – я иронично, выпендриваясь, протягиваю ему руку, чуть склонив голову, и произношу: - Уильям Шерлок Скотт Холмс, к вашим услугам.
Хваленая выдержка медленно спадает лоскутами с оторопелого лица стоящего напротив. Нерешительно, оглядываясь, выискивая что-то под потолком над моей головой, он медленно протягивает мне правую руку, но тут же одергивает, прижимая ее к уху и вслушиваясь во что-то. Неясный голос доносится из микрофона, черт, черт, не разобрать, ни слова, ни интонации, ни тембра, о, боже, слава тебе, жаль, я всегда был атеистом! Я не ошибся, мой гений так и останется анонимным, Мориарти, ты великолепен! Борюсь с желанием обернуться и посмотреть по направлению взгляда этого олуха. Уверен, ты невидим и я вряд ли замечу тебя, но лучше не искушаться. Мне приятна мысль, что ты рядом, за несколько метров от меня.
- Мне даны более точные указания, мистер Холмс, - лицо незнакомца расслабляется. О, да, Бобику указали, куда стоит бежать и кого можно укусить, душевное равновесие восстановлено. – Позвольте представиться, меня зовут Себастьян Моран, - он вновь протягивает мне руку, которую, улыбнувшись, я пожимаю в ответ. Бывший военный, я был прав, как же я был прав! Не любящий руководить, верный, в какой-то степени даже простой человек, стоящий непоколебимой горой за близких ему людей. Мой мистер Х, ты знаешь, кого стоит выбирать в приближенные, и свита, и друг, и телохранитель в одном лице, при этом человек явно образованный, с которым есть о чем поговорить. А еще огромный плюс – он один. Процент протечки информации о твоем истинном облике минимален, ты все продумал!
- Мне кажется, вам уже известны некоторые особенности и… предпочтения моего шефа, - быстрый взгляд, словно выстрел, мимолетная ухмылка. Мориарти, как нехорошо, неужто ты рассказал своей собачке о том милом семейном видео? – Порой я не понимаю его намерений. Хочет ли он просто развлечься или все сделано с тайным умыслом, неподвластным моему пониманию – не представляю, но сейчас мне велено забрать у вас флэш-карту и передать вот это конверт.
Моран сухими экономными движениями – минимум затрат энергии даже в таком пустячном действии, Мориарти, твой лучший и единственный друг является неплохим снайпером, недурно! – расстегивает верхнюю пуговицу своего пиджака, достает из внутреннего кармана небольшой чистый конверт и протягивает мне.
Носитель информации с оборонными планами Себастьян зажимает в кулаке, предпочитая никуда не убирать, я же, прищурившись, просматриваю конверт сквозь скудное освещение помещения. Круглое, плоское…
- Босс просил передать, что вы наверняка догадаетесь о содержимом этого диска. Теперь же вам стоит уйти, - одновременно со звучанием последнего слова полковника мой розовый мобильный телефон оповещает меня о пришедшем сообщении. Догадываясь не только о заключенной там информации, но так же и о построении и количестве предложений, я смотрю в экран: «Прошу тебя не мухлевать, Шерлок! Уйти – значит уйти, не подсматривать и не подслушивать! Не ты ли ценишь анонимность наших отношений? В противном случае я могу и передумать насчет количества дальнейших жертв»
- Мистер Моран, прошу вас, передайте своему боссу, что мне доставляют истинное удовольствие его ребусы и предпочтения, - произношу, отрываясь от мобильного телефона. Я почти вижу себя со стороны, ощущаю страх Себастьяна, да, он в смятении, он не верит, что существует второй такой же безумный, такой же почти сверхчеловек. Я ощущаю волны его эмоций, он готов подчиниться мне, если я прикажу, наверняка, все потому что видит ту общность, ту идентичность, что скрывается внутри меня и Мориарти. Словно клоны, да, именно так, дражайший полковник, одна сущность на двоих, один гений на двоих. Ты хотел поиграть, мой мистер Х, посмотреть, как быстро я разоблачу подмену? Остался ли ты доволен результатом? Я уйду и даже не буду пытаться проследить за твоим питомцем. Я играю по правилам, а ты их рушишь, создавая новые, но не успеваю я подстроиться, как они вновь меняются – в этом лишь наше отличие. Я пытаюсь казаться правильнее, адекватнее и добрее оригинала, а ты целенаправленно пятнаешь свой имидж грязью.
Сухо кивнув полковнику, я, стремительно развернувшись, улыбаюсь мраку в затемненной нише под потолком, куда растерянно смотрел Моран. Не увидев, но словно почувствовав ответную улыбку, будто бы я сам улыбнулся в это мгновенье, я выхожу на улицу, в ночь, навстречу ветру, что внезапно разгулялся по Лондонским улицам.

***

- Неплох, как ты считаешь, Себастьян? Да что прибедняться, он великолепен, я бы не смог лучше! – Джим Мориарти восхищенно поднимает руки и оборачивается к Морану, стремительно и быстро, случайно практически повторив действия ушедшего несколько минут назад детектива.
«Одного-то я еще могу вытерпеть, дурень, не наигравшийся в детстве в солдатиков, долбаный тридцатилетний ребенок! Но когда их двое, причем таких одинаковых? Я бы поседел повторно, будь это возможно» - подмечает про себя полковник, не поднимая, как всегда, хмурого взгляда на своего босса. Прозрачная хлорированная вода отражает слишком резкий свет лампы, черный небольшой предмет медленно опускается на дно.
- Сколько секунд ему понадобилось, чтобы раскусить тебя? Я знал, знал, что это случиться! Десять? Меньше, вроде бы меньше, - продолжал он восклицать. - О, этот холодный взгляд! Тебе не повезло, мой милый друг, ты не видел эти глаза, когда они затуманены желанием, они так прекрасны, я возбуждаюсь от одного воспоминания!
– Краем глаза я видел вас с ним в очень бесстыдной позе и за весьма личным занятием. Вряд ли это везенье, - сквозь зубы пробормотал тот.
Будто ребенок, получивший желаемую игрушку, Джим ходил кругами по залу, выплескивая свои эмоции, делясь впечатлениями с Вселенной. Моран даже выпал из реальности на минуту: привыкший к выходкам своего друга и командира, он знал, что подобные монологи требуют лишь его условного присутствия, длятся не менее семи минут и сопровождаются нервным хождением по близлежащей территории. Возвращение в мир был весьма неприятным и неожиданным: кто-то плеснул ему водой в лицо! Готовый - просто по инерции - расстрелять нахала, он рефлекторно шарит рукой по кобуре, забыв, что оставил пистолет на квартире и с легким удивлением наблюдает за плавающим в бассейне Джимом, чьи вещи аккуратной стопкой лежат на самом краю. Выходки босса удивляют его до сих пор, даже после стольких лет совместной работы. Вряд ли к Мориарти вообще можно привыкнуть.
- Присоединяйся, вода отличная!
- Это приказ?
- Не будь букой, не порть мне столь прекрасное настроение! Что ты все дуешься, разве я виноват, что дверь была открыта, а ты приехал на два часа раньше установленного времени? Выкинь из головы эту сцену. Или тебе понравилось? – смеясь, спрашивает он голосом нежного гея, каким, опять же по сиюминутной прихоти, представлялся Шерлоку в первую встречу.
- Упаси бог! – рассерженный, тот демонстративно отворачивается от бассейна.
Звенит телефон.
- Работа, работа, даже в минуты счастья ты не оставляешь меня! – Джим ловко подтягивается за бортик и, шлепая босыми ногами по полу, направляется к одежде, в складках которой находится мобильный. Себастьян, стоявший рядом, замечает на экране незнакомое имя: «Ирэн»

@темы: Личное, Слэш, Шериарти, "Сыграй со мной партию.." и тд