Название: Сыграй со мной партию, мой милый анонимный гений!
Автор: z@raza
Бета: Ritsu Kotolenush, Я и MW
Категория: слэш
Жанр: romance, AU
Пейринг: Шерлок/Джим
Рейтинг: R
Размер: макси
Статус: в процессе
Дисклеймер: моя лишь идея
Размещение: пишите в личку, обговорим=)
Саммари: Во что выльется желание Джима сделать Мориарти анонимным персонажем, а милого Джимми из IT-отдела - любовником Шерлока Холмса?
Предупреждения: OOC
Глава 12
Глава 12
*спустя 62 дня*
Какую же непреодолимую любовь ты испытываешь к использованию в своих деяниях детей. Желание сделать свою Большую Игру острее, опаснее, зайти далеко за грань того, с чем вообще можно играть – столько времени прошло уже, Джим, а я все также ношусь по всему городу с бешено колотящимся сердцем, получая удовольствие от твоих загадок. Казалось бы, ты совершенно меня не заставляешь, верно? Но довольно-таки вольная формулировка – «пойми, что я хочу тебе показать, или дети погибнут» - волей-неволей принуждает меня к добровольному поиску. Мрачная и осыпающаяся, что хлебные крошки из конверта, заброшенная кондитерская фабрика освещается десятком небольших фонарей, а взволнованные голоса отскакивают от стен в поисках похищенных деток. И каждый из них, независимо от того, уважает ли меня, верит ли, ненавидит – каждый очень хочет верить, что я прав, что не ошибся и брат с сестрой действительно здесь и скоро отправятся домой. Все боятся Джима Мориарти, он ведь такой непредсказуемый, чертов псих, моральный урод, да? А я знаю, как ты стонешь и как любишь решетить спину ногтями, впиваясь на выдохе глубоко и рвано.
- Ищите по всем углам! – Донован полна решимости, старательно контролируя расшалившуюся панику и нервозность. Внезапно проснувшийся материнский инстинкт ведет ее в нужном направлении, словно спутниковый навигатор, и она, пиная множество покрытых ртутью фантиков, первая находит испуганных детей. Я же в полном восторге. Твои идеи прямо-таки фонтанируют извращенной фантазией и полным отсутствием моральных принципов, мой милый гений, а уверенность в моем интеллекте заставляет покраснеть – мысленно, разумеется. Игра началась, именно сегодня, я ждал ее целых два месяца, не видя тебя и не слыша, конспиратор, чтоб тебя, Джим! Я скучал до безумия, готов был сам лезть под пули, лишь бы увидеть в любом преступлении хотя бы след твоей деятельности. Однако ты словно ушел в подполье на это время – никакой крови на местах убийств, никаких тайных посланий, издевательств, я даже начал волноваться. Приготовления заняли так много времени? Я жду с нетерпением, когда же прочувствую на своей шкуре тот адский адреналин, придуманный и воплощенный в жизнь специально для меня. Лестно, лестно. Как бы не выйти насовсем из игры по окончанию твоих соревнований, я не планирую погибать в ближайшее время.
***
- Ну вот, профессионалы закончили, теперь очередь любителей. Можете зайти, если хотите, - Донован с легкой улыбкой смотрит на меня и Джона, сложив руки на груди. С некоторых пор ее нападки имеют скорее шутливый характер, нежели показное презрение, как было раньше. Ее отношение неоднозначно, после моих извинений она все еще с недоверием относится ко мне, однако теперь куда более дружелюбно и тепло, чем год назад. Нужно было еще раньше попытаться сыграть на ее чувствах, дабы сделать свою работу более легкой, однако, что самое забавное, я действительно был искренен, когда просил прощения.
- Не забывайте: у нее шок и ей всего семь лет. Так что постарайтесь…
- Не быть собой?
- Не быть тем, кем вы были раньше. Просто расслабьтесь и не давите на нее слишком сильно. Я надеюсь на вас. – Лейстред отходит в сторону, позволяя нам пройти в комнату с перепуганной девочкой.
Когда ребенок начинает истошно вопить и пятиться при виде меня, я испытываю неподдельное удивление. Джимми, Джимми, Джимми, что за планы твоего больного гения претворяются в жизнь, как горячо, как остро, это непонимание, удивление, незнание будущего, незнание ситуации, ты оперируешь разом всем, что может меня завести и заинтересовать, что же происходит, сейчас, что? Пожалуй, никто еще не реагировал на меня так после пары секунд, можно мысленно записать это в свой личный рекорд, я думаю. В чем заключается твоя задумка? Настроить против меня всех и каждого в полицейском участке, оставить меня без поддержки внешних сил и заставить разбираться с собственными проблемами – с созданными тобой проблемами, - в полном одиночестве? А Джон? Каким образом ты решил убрать Джона из небольшого списка моих союзников?
Милая девочка, не надо так громко кричать, ты сбиваешь меня с мыслей.
- Ничего не понимаю, - схватившись обеими руками за голову, Джон едва заметно качался из стороны в сторону, пытаясь обдумать только что произошедшую ситуацию. Это был тяжелый и трудный день, наполненный поисками и риском, и он совершенно не ожидал, что все закончится настолько неожиданно. О, не волнуйтесь, доктор Ватсон, я уверяю вас: это еще не конец.
- Девочка травмирована. Что-то в Шерлоке напомнило ей похитителя.
Умно, Джим, ты прекрасен, сколько глубины, сколько мыслей, сколько гениальных идей! Пускай во вред мне, пускай все, что ты делаешь, ты делаешь с идиотской целью потопить меня и, словно герой детских сказок, в конце спасти от неминуемой гибели, величаво подставив ладонь. Мне плевать на мотивы, совершенно, ведь я смотрю дальше, я вижу детали, Боже, как же прекрасно. Ты столько времени и сил тратил и продолжаешь тратить на свой спектакль, какая игра, какая идеальная актерская игра, мой дорогой преступник столетия! Я пел бы тебе оды собственного сочинения, оды твоему разуму, обладай хоть каплей творческого таланта. Увы, в связи со своими особенностями мышления, я не могу мыслить фантазиями, мне совершенно неподвластно поприще деятелей искусства.
О, Мориарти, а ты гениален и многогранен. Твоя картина, мой портрет, высеченный пастельными мазками на полотне, словно ножом для резки по стеклу на витраже, это признание, я помню твои чувства, уже тогда ты был зависим от меня. Я нервничаю, нервничаю долгие месяцы, истязаюсь бесконечными истеричными мыслями, почему-то начисто забыв о том, что когда-то уже увидел ответы на волнующие меня вопросы в твоих глазах. Ведь они не лгут.
Возможно ли, что я просто получаю удовольствие от метаний и непонимания?
- Что она рассказала?
- Не может произнести ни слова.
- А мальчик?
- Он без сознания. Его еще держат в реанимации.
Услышь меня, увидь меня, почувствуй меня, сейчас, в этот миг, в это короткое мгновение абсолютного знания и понимания, ответь, слышишь? На фоне бьющейся в эмоциональном потрясении маленькой девочки, на фоне лежащего в обморочном состоянии мальчика, мне нужен знак, символ, толчок, я неуверен, я на перепутье, непонятно чем вызванном, это бывает, это пройдет, я лишь с каждым днем становлюсь все более нестабильным и несдержанным, не в состоянии контролировать эмоциональные приливы. Это пройдет. Это пройдет, я знаю, вот только верну контроль над собственной головой. А ты помоги мне.
Глаза бегают. Дышу глубоко. Покой.
В окнах напротив зажигается свет, демонстрирующий три красных буквы, ярких, крупных, только для меня, персонально для меня.
« Y O M»
«Ты мой должник»? Да, Джим, я должен тебе целую жизнь, за то, что открыл глаза слепому, я вижу сердцем, чувствую, я ощущаю. Мое просветление обходится безбожно высокой ценой, но как я могу упрекнуть тебя в этом?
- Шерлок, не бери в голову. Я вот тоже всегда хочу закричать, когда ты входишь в комнату. Как и большинство людей, - неловкий юмор детектива вызывает легкую улыбку. Он ведь на моей стороне, всегда был, из-за какой-то извращенной любви к правосудию, чувствующий мою принадлежность к его карающей длани. Даже то, что я спал с тем, кого официально ловят все известные спецслужбы – а на деле же неоднократно пользующиеся его услугами, - если и пошатнуло мой авторитет в его глазах, но уж точно не опрокинуло. Он последний, кто будет считать меня виновником произошедшего. Не представляю и не хочу даже задумываться над тем, что пришло в голову Джиму Мориарти, дабы во мне разочаровался и этот человек. Пусть это будет сюрпризом. О, скоро будет гонка. – Ладно, идемте.
- Как можно было найти похищенных детей только лишь по следам в комнате, Холмс? – Донован. О, нет, она не предъявляет мне обвинений или претензий в моем обмане, конечно же нет. Но она шокирована и недоверчива. И она никогда не доверяла мне как Грегори.
Оставляю без ответа ее вопрос и выхожу из кабинета на улицу вслед за Джоном и детективом. Думай, что хочешь, это ничего не изменит, вы все разочаруетесь во мне в ближайшее время.
- Как ты, Шерлок?
- Я растерян. Мне нужно побыть в одиночестве. Не могли бы мы поехать в разных автомобилях? – Задаю вопрос, забираясь на заднее сиденье такси. Ватсон не спорит, Ватсон молча кивает, Ватсон отходит в сторону. Он знает меня слишком хорошо, мой верный друг. Почему же я совершенно незнаком с собой?
Мне кажется, раньше я был бы более прямолинеен.
Огни мелькают, тысячи огней ночного Лондона, они пробегают мимо и мельтешат перед глазами, я не обращаю внимания, я делю на ноль, я доказываю теорему Ферма, я ищу способ превращения в золото свинца. Ошибка, ошибка программы, меня уносит по течению, я снова не могу справиться с собственным потоком сознания, с собственными мыслями. Мне нужен Майкрофт. Срочно.
-…приобрести этот потрясающий вечерний комплект вы можете прямо сейчас…
- Выключите, пожалуйста, - реклама раздражает и делает только хуже, она мешает собирать собственные раздробленные мысли в единое целое. Словно пытаешься скрепить скотчем разбитый хрусталь.
- Прошу вас, уберите звук.
На мгновение на экране мелькнуло… лицо Джима?
Мы продолжаем нашу игру?
Я играю без сохранений, без дополнительных жизней и на самом тяжелом уровне.
- Здравствуйте! Вы готовы послушать историю? Я расскажу вам про сэра Хвастуна! – Он кривляется, он играет, он нагружает мой мозг работой, подавая в него шквал новой информации. Я на пределе. Я счастлив. – Сэр Хвастун был самым храбрым рыцарем за круглым столом, но вскоре все стали уставать от его историй про то, что он самый отважный, убил больше всех драконов. И тут все задумались! – Игра лицом восхитительна, как можно совмещать столь гениальный ум и такой творческий потенциал? Насколько великим человеком нужно для этого быть? А может быть, только так и можно? – А не подвирает ли он, сэр Хвастун? Очень похоже! И тогда один из рыцарей пошел к королю Артуру и сказал: «Никто больше не верит в выдумки, которые сэр Хвастун сочиняет! Он просто старый враль и плетет красивые небылицы, чтобы все им восхищались». И тогда у короля появились сомнения. Но на этом сэр Хвастун не избавился от проблем. Нет. Это была не последняя проблема. Конец!
Мои сомнения, мои страхи и мои кошмары на время уносятся на второй план, догадки пролетают стремительно в голове, я не успеваю поймать их даже за хвост, только лишь вывод всех своих мыслей: кто сидит за рулем – полковник или Джим? Ставлю на первого, ибо Мориарти считает нецелесообразным являться на эту партию до ее завершения.
- Остановите машину!
Я успеваю выйти из авто, как оно тут же, с визгом колес, уносится прочь. В зеркало заднего вида успеваю заметить ухмыляющееся лицо Себастьяна Морана.
Фарс. Самый натуральный. А «сказка» лишь подтвердила мои догадки.
- Осторожно! – Предостережение незнакомца сливается со звуком тормозящего автомобиля, я понимаю, что не успеваю даже обернуться, что это будет самый бездарный и безвкусный финал сей истории из всех, который можно было бы только вообразить. Но чьи-то руки – обладателя взволнованного голоса, очевидно, выдергивают меня с опасного участка дороги. Машина проносится мимо.
Это белый мужчина с лицом, состаренным войной и собственными деяниями. Цепкий стальной взгляд, профессиональный захват характеризуют его как человека явно непростого и способного за себя постоять. Майкрофт послал профессиональную слежку? Вряд ли его люди выглядели бы столь неофициально даже под прикрытием.
- Благодарю за помощь.
Можно ли пожать руку без трех секунд трупу? Можно.
Удивления не осталось. Фарс, комедия, сумасшедший дом, ты решил довести все до абсурда, Джеймс Мориарти? Как сбить со следа человека, который на основе логических цепочек может рассказать о тебе все? Полным отсутствием логики, разумеется.
Выстрелы приложили тело моего спасителя к фонарному столбу.
***
«Меня только что посмертно спас неизвестный белый мужчина с выправкой бывалого солдата. Посмертно, потому что спустя пару секунд его пристрелили. Что-нибудь знаешь об этом? ШХ»
- Ты мог просто позвонить, откуда такая страстная любовь к смс-сообщениям?
- Майк, - брат выбрался из только что подъехавшей тонированной машины, затерявшейся в обилии полицейских автомобилей. Тщательно скрытая озадаченность под маской хладнокровия вызвали во мне легкий приступ тревоги. – Ты в курсе, что происходит? Не замечал раньше пасущих меня агентов британского правительства.
- Не глупи, это не мои люди.
- Это сарказм.
- Верю. – Следом за Майкрофтом появилась Антея. – Не могла бы ты нас оставить? – Девушка передала ему матовую синюю папку и кивнула мне в знак приветствия. - Шерлок, отойдем в сторону.
Мы ушли подальше от толпы любителей бесплатного зрелища и судмедэкспертов. Неловко поправляя сползший шарф, я безмолвно принял из рук брата сигарету – чересчур много я стал в последнее время курить, даже, пожалуй, чаще, чем перед неудачной попыткой бросить, надо как-то сокращать суточную норму, слишком вредно для здоровья, - вдохнул едкий никотиновый дым и вопросительно взглянул на Майка.
- Кстати, что ты, черт возьми, тут делаешь? Не помню, чтобы ты приезжал к каждому убийству, к которому я имею прямое или косвенное отношение.
- Я здесь, чтобы лично донести до тебя некоторые сведения, которые немного меня беспокоят. – Брат вытащил из папки несколько фотографий и протянул мне. – Узнаешь кого-нибудь?
Четыре человека, заснятых без их ведома, на бегу. Женщина и три мужчины, один из которых около часа назад получил очередь в грудь после моего рукопожатия.
- Кто они? – Я внимательно всматривался в их лица, находя их неуловимо знакомыми, словно неоднократно видел их, однако не слишком приглядывался. Держать фото было немного неудобно, поскольку одна рука была занята сигаретой.
- Четыре киллера мирового уровня. И, что в этой ситуации наиболее важно, на мой взгляд, все они живут в радиусе нескольких десятков метров от вашей с Джоном квартиры. Кстати, где твой доктор?
- Стоит в пробке и страшно зол, что не оказывает мне в данный момент неоценимой моральной поддержки. Я точно видел этих двух мужчин на этой неделе, женщина также кажется мне знакомой. Напрашивается логичный вопрос, какого черта они забыли у моего дома? – Я отдал фотографии Майкрофту и взял досье на всех четверых, мельком просматривая немалый «послужной список». Опытные профессионалы, в самом деле мировой уровень, мастера своего смертельного дела, зачем им я и почему я все еще жив? За аксиому возьмем то, что это дело рук Мориарти, но где же логика? Выдернутые со всех концов земного шара четыре элитных убийцы, буквально пасущие мой дом? Уверен, что моего спасителя убрал как раз кто-то из них. За одно лишь рукопожатие? Киллер спасает собственную цель? Получается, я не цель? И не обменяйся этот.. Сулейман со мной парой реплик, он остался бы жив? Возможно, их послали, чтобы выведать у меня какую-то информацию, но послали как минимум четыре никоим образом не пересекающиеся организации, с побочным заданием: устранять конкурентов, если появится хотя бы намек на то, что они добыли информацию? Но какую я мог дать информацию незнакомому человеку сразу же после того, как меня спасли из-под колес автомобиля?! Мой криминальный гений запутывает ситуацию, буквально пичкая ее ненужными деталями и людьми, доводя ее до еще более полного абсурда? Отвернувшаяся полиция, толпа убийц с непонятными целями, полный бардак и бесконтрольщина, которые обязаны довести меня до ручки?
- Ты что-нибудь понимаешь? – Изученные мной документы перекочевали обратно в синюю папку.
- Мой бывший любовник, ушедший в подполье, снова показывает когти, - сообщаю свои соображения со вздохом, в последний раз затягиваясь и выбрасывая окурок на землю.
- Есть ли у тебя мысли, что за тайные сокрытые знания хранятся в твоей дурной голове, за которыми охотились четыре самых выдающихся убийц? – С братом легко, убеждаюсь в этом, наверное, в тысячный раз, ибо тому же Джону простые и логичные умозаключения предварительно нужно разделать и разжевывать. Так как с последним я провожу куда больше времени, привычная догадливость собеседника теперь кажется мне просто-таки подарком судьбы.
- Если бы все это происходило парой месяцев ранее, я был бы уверен, что им нужна информация о настоящей личности криминального консультанта, которого, как известно, до некоторых скандальных событий никто никогда не видел. Но теперь я вправду не имею ни малейшего представления. И это меня бесит.
Брат молчит некоторое время, обдумывая ситуацию. Очевидно, что он надеялся получить от меня хоть какое-то разъяснение сложившихся обстоятельств. Видит Бог, я был бы и сам не против знать, что конкретно происходит.
- Просто знай, что рядом есть еще трое. А раз ты еще жив, значит, здесь они не по твою душу. И было бы нежелательно, чтобы они перестреляли друг друга и тебя в суматохе, так что будь аккуратнее. Я волнуюсь.
Недолгий взгляд, касания душ, сознания, немой диалог, я все слышу, все понимаю, твои сомнения, твой хаос, метания и незнание, как относиться и как поступить – впервые, наверное, за всю твою жизнь. Джим, Джим, Джим, ты смог своим появлением в моей жизни сдвинуть с мертвой точки не только меня. Ты в растерянности, брат, ты беспокоишься, ты не знаешь, как относиться ко мне, к нему, к нам двоим в совокупности и системе, как воспринимать нас, как смотреть на убийцу своей жены и того, кто заставил меня проснуться и ожить.
- Нам нужно поговорить. Но в другом месте и в другое время. Я позвоню. Или напишу, - Майк чуть улыбается. - Спасибо за информацию и поддержку.
- Не пропадай.
Брат садится в машину, подзывая Антею за собой, а я раздумываю, стоит ли остановить его и попросить об услуге, которая, уверен, может дорого обойтись нам обоим.
- Подожди! – Подбегаю к автомобилю и стучу по двери. Сложный выбор, явно не в мою пользу, не в его, но не сделай я этого – все выходки обиженного моей глупостью криминального консультанта – надо же, ранимая душа, не обделенная средствами и фантазией, - ушли бы впустую, что заставило бы его повторять свои игры снова и снова. Как бы мне не нравился сам процесс, но я больше стремлюсь к финалу и примирению. Впервые мне ближе человеческая сторона ситуации.
Майк опускает заднее стекло и вопросительно смотрит на меня.
- Ты не можешь не осознавать, что происходит нечто не совсем вписывающееся в твое понимание происходящего. И, не вдаваясь в детали, дальше будет только хуже. Я прошу тебя не вмешиваться ни во что, каким бы диким и опасным для моей жизни это не казалось. – Замолкаю на секунду, подбирая подходящие слова. - Сегодня или завтра я окажусь в тюрьме, либо в уголовном розыске, как повезет. Так нужно, так задумано. Не паникуй, я выкручусь. И, повторяю, я прошу и настаиваю на твоем невмешательстве.
Лицо Майкрофта нечитаемо и закрыто, но я вижу, что его совершенно не устраивает моя просьба. Неужели откажет?
- Хорошо. Я надеюсь на твое благоразумие. И ты все еще должен мне разговор. Обстоятельства на это не влияют. – Легкая улыбка, и машина трогается с места, тихо, неслышно, как и подобает двигаться дорогим и качественным автомобилям.
- Умоляю, не говорите мне, что я кому-то должен. Начинает надоедать.
***
- Нет, Грегори. Я говорю «нет», - шкаф явно не в том состоянии, чтобы выдержать вес пусть и не ожиревшего, но все-таки взрослого тридцатилетнего мужчины, потому я с некоторой опаской и заминкой – не заметной, однако, со стороны, - спускаюсь на пол, держа в руках маленькую камеру.
- Но я ведь даже не задал вопрос…
- Ты же понимаешь, что я знаю, о чем ты хотел спросить. Я не поеду в участок.
Инспектор бледен и подавлен, серые тени под глазами и взгляд побитой собаки вызывают жалость и странное человеческое понимание. Он мне верит, все еще верит, хотя и не жил со мной год под одной крышей, чтобы иметь реальные основания для доверия. А вдруг я и в самом деле подстраивал все те дела, с которыми в расстроенном чувстве собственного бессилия он приходил ко мне? Вдруг я действительно обманывал всех и каждого? Что ж, мне полагается медаль за столь длительное ведение за нос всей лондонской полиции. По-своему это тоже показатель интеллекта. – Андерсон и Донован?
Лейстред кивает, опуская глаза. Ему стыдно.
- Первого я всегда считал по уровню интеллекта ниже даже среднестатистического человека. А вот Донован… ее можно понять. До некоторого времени мы были в отвратительных отношениях, что тебе прекрасно известно.
- Я уверен, что все это просто глупое совпадение, Шерлок. Поедем, разберемся в участке.
- Мориарти умен. И не стеснен в фантазии. Сначала они, а дальше вы, инспектор. Как ни печально это осознавать. У тебя нет ордена на арест, я прав? В добровольном же порядке я отказываюсь куда-либо направляться. Видишь? – Указываю ему на камеру и сажусь в компьютерное кресло. – Это важнее. Я не могу терять время. К тому же в завтрашних газетах обязательно окажется фото, как меня в наручниках погружают в полицейский автомобиль, что также не способствует особой популярности. О, Мориарти просто гений! Уничтожает меня по частям, шаг за шагом, - вывожу видео с камеры на экран ноутбука, наблюдая за своим увеличенным лицом. – Повторяю, Грег, я не поеду в участок. Передай мои искренние сожаления Донован.
Инспектор протягивает руку и слегка стискивает мое плечо.
- Ты был в свое время отменным сукиным сыном, Шерлок. Бесчувственным сукиным сыном. Но сейчас я верю в тебя и верю тебе. Я вернусь с ордером, но постараюсь задержаться насколько это возможно. Удачи. И тебе, Джон, - Лейстред улыбается неловко и уходит в сторону лестницы, провожаемый ошарашенным взглядом Ватсона. И моим польщенным молчанием. Неожиданно и крайне приятно получать подобную поддержку, хоть и не несущую в себе какой-либо реальной помощи, но полную искренности и добродетели. Приятно быть человечным. Ты ощущаешь то неуловимое чувство симпатии, ты способен сам выразить ее кому-либо – это ново, оно, наверное, еще очень долгое время не перестанет меня удивлять.
***
- Звонил Лейстред. Сказал, что они едут сюда. С ордером. Наперегонки готовят наручники. Все офицеры, которых ты выставил идиотами. А таких немало, ты сам знаешь.
Итак, все идет по плану, по его плану. Вера испаряется, нужен только крошечный толчок, брешь, которая дает людям поверить, что они не так глупы, как я показывал и доказывал им на протяжении нескольких лет, они с радостью ухватились за соломинку, они счастливы объявить меня лгуном и упечь за решетку. Сложно их винить. Типичное поведение.
- Ребята, простите. Какой-то парень принес пакет, а я забыла. Помечен: «скоропортящийся», - миссис Хадсон, напрочь, впрочем, забыв о том, что «выглядит на камеру не слишком шикарно», протягивает Джону конверт, излучая извинения. – Имя такое забавное. Как будто в сказке.
Сказке? Джим.
Доктор Ватсон распаковывает посылку и достает оттуда печенье в форме человечка.
- Что за черт? Шерлок, что это значит?
Я мог бы попытаться ответить, если бы полицейские сирены и звонкий голос Донован на улице не перебили меня:
- Холмс! У нас ордер, Холмс!
Нет смысла винить ее, нет смысла корить вообще кого-либо – это лишь игра. Игра, затеянная Джеймсом Мориарти. Он всегда получает то, что хочет, он всегда добивается своего – любыми методами. Но чего ты хочешь сейчас? Финальной партии, мой гений? Чтобы затем, унизив меня, растоптав, разбив мою репутацию к чертям, с достоинством уйти в тень и продолжить жить как раньше? А сможешь ли ты? Ведь я видел твои глаза. Они не лгут. Мы зависим друг от друга, ты не сможешь без меня, ты сдохнешь от скуки в окружении шелков, богатств и шлюх, потому что ничто и никто не смогут доставить тебе такого интеллектуального удовольствия, кроме меня.
Надеваю пальто и шарф, неспешно, - а куда мне спешить, собственно? Демонстративно протягиваю руки вошедшему инспектору и опускающей в смятении глаза Донован. Они все понимают, что неправы. Но так проще. Им.
- Шерлок Холмс, вы арестованы по подозрению в похищении детей.
Джон возмущается и чуть ли не с кулаками бросается на полицейских, застегивающих на мне наручники. Он прав, все знают, что он прав, что прав я, но кого это волнует? Мориарти умен.
Когда из дома, пошатываясь, выходит начальник инспектора, придерживая окровавленную салфетку у лица, я усмехаюсь. Джона выводят следом, точно также закованного в кандалы, как на плаху, его прижимают к машине рядом.
- Боялся соскучиться? Ты со мной? – Усмехаюсь.
- Да, конечно. Оказывается, нельзя врезать по носу шефу полиции. Что за чушь, не правда ли?
Итак, пора.
Деморализовав полицейских с помощью рации, вытаскиваю пистолет из кобуры стоящего рядом.
- Всем лечь на землю! Быстро! – Ошарашенные лица бывших хозяев ситуации на пару мгновений радуют взгляд. Пячусь назад, в сторону дворов и закоулков, направляю дуло пистолета к виску Джона и кричу: - Это мой заложник!
- Да, так лучше, намного лучше, чудесно, просто чудесно, мать твою, а дальше-то что?
- Мой обиженный любовник хочет поиграть. Поиграем?
- Ты знаешь, я не…
- Беги!
Дворы, темные подворотни, туннели. Мы бежим, прячась от полицейских машин, долго, бесконечно долго. Наконец, выдохшись совершенно в каком-то темном переходе между домами, мы останавливаемся, все еще скованные наручниками.
- Пойдем к Майкрофту, он поможет, - Джон тяжело дышит, вопросительно смотря на меня. Он не понимает, не видит логику, странную извращенную логику Мориарти, написанную яркими огромными буквами на листе ватмана в моем мозгу. Я вижу. Лишь мы с ним вдвоем видим. Я не одобряю, но и не противлюсь. Я заслужил, все заслужил.
- Позже, - оглядываюсь в поисках наиболее приемлемого пути для дальнейшего бегства, но Ватсон останавливает меня:
- Посмотри туда. За нами следят. Мы не уйдем от полиции, - отчаянно шепчет он.
- О, это не полиция, - темноту озаряет свет фонаря, так удачно падающий на лицо незнакомца, наблюдающего за нами от самого начала погони. Незнакомца ли? Я знаю его. – Это наш сосед с Бейкер-стрит. Давай узнаем, что ему нужно.
Снова бег, снова сбившееся дыхание и бешеный стук сердца. Попробуем сыграть на их страстном желании спасти мне жизнь – ныне покойный Сулейман вытащил меня из-под колес автомобиля.
- Пробежим перед автобусом!
Как я и предполагал, в последнее мгновение кто-то сбивает меня с проезжей части, за секунду до столкновения.
Сегодняшний день богат на события, два киллера подряд спасают мою жизнь. Абсурд.
Мой криминальный гений любит абсурдные ситуации.
Перегруппировавшись, - а это крайне неудобно, находясь в лежачем положении, да еще и будучи пристегнутым одной рукой наручниками к другому человеку, - я забираю пистолет у дезориентированного убийцы и направляю дуло в его сторону:
- Что вам нужно? Отвечайте! – Он не боится, он не растерян, он просчитывает наиболее благоприятные варианты дальнейшего действия. Профессионал.
- Мориарти оставил его у вас в квартире. Компьютерный код-ключ. Прошу вас, опустите оружие, нет причины убивать меня, - мужчина демонстрирует пустые ладони, поднимаясь на ноги.
Код-ключ? Что за вздор? Он имеет в виду метод, с помощью которого Джим открыл три самых охраняемых места Британии? Неужели может существовать какая-либо электронная программа, которой под силу открыть за считанные секунды любые замки? Для этого нужен как минимум мощнейший компьютер, аналогов которому нет и не предвидится в ближайшем будущем. Это я могу утверждать со стопроцентной вероятностью, благо, что братец имеет доступ и не к такой информации. Уже давно существуют программы для подбора паролей, но на это уходят месяцы и годы. Код-ключ – очередной вздор, деза, подкинутая киллерам Мориарти для усугубления фарса. Отлично, просто превосходно. Каждая сторона обладает своей, индивидуальной информацией, запутывающей все окончательно. Мешанина, каша из вранья, в которой увязнут по уши, если не увязли до сих пор, как криминальные верхи, так и верхи политические. Майкрофт также дезинформирован, интересно? Он не так глуп, чтобы купиться на подобное. Но ведь и Джим не уступает ему в интеллекте, если не обгоняет. Уж по части хитрости и жесткого юмора моему любовнику нет равных.
- Превосходно, восхитительно… - я забываюсь на миг, вновь переживая это мгновенное чувство эйфории от кипения мыслей, Джим, ты прекрасен, ты знал об этом?
- Ты понимаешь, о чем он? – Джон настороженно переводит взгляд то на меня, то на стоящего рядом убийцу, посланного любой ценой защищать меня от посягательств противоборствующих сторон.
Я почти не удивляюсь, когда его грудь прошивают три выстрела, и бездыханное тело падает на пыльный асфальт ночного города. Ватсон в коем-то веке не задерживается и без моего толчка, синхронно со мной, убегает прочь, в сторону подворотен, в арку, откуда мы двинулись с намерением попасть под автобус.
- Шерлок, о чем он говорил, какой ключ? – Почти кричит доктор.
- Он говорил о программе, способной открыть любую дверь и взломать любую систему. Благодаря ней Мориарти якобы и вскрыл Тауэр, банк и тюрьму, - оглядываюсь, высматривая ненужных свидетелей. Повезло в этот раз, улица пустынна и безжизненна. – Это полный бред. Такой программы нет и не может существовать, если только Джим не собрал у себя в подвале суперкомпьютер четвертого тысячелетия, используя для этого примитивную технологию нашего времени.
Ватсон молчит, переваривая информацию. Замечаю неподдельный интерес в его глазах за секунду до удивленного восклицания:
- Так, а это ты видел? «Разоблачительный эксклюзив от… Ричарда Брука»?! Это же его имя! Ну, имя, под которым он… вы… ну, с тобой…
- Спал, Джон. Занимался сексом. Дай сюда, - забираю у доктора газету, пробегаясь глазами по заголовку. «Шерлок: шокирующая правда. Дилан Ралли, интервью с Ричардом Бруком».
Это становится все интересней и интересней. Хотя, казалось бы, дальше уже некуда.
***
Под покровом ночи мы вламываемся в запертую квартиру того самого идолопоклонника из туалета в зале суда. Отвергнутый кумиром и пышущий негодованием журналист с радостью ухватился за человека, предоставившего ему информацию на блюдечке с голубой каемочкой. Информацию, которая может опорочить, отмстить за униженное самолюбие и пренебрежительное отношение. Право же, люди так злопамятны.
Даже гении. О, тем более гении!
Дверь открывается неслышно и, судя по всему, она оснащена неплохой звукоизоляцией, потому что, как только мы входим в дом, быстро закрывая ее снова, со второго этажа разносятся характерные звуки.
Стоны, крики, рык. Голос того, кто нежно, но крепко прижимал меня в абсолютно неромантичной обстановке к стене туалета, еле сдерживаясь от воплощения в жизнь своих ночных фантазий. И до дрожи знакомый, родной, который я привык слышать только наедине со мной, только лишь под собой и никогда больше.
Великий Джим Мориарти не только взрывает города, открывает велением руки запертые двери и шантажирует присяжных – великий Джим Мориарти учит холодного доселе как сталь и как она же эмоционального Шерлока Холмса чувствам. И чувствам не всегда приятным.
Ревность. Холодная, обжигающая, бьющая в сердце – в злосчастный орган, на который за этот год свалилось столько всего нового и неведанного доселе. Я готов метать молнии, убить, воскресить и еще раз убить того проклятого журналиста, посмевшего коснуться того, кто принадлежит мне, мне и только мне. Я не помню себя, я не знаю себя, словно сварили в кислоте и попытались из нее же вылепить некое подобие меня – а нет теперь меня, есть только форма. Оболочка, очертания. Я сожжен и опустошен, а в следующий миг – горю Адским пламенем обманутого грешника, получившего пустышку вместо обещанного Желания, продавшего душу за бесценок, а теперь вынужденного вечность вариться в котле собственных эмоций. Боже, эти эмоции, никогда не было так, никто никогда не причинял такого, лучше уж прыгнуть в кипящее масло, чем это.
Если Джим чувствовал хотя бы десятую часть того пожара, бушующего во мне сейчас – Ирэн умерла слишком легкой смертью.
Взгляд мой остекленел, движения нервные и медленные. Алый от смущения Ватсон неловко рассматривает обстановку квартиры, вздрагивая с каждым новым звуком, раздающимся сверху. А мне хочется убить всех и себя каждый гребаный раз, когда кровать стучит об пол, а сладкий стон бьется в истоме о стены квартиры.
- Поднимемся наверх или подождем, пока они… закончат? – Спрашивает чуть слышно Джон. Какой смысл говорить шепотом – они слишком заняты, чтобы слышать что-либо.
- Спустятся сами.
А я просто не вынесу вида ваших сплетённых тел.
Во что ты превратил меня, Мориарти? Что за тряпку из меня сделал? Комок из боли и унижения, с трудом справившийся с алкоголизмом, проведший в депрессии несколько месяцев? Ты умеешь мстить, а месть твоя сладка, словно яд. Дай же мне погибнуть, спрячь антидот, выкинь, уничтожь, я не могу так больше.
Мы просидели на диване около получаса, они давно закончили развлекаться, только болтали о какой-то чепухе, совершенно со мной или судом над Джимом не связанной, пока, наконец, не прозвучала фраза: «Пойдем вниз, выпьем кофе».
Джеймс Ричард Брук в черных джинсах и Дилан Ралли в темно-зеленых боксерах спускаются по лестнице и застывают в немом изумлении, глядя на нас с Джоном, сидящих напротив.
Ты бесподобный актер, мой милый. И удивление на твоем лице поистине неподдельное, хотя я уверен, что ты рассчитал все от и до – даже подгадал время, во сколько нужно лечь в постель с этим журналистом, чтобы я застал вас посреди процесса. Уверен, у тебя даже была продумана тактика поведения на случай, если я ворвусь к вам в спальню, как только услышу стоны. Ты ведь всегда продумываешь все варианты, ведь так?
Я готов убить тебя. Расстрелять из пулемета, отрезать длинной очередью тебе голову, чтобы в разные стороны хлестала кровь, а дергающееся в конвульсиях тело повалилось на землю. А затем биться в истерике над твоим трупом.
Я люблю тебя. И я ненавижу и презираю себя за это.
Прости меня, прошу, Джим, ты отомстил сполна, хватит, не нужно больше. Ты нашел способ меня сломать.
- Шерлок? Какого черта ты здесь забыл? – А глаза твои смеются, полыхая жестоким обжигающим пламенем Тартара.
***
- Мне надоела эта шумиха, дело приняло слишком опасный оборот, я не желаю больше играть в твои идиотские игры! И прости меня, что озвучиваю это при Джоне, но ему пора бы уже знать обо всем. Наша шутка обернулась слишком масштабным вниманием, ты не находишь? – Джим Мориарти, король темных подворотен и безликих бандитов Британии и всего мира, стоит у плиты, раскрасневшийся, с взлохмаченной прической, зевает и извиняющимся тоном сообщает, что не намерен больше играть навязанную Мной игру. Я схожу с ума? – Тебе эспрессо, как всегда?
Я молчу. Я не могу выдавить ни слова. Потому что за столом напротив сидит совершенно ошарашенный и ничего не понимающий Джон, который дезориентирован еще больше меня. Потому что репортер Дилан Ралли под идиотским предлогом выставлен из кухни. Глупый репортер, одаривший меня извиняющимся взглядом и легким пожиманием плечами – мол, ничего не могу сделать, ваши проблемы, разбирайтесь.
- Джим…
- Извини, что так внезапно вышел из игры, - король преступного мира садиться мне в ноги и берет в ладони мои руки, уже освобожденные от наручников, смотря мне прямо в глаза. Против воли израненное сердце начинает биться чаще и быстрее. – Извини, что бросил тебя так резко – я не смог выдержать этого. Мне стали приходить письма с угрозами, на электронный ящик я получал сообщения от каких-то психопатов и подражателей. – Он в смятении замолкает. – Глупая идея была. Если бы не Дилан, меня бы грохнули. Он спас меня, он защитил меня, он согласился напечатать этот материал. Пойми, я не склонен к самопожертвованию, и за свои безумные идеи ты должен сам отвечать – я же не хочу отсидеть оставшуюся жизнь в тюрьме, потому что у тебя крыша поехала. Ты не обижаешься на меня?
Его слова, его тон, его вид настолько правдоподобны, что мне начинает казаться, будто я действительно сумасшедший. И что не было никогда прекрасных дедуктивных способностей, восхитительно острого ума, умения просчитывать всю партию наперед из одного лишь хода – было только раздвоение личности. И одна из них делала все, чтобы другая считала себя гением.
- Да что здесь происходит?! Шерлок, объясни мне, пожалуйста, я нихрена не соображаю! – Джон хватается за голову обеими руками и громко ставит локти на стол. На стол с забавной скатертью в розовый цветочек.
Я сейчас сорвусь. Правда.
- Это все ложь, - шепчу ему в ответ. – Ложь. – И обращаюсь к моему бывшему любовнику: - Под каким номером числится в твоей гениальной голове эта личина, Мориарти? И на что еще ты готов пойти, чтобы уничтожить меня окончательно? Розыск в полиции? Убийство веры в меня в моем единственном друге? Разоблачающая статья? Боже, как же ты умен…
- Шерлок, да нет никакого Мориарти! Я Ричард, Джеймс Ричард Брук! Что с тобой творится? - Удивление и волнение в твоих глазах неподдельны, мой гений, мой криминальный гений, моя мечта, мое вечное проклятие.
Кофе пролилось из турки, зашипело, и Джим с проклятиями поднялся и ринулся к плите.
- Умоляю, скажи, что он просто издевается над нами, Шерлок! – Ватсон в ужасе и смятении, он боится. Меня?
- Джон, все просто. Шерлоку пришла гениальная идея поводить за нос полицию и своего брата. Мы решили сыграть в преступников. Поначалу было весело, согласен, было забавно, но это зашло слишком далеко, я вышел из игры, - Джим ставит две чашки кофе, мне и доктору, на стол и садится сам. – Я не хотел, чтобы ты видел нас с Диланом вместе, потому сорвался поначалу, прости меня. Да и вообще, прости за все это. Но мне дорога моя жизнь.
- Перестань, пожалуйста, - прошу почти шепотом. Я слишком обескуражен. Я банально не знаю, как мне дальше поступать и что делать. На одно мгновение я даже предположил, что он прав, что нет и не было никакого Мориарти. У меня и вправду проблемы с рассудком? А если это не так, то как можно быть настолько наглым и обладать таким безграничным жестким черным юмором?
Как можно ранить в самое сердце, целенаправленно сталкивая меня лицом к лицу со стонами на втором этаже и скрипом кроватных ножек?
Психопат ли я - неизвестно, но я точно схожу с ума от него и его выходок, от того, как безжалостно он копается грязными руками в моей грудной клетке, неосторожными пальцами беря мое солнечное сплетение и расплетая его, в разные стороны, небрежно, разрывая то, что не поддается его грубым пальцам. Я поражаюсь одновременными его чуткостью и жестокостью. Тем, с каким особенным вниманием он следит, чтобы мне было как можно больнее, как можно хуже. Какая старательность, я должен быть польщен, я был бы польщен, если бы не эта отвратительная вязкая боль внутри.
Он собирается что-то сказать, что-то безусловно сочувствующее и ободряющее, я буквально вижу это по мимике и глазам – холодным, бездушным глазам, - но Джима прерывает стук во входную дверь и крики:
- Откройте, это полиция! – И затем, в какофонии ударов дубинкой и криков полицейских, раздается голос ублюдочного репортера:
- Рич, открой!
- Идиот конченый! – Шепчет Мориарти. – Уже иду! - Он вскакивает со стула и бросается к двери, смежной между прихожей и кухней, осматривая коридор: - Ключи оставил. Господи, какой же дурак… Шерлок, Джон, вам пора сматываться.
- Что происходит? – Ватсон туго соображает, как и всегда, как и все, это дает некоторую уверенность, что люди все-таки такие же дураки, какими я считал их всегда, раз уж я моментально сообразил, что случилось.
- Дилан решил поиграть в героя. Прости меня, простите меня оба. Джон, мне действительно жаль, что из-за этой статьи за вами началась такая охота. Я просто хотел спасти свою жизнь, - Джеймс подбегает к балконной двери, открывая ее нараспашку, и обращается к нам: - Тут пожарная лестница. Бегите, я постараюсь задержать их. И еще раз, простите меня, пожалуйста.
Ватсон бросает на меня странный взгляд и направляется на балкон, Мориарти ободряюще хлопает его по плечу. Когда доктор скрывается из вида, прижимаю Джима к подоконнику:
- Что происходит, черт возьми?! Как можно было вообще додуматься до такого?!
- Совершенно не понимаю, о чем ты, Шерлок, - о, снова этот противный высокий голос, насмешка надо мной, над самой судьбой, что свела нас вместе год назад. – Тебе не кажется, что пора убегать? Ручной доктор будет волноваться, если тебя не будет долго. Да и полиция взломает дверь сама, рано или поздно. – Словно в подтверждение его слов, стуки и крики зазвучали с новой силой.
- Я ненавижу тебя, Мориарти. Знал бы ты, насколько сильно.
- Больно, да? – Тон на секунды холодеет, а голос неожиданной становится серьезным и тяжелым. И понимающим, пожалуй. - О, я понимаю тебя, прекрасно понимаю. А сейчас вали отсюда, у тебя полминуты, дверь не железная.
Отталкиваю его в сторону и удаляюсь молча, ибо не в состоянии ответить ему что-либо. Я заслужил, я все заслужил. Но я стерплю. Я поклялся сам себе стерпеть все, что придет ему в голову, лишь бы простил. И вернулся.
***
Джон идет чуть впереди, не смотря на меня, игнорируя мои оклики. Я понимаю, словно читаю по его скованности и замкнутости то, что происходит у него внутри, он растерян, он сомневается во мне, в себе, в том, кто я есть на самом деле и кто из нас двоих – я или Мориарти-Брук, - обманщик. Если отбросить эмоции и чувства, я с безграничным любопытством наблюдаю за его метаниями и внутренней паникой, мне отрешенно интересно, что же перевесит в нем все-таки: факты, подсунутые ему под нос Джимом, указывающие на то, что я лжец и проходимец, бесплатный спектакль в доме журналиста, только укрепивший сомнения или же безграничная вера в лучшего и самого близкого друга, пусть даже он - полнейшая скотина и бесчувственный кусок льда. При всем моем уважении к Ватсону, а также при всей моей вере в наши крепкие отношения, я не могу поставить на второй вариант с полной уверенностью. Мориарти – гений, достойный Нобелевской премии, лучший, не имеющий конкурентов в своем деле – в умении подстроить, что ему угодно, под свои собственные замыслы. Я не могу соперничать с ним на этом поприще, могу лишь только наблюдать и анализировать, силясь понять последующие поступки. Что он может сделать дальше, практически уничтожив веру в меня человека, в котором я никогда не смел сомневаться за последние месяцы? Что еще он может отнять у меня, чтобы закрепить намертво свой жестокий урок, что он хочет получить в итоге? Чего мне ждать дальше?..
- Джон! – Хватаю доктора за предплечье, останавливая. Догадка, совершенно идиотская, но настолько очевидная и прозрачная, если знать странную логику Джима – или хотя бы понимать, что в его логике чаще логика отсутствует, - молнией врезается в разум, перехватывая дыхание.
- Не трогай меня. Пожалуйста. – Вот так-так! Джеймс Мориарти, ты великолепен! Ты смог за несколько часов непрерывного подкидывания дезы в умы людей и одной личной встречи с моим другом убедить последнего в том, что я лжец! Может ли мое уважение возрасти еще больше?
Главное - это как можно глубже заткнуть эту ноющую боль. Боль, которая взрывает разум, когда перед глазами всплывает образ квартиры Дилана Ралли и стонов на втором этаже. Не думать. Не думать об этом.
- Ты поверил ему? – Спрашиваю Джона, упорно отводящего глаза в сторону.
- Я не знаю. Черт, я ничего не знаю и не понимаю!
- Я ведь предупреждал тебя, что он в силах разрушить и твое ко мне отношения. Что ж, я не виню тебя. Кто знает, что творилось бы в моей голове, попади я в такую ситуацию. - Глупости, я бы ни за что не сомневался в очевидном, меня нельзя переубедить в том, в чем я уверен, минутное замешательство в том доме – всего лишь шок и дезориентация. Я действительно прочно стою на ногах своих убеждений. Но тебе нужно, чтобы я сказал это, так тебе будет легче сейчас уйти. Ведь ты хочешь уйти.
- Шерлок… Прости меня. Я не могу разобраться. Ни в чем. Это какой-то дурдом. Или он дурит нас, или ты дуришь всех. Мне трудно поверить в последнее. Но и в первое тоже. Трудно. – Он стискивает на секунду мою ладонь на своей руке, затем отпускает и удаляется в темноту. Я стою на месте. – Иди к Майкрофту. Он должен помочь тебе. Я рискну потревожить старых знакомых со времен Афганистана, может быть, выиграю тебе некоторое время.
Силуэт Ватсона скрывается за аркой, а я все еще стою в темноте домов.
Сигарету бы сейчас.
Телефон в кармане вибрирует, оповещая меня о пришедшем сообщении. Что же это будет, интересно? Насмешка? Пожелание удачи в этой неравной борьбе? Оповещение, что Дилана не будет в доме пару часов, а значит, я могу заглянуть, перед нашей последней финальной схваткой?
«Истинная любовь не может говорить, потому что истинное чувство выражается скорее делом, чем словами. ДМ»
Мой милый гений, не оскорбляй великого Уильяма Шекспира, применяя его высказывания к нашим разборкам.
Автор: z@raza
Бета: Ritsu Kotolenush, Я и MW
Категория: слэш
Жанр: romance, AU
Пейринг: Шерлок/Джим
Рейтинг: R
Размер: макси
Статус: в процессе
Дисклеймер: моя лишь идея
Размещение: пишите в личку, обговорим=)
Саммари: Во что выльется желание Джима сделать Мориарти анонимным персонажем, а милого Джимми из IT-отдела - любовником Шерлока Холмса?
Предупреждения: OOC
Глава 12
Глава 12
*спустя 62 дня*
Какую же непреодолимую любовь ты испытываешь к использованию в своих деяниях детей. Желание сделать свою Большую Игру острее, опаснее, зайти далеко за грань того, с чем вообще можно играть – столько времени прошло уже, Джим, а я все также ношусь по всему городу с бешено колотящимся сердцем, получая удовольствие от твоих загадок. Казалось бы, ты совершенно меня не заставляешь, верно? Но довольно-таки вольная формулировка – «пойми, что я хочу тебе показать, или дети погибнут» - волей-неволей принуждает меня к добровольному поиску. Мрачная и осыпающаяся, что хлебные крошки из конверта, заброшенная кондитерская фабрика освещается десятком небольших фонарей, а взволнованные голоса отскакивают от стен в поисках похищенных деток. И каждый из них, независимо от того, уважает ли меня, верит ли, ненавидит – каждый очень хочет верить, что я прав, что не ошибся и брат с сестрой действительно здесь и скоро отправятся домой. Все боятся Джима Мориарти, он ведь такой непредсказуемый, чертов псих, моральный урод, да? А я знаю, как ты стонешь и как любишь решетить спину ногтями, впиваясь на выдохе глубоко и рвано.
- Ищите по всем углам! – Донован полна решимости, старательно контролируя расшалившуюся панику и нервозность. Внезапно проснувшийся материнский инстинкт ведет ее в нужном направлении, словно спутниковый навигатор, и она, пиная множество покрытых ртутью фантиков, первая находит испуганных детей. Я же в полном восторге. Твои идеи прямо-таки фонтанируют извращенной фантазией и полным отсутствием моральных принципов, мой милый гений, а уверенность в моем интеллекте заставляет покраснеть – мысленно, разумеется. Игра началась, именно сегодня, я ждал ее целых два месяца, не видя тебя и не слыша, конспиратор, чтоб тебя, Джим! Я скучал до безумия, готов был сам лезть под пули, лишь бы увидеть в любом преступлении хотя бы след твоей деятельности. Однако ты словно ушел в подполье на это время – никакой крови на местах убийств, никаких тайных посланий, издевательств, я даже начал волноваться. Приготовления заняли так много времени? Я жду с нетерпением, когда же прочувствую на своей шкуре тот адский адреналин, придуманный и воплощенный в жизнь специально для меня. Лестно, лестно. Как бы не выйти насовсем из игры по окончанию твоих соревнований, я не планирую погибать в ближайшее время.
***
- Ну вот, профессионалы закончили, теперь очередь любителей. Можете зайти, если хотите, - Донован с легкой улыбкой смотрит на меня и Джона, сложив руки на груди. С некоторых пор ее нападки имеют скорее шутливый характер, нежели показное презрение, как было раньше. Ее отношение неоднозначно, после моих извинений она все еще с недоверием относится ко мне, однако теперь куда более дружелюбно и тепло, чем год назад. Нужно было еще раньше попытаться сыграть на ее чувствах, дабы сделать свою работу более легкой, однако, что самое забавное, я действительно был искренен, когда просил прощения.
- Не забывайте: у нее шок и ей всего семь лет. Так что постарайтесь…
- Не быть собой?
- Не быть тем, кем вы были раньше. Просто расслабьтесь и не давите на нее слишком сильно. Я надеюсь на вас. – Лейстред отходит в сторону, позволяя нам пройти в комнату с перепуганной девочкой.
Когда ребенок начинает истошно вопить и пятиться при виде меня, я испытываю неподдельное удивление. Джимми, Джимми, Джимми, что за планы твоего больного гения претворяются в жизнь, как горячо, как остро, это непонимание, удивление, незнание будущего, незнание ситуации, ты оперируешь разом всем, что может меня завести и заинтересовать, что же происходит, сейчас, что? Пожалуй, никто еще не реагировал на меня так после пары секунд, можно мысленно записать это в свой личный рекорд, я думаю. В чем заключается твоя задумка? Настроить против меня всех и каждого в полицейском участке, оставить меня без поддержки внешних сил и заставить разбираться с собственными проблемами – с созданными тобой проблемами, - в полном одиночестве? А Джон? Каким образом ты решил убрать Джона из небольшого списка моих союзников?
Милая девочка, не надо так громко кричать, ты сбиваешь меня с мыслей.
- Ничего не понимаю, - схватившись обеими руками за голову, Джон едва заметно качался из стороны в сторону, пытаясь обдумать только что произошедшую ситуацию. Это был тяжелый и трудный день, наполненный поисками и риском, и он совершенно не ожидал, что все закончится настолько неожиданно. О, не волнуйтесь, доктор Ватсон, я уверяю вас: это еще не конец.
- Девочка травмирована. Что-то в Шерлоке напомнило ей похитителя.
Умно, Джим, ты прекрасен, сколько глубины, сколько мыслей, сколько гениальных идей! Пускай во вред мне, пускай все, что ты делаешь, ты делаешь с идиотской целью потопить меня и, словно герой детских сказок, в конце спасти от неминуемой гибели, величаво подставив ладонь. Мне плевать на мотивы, совершенно, ведь я смотрю дальше, я вижу детали, Боже, как же прекрасно. Ты столько времени и сил тратил и продолжаешь тратить на свой спектакль, какая игра, какая идеальная актерская игра, мой дорогой преступник столетия! Я пел бы тебе оды собственного сочинения, оды твоему разуму, обладай хоть каплей творческого таланта. Увы, в связи со своими особенностями мышления, я не могу мыслить фантазиями, мне совершенно неподвластно поприще деятелей искусства.
О, Мориарти, а ты гениален и многогранен. Твоя картина, мой портрет, высеченный пастельными мазками на полотне, словно ножом для резки по стеклу на витраже, это признание, я помню твои чувства, уже тогда ты был зависим от меня. Я нервничаю, нервничаю долгие месяцы, истязаюсь бесконечными истеричными мыслями, почему-то начисто забыв о том, что когда-то уже увидел ответы на волнующие меня вопросы в твоих глазах. Ведь они не лгут.
Возможно ли, что я просто получаю удовольствие от метаний и непонимания?
- Что она рассказала?
- Не может произнести ни слова.
- А мальчик?
- Он без сознания. Его еще держат в реанимации.
Услышь меня, увидь меня, почувствуй меня, сейчас, в этот миг, в это короткое мгновение абсолютного знания и понимания, ответь, слышишь? На фоне бьющейся в эмоциональном потрясении маленькой девочки, на фоне лежащего в обморочном состоянии мальчика, мне нужен знак, символ, толчок, я неуверен, я на перепутье, непонятно чем вызванном, это бывает, это пройдет, я лишь с каждым днем становлюсь все более нестабильным и несдержанным, не в состоянии контролировать эмоциональные приливы. Это пройдет. Это пройдет, я знаю, вот только верну контроль над собственной головой. А ты помоги мне.
Глаза бегают. Дышу глубоко. Покой.
В окнах напротив зажигается свет, демонстрирующий три красных буквы, ярких, крупных, только для меня, персонально для меня.
« Y O M»
«Ты мой должник»? Да, Джим, я должен тебе целую жизнь, за то, что открыл глаза слепому, я вижу сердцем, чувствую, я ощущаю. Мое просветление обходится безбожно высокой ценой, но как я могу упрекнуть тебя в этом?
- Шерлок, не бери в голову. Я вот тоже всегда хочу закричать, когда ты входишь в комнату. Как и большинство людей, - неловкий юмор детектива вызывает легкую улыбку. Он ведь на моей стороне, всегда был, из-за какой-то извращенной любви к правосудию, чувствующий мою принадлежность к его карающей длани. Даже то, что я спал с тем, кого официально ловят все известные спецслужбы – а на деле же неоднократно пользующиеся его услугами, - если и пошатнуло мой авторитет в его глазах, но уж точно не опрокинуло. Он последний, кто будет считать меня виновником произошедшего. Не представляю и не хочу даже задумываться над тем, что пришло в голову Джиму Мориарти, дабы во мне разочаровался и этот человек. Пусть это будет сюрпризом. О, скоро будет гонка. – Ладно, идемте.
- Как можно было найти похищенных детей только лишь по следам в комнате, Холмс? – Донован. О, нет, она не предъявляет мне обвинений или претензий в моем обмане, конечно же нет. Но она шокирована и недоверчива. И она никогда не доверяла мне как Грегори.
Оставляю без ответа ее вопрос и выхожу из кабинета на улицу вслед за Джоном и детективом. Думай, что хочешь, это ничего не изменит, вы все разочаруетесь во мне в ближайшее время.
- Как ты, Шерлок?
- Я растерян. Мне нужно побыть в одиночестве. Не могли бы мы поехать в разных автомобилях? – Задаю вопрос, забираясь на заднее сиденье такси. Ватсон не спорит, Ватсон молча кивает, Ватсон отходит в сторону. Он знает меня слишком хорошо, мой верный друг. Почему же я совершенно незнаком с собой?
Мне кажется, раньше я был бы более прямолинеен.
Огни мелькают, тысячи огней ночного Лондона, они пробегают мимо и мельтешат перед глазами, я не обращаю внимания, я делю на ноль, я доказываю теорему Ферма, я ищу способ превращения в золото свинца. Ошибка, ошибка программы, меня уносит по течению, я снова не могу справиться с собственным потоком сознания, с собственными мыслями. Мне нужен Майкрофт. Срочно.
-…приобрести этот потрясающий вечерний комплект вы можете прямо сейчас…
- Выключите, пожалуйста, - реклама раздражает и делает только хуже, она мешает собирать собственные раздробленные мысли в единое целое. Словно пытаешься скрепить скотчем разбитый хрусталь.
- Прошу вас, уберите звук.
На мгновение на экране мелькнуло… лицо Джима?
Мы продолжаем нашу игру?
Я играю без сохранений, без дополнительных жизней и на самом тяжелом уровне.
- Здравствуйте! Вы готовы послушать историю? Я расскажу вам про сэра Хвастуна! – Он кривляется, он играет, он нагружает мой мозг работой, подавая в него шквал новой информации. Я на пределе. Я счастлив. – Сэр Хвастун был самым храбрым рыцарем за круглым столом, но вскоре все стали уставать от его историй про то, что он самый отважный, убил больше всех драконов. И тут все задумались! – Игра лицом восхитительна, как можно совмещать столь гениальный ум и такой творческий потенциал? Насколько великим человеком нужно для этого быть? А может быть, только так и можно? – А не подвирает ли он, сэр Хвастун? Очень похоже! И тогда один из рыцарей пошел к королю Артуру и сказал: «Никто больше не верит в выдумки, которые сэр Хвастун сочиняет! Он просто старый враль и плетет красивые небылицы, чтобы все им восхищались». И тогда у короля появились сомнения. Но на этом сэр Хвастун не избавился от проблем. Нет. Это была не последняя проблема. Конец!
Мои сомнения, мои страхи и мои кошмары на время уносятся на второй план, догадки пролетают стремительно в голове, я не успеваю поймать их даже за хвост, только лишь вывод всех своих мыслей: кто сидит за рулем – полковник или Джим? Ставлю на первого, ибо Мориарти считает нецелесообразным являться на эту партию до ее завершения.
- Остановите машину!
Я успеваю выйти из авто, как оно тут же, с визгом колес, уносится прочь. В зеркало заднего вида успеваю заметить ухмыляющееся лицо Себастьяна Морана.
Фарс. Самый натуральный. А «сказка» лишь подтвердила мои догадки.
- Осторожно! – Предостережение незнакомца сливается со звуком тормозящего автомобиля, я понимаю, что не успеваю даже обернуться, что это будет самый бездарный и безвкусный финал сей истории из всех, который можно было бы только вообразить. Но чьи-то руки – обладателя взволнованного голоса, очевидно, выдергивают меня с опасного участка дороги. Машина проносится мимо.
Это белый мужчина с лицом, состаренным войной и собственными деяниями. Цепкий стальной взгляд, профессиональный захват характеризуют его как человека явно непростого и способного за себя постоять. Майкрофт послал профессиональную слежку? Вряд ли его люди выглядели бы столь неофициально даже под прикрытием.
- Благодарю за помощь.
Можно ли пожать руку без трех секунд трупу? Можно.
Удивления не осталось. Фарс, комедия, сумасшедший дом, ты решил довести все до абсурда, Джеймс Мориарти? Как сбить со следа человека, который на основе логических цепочек может рассказать о тебе все? Полным отсутствием логики, разумеется.
Выстрелы приложили тело моего спасителя к фонарному столбу.
***
«Меня только что посмертно спас неизвестный белый мужчина с выправкой бывалого солдата. Посмертно, потому что спустя пару секунд его пристрелили. Что-нибудь знаешь об этом? ШХ»
- Ты мог просто позвонить, откуда такая страстная любовь к смс-сообщениям?
- Майк, - брат выбрался из только что подъехавшей тонированной машины, затерявшейся в обилии полицейских автомобилей. Тщательно скрытая озадаченность под маской хладнокровия вызвали во мне легкий приступ тревоги. – Ты в курсе, что происходит? Не замечал раньше пасущих меня агентов британского правительства.
- Не глупи, это не мои люди.
- Это сарказм.
- Верю. – Следом за Майкрофтом появилась Антея. – Не могла бы ты нас оставить? – Девушка передала ему матовую синюю папку и кивнула мне в знак приветствия. - Шерлок, отойдем в сторону.
Мы ушли подальше от толпы любителей бесплатного зрелища и судмедэкспертов. Неловко поправляя сползший шарф, я безмолвно принял из рук брата сигарету – чересчур много я стал в последнее время курить, даже, пожалуй, чаще, чем перед неудачной попыткой бросить, надо как-то сокращать суточную норму, слишком вредно для здоровья, - вдохнул едкий никотиновый дым и вопросительно взглянул на Майка.
- Кстати, что ты, черт возьми, тут делаешь? Не помню, чтобы ты приезжал к каждому убийству, к которому я имею прямое или косвенное отношение.
- Я здесь, чтобы лично донести до тебя некоторые сведения, которые немного меня беспокоят. – Брат вытащил из папки несколько фотографий и протянул мне. – Узнаешь кого-нибудь?
Четыре человека, заснятых без их ведома, на бегу. Женщина и три мужчины, один из которых около часа назад получил очередь в грудь после моего рукопожатия.
- Кто они? – Я внимательно всматривался в их лица, находя их неуловимо знакомыми, словно неоднократно видел их, однако не слишком приглядывался. Держать фото было немного неудобно, поскольку одна рука была занята сигаретой.
- Четыре киллера мирового уровня. И, что в этой ситуации наиболее важно, на мой взгляд, все они живут в радиусе нескольких десятков метров от вашей с Джоном квартиры. Кстати, где твой доктор?
- Стоит в пробке и страшно зол, что не оказывает мне в данный момент неоценимой моральной поддержки. Я точно видел этих двух мужчин на этой неделе, женщина также кажется мне знакомой. Напрашивается логичный вопрос, какого черта они забыли у моего дома? – Я отдал фотографии Майкрофту и взял досье на всех четверых, мельком просматривая немалый «послужной список». Опытные профессионалы, в самом деле мировой уровень, мастера своего смертельного дела, зачем им я и почему я все еще жив? За аксиому возьмем то, что это дело рук Мориарти, но где же логика? Выдернутые со всех концов земного шара четыре элитных убийцы, буквально пасущие мой дом? Уверен, что моего спасителя убрал как раз кто-то из них. За одно лишь рукопожатие? Киллер спасает собственную цель? Получается, я не цель? И не обменяйся этот.. Сулейман со мной парой реплик, он остался бы жив? Возможно, их послали, чтобы выведать у меня какую-то информацию, но послали как минимум четыре никоим образом не пересекающиеся организации, с побочным заданием: устранять конкурентов, если появится хотя бы намек на то, что они добыли информацию? Но какую я мог дать информацию незнакомому человеку сразу же после того, как меня спасли из-под колес автомобиля?! Мой криминальный гений запутывает ситуацию, буквально пичкая ее ненужными деталями и людьми, доводя ее до еще более полного абсурда? Отвернувшаяся полиция, толпа убийц с непонятными целями, полный бардак и бесконтрольщина, которые обязаны довести меня до ручки?
- Ты что-нибудь понимаешь? – Изученные мной документы перекочевали обратно в синюю папку.
- Мой бывший любовник, ушедший в подполье, снова показывает когти, - сообщаю свои соображения со вздохом, в последний раз затягиваясь и выбрасывая окурок на землю.
- Есть ли у тебя мысли, что за тайные сокрытые знания хранятся в твоей дурной голове, за которыми охотились четыре самых выдающихся убийц? – С братом легко, убеждаюсь в этом, наверное, в тысячный раз, ибо тому же Джону простые и логичные умозаключения предварительно нужно разделать и разжевывать. Так как с последним я провожу куда больше времени, привычная догадливость собеседника теперь кажется мне просто-таки подарком судьбы.
- Если бы все это происходило парой месяцев ранее, я был бы уверен, что им нужна информация о настоящей личности криминального консультанта, которого, как известно, до некоторых скандальных событий никто никогда не видел. Но теперь я вправду не имею ни малейшего представления. И это меня бесит.
Брат молчит некоторое время, обдумывая ситуацию. Очевидно, что он надеялся получить от меня хоть какое-то разъяснение сложившихся обстоятельств. Видит Бог, я был бы и сам не против знать, что конкретно происходит.
- Просто знай, что рядом есть еще трое. А раз ты еще жив, значит, здесь они не по твою душу. И было бы нежелательно, чтобы они перестреляли друг друга и тебя в суматохе, так что будь аккуратнее. Я волнуюсь.
Недолгий взгляд, касания душ, сознания, немой диалог, я все слышу, все понимаю, твои сомнения, твой хаос, метания и незнание, как относиться и как поступить – впервые, наверное, за всю твою жизнь. Джим, Джим, Джим, ты смог своим появлением в моей жизни сдвинуть с мертвой точки не только меня. Ты в растерянности, брат, ты беспокоишься, ты не знаешь, как относиться ко мне, к нему, к нам двоим в совокупности и системе, как воспринимать нас, как смотреть на убийцу своей жены и того, кто заставил меня проснуться и ожить.
- Нам нужно поговорить. Но в другом месте и в другое время. Я позвоню. Или напишу, - Майк чуть улыбается. - Спасибо за информацию и поддержку.
- Не пропадай.
Брат садится в машину, подзывая Антею за собой, а я раздумываю, стоит ли остановить его и попросить об услуге, которая, уверен, может дорого обойтись нам обоим.
- Подожди! – Подбегаю к автомобилю и стучу по двери. Сложный выбор, явно не в мою пользу, не в его, но не сделай я этого – все выходки обиженного моей глупостью криминального консультанта – надо же, ранимая душа, не обделенная средствами и фантазией, - ушли бы впустую, что заставило бы его повторять свои игры снова и снова. Как бы мне не нравился сам процесс, но я больше стремлюсь к финалу и примирению. Впервые мне ближе человеческая сторона ситуации.
Майк опускает заднее стекло и вопросительно смотрит на меня.
- Ты не можешь не осознавать, что происходит нечто не совсем вписывающееся в твое понимание происходящего. И, не вдаваясь в детали, дальше будет только хуже. Я прошу тебя не вмешиваться ни во что, каким бы диким и опасным для моей жизни это не казалось. – Замолкаю на секунду, подбирая подходящие слова. - Сегодня или завтра я окажусь в тюрьме, либо в уголовном розыске, как повезет. Так нужно, так задумано. Не паникуй, я выкручусь. И, повторяю, я прошу и настаиваю на твоем невмешательстве.
Лицо Майкрофта нечитаемо и закрыто, но я вижу, что его совершенно не устраивает моя просьба. Неужели откажет?
- Хорошо. Я надеюсь на твое благоразумие. И ты все еще должен мне разговор. Обстоятельства на это не влияют. – Легкая улыбка, и машина трогается с места, тихо, неслышно, как и подобает двигаться дорогим и качественным автомобилям.
- Умоляю, не говорите мне, что я кому-то должен. Начинает надоедать.
***
- Нет, Грегори. Я говорю «нет», - шкаф явно не в том состоянии, чтобы выдержать вес пусть и не ожиревшего, но все-таки взрослого тридцатилетнего мужчины, потому я с некоторой опаской и заминкой – не заметной, однако, со стороны, - спускаюсь на пол, держа в руках маленькую камеру.
- Но я ведь даже не задал вопрос…
- Ты же понимаешь, что я знаю, о чем ты хотел спросить. Я не поеду в участок.
Инспектор бледен и подавлен, серые тени под глазами и взгляд побитой собаки вызывают жалость и странное человеческое понимание. Он мне верит, все еще верит, хотя и не жил со мной год под одной крышей, чтобы иметь реальные основания для доверия. А вдруг я и в самом деле подстраивал все те дела, с которыми в расстроенном чувстве собственного бессилия он приходил ко мне? Вдруг я действительно обманывал всех и каждого? Что ж, мне полагается медаль за столь длительное ведение за нос всей лондонской полиции. По-своему это тоже показатель интеллекта. – Андерсон и Донован?
Лейстред кивает, опуская глаза. Ему стыдно.
- Первого я всегда считал по уровню интеллекта ниже даже среднестатистического человека. А вот Донован… ее можно понять. До некоторого времени мы были в отвратительных отношениях, что тебе прекрасно известно.
- Я уверен, что все это просто глупое совпадение, Шерлок. Поедем, разберемся в участке.
- Мориарти умен. И не стеснен в фантазии. Сначала они, а дальше вы, инспектор. Как ни печально это осознавать. У тебя нет ордена на арест, я прав? В добровольном же порядке я отказываюсь куда-либо направляться. Видишь? – Указываю ему на камеру и сажусь в компьютерное кресло. – Это важнее. Я не могу терять время. К тому же в завтрашних газетах обязательно окажется фото, как меня в наручниках погружают в полицейский автомобиль, что также не способствует особой популярности. О, Мориарти просто гений! Уничтожает меня по частям, шаг за шагом, - вывожу видео с камеры на экран ноутбука, наблюдая за своим увеличенным лицом. – Повторяю, Грег, я не поеду в участок. Передай мои искренние сожаления Донован.
Инспектор протягивает руку и слегка стискивает мое плечо.
- Ты был в свое время отменным сукиным сыном, Шерлок. Бесчувственным сукиным сыном. Но сейчас я верю в тебя и верю тебе. Я вернусь с ордером, но постараюсь задержаться насколько это возможно. Удачи. И тебе, Джон, - Лейстред улыбается неловко и уходит в сторону лестницы, провожаемый ошарашенным взглядом Ватсона. И моим польщенным молчанием. Неожиданно и крайне приятно получать подобную поддержку, хоть и не несущую в себе какой-либо реальной помощи, но полную искренности и добродетели. Приятно быть человечным. Ты ощущаешь то неуловимое чувство симпатии, ты способен сам выразить ее кому-либо – это ново, оно, наверное, еще очень долгое время не перестанет меня удивлять.
***
- Звонил Лейстред. Сказал, что они едут сюда. С ордером. Наперегонки готовят наручники. Все офицеры, которых ты выставил идиотами. А таких немало, ты сам знаешь.
Итак, все идет по плану, по его плану. Вера испаряется, нужен только крошечный толчок, брешь, которая дает людям поверить, что они не так глупы, как я показывал и доказывал им на протяжении нескольких лет, они с радостью ухватились за соломинку, они счастливы объявить меня лгуном и упечь за решетку. Сложно их винить. Типичное поведение.
- Ребята, простите. Какой-то парень принес пакет, а я забыла. Помечен: «скоропортящийся», - миссис Хадсон, напрочь, впрочем, забыв о том, что «выглядит на камеру не слишком шикарно», протягивает Джону конверт, излучая извинения. – Имя такое забавное. Как будто в сказке.
Сказке? Джим.
Доктор Ватсон распаковывает посылку и достает оттуда печенье в форме человечка.
- Что за черт? Шерлок, что это значит?
Я мог бы попытаться ответить, если бы полицейские сирены и звонкий голос Донован на улице не перебили меня:
- Холмс! У нас ордер, Холмс!
Нет смысла винить ее, нет смысла корить вообще кого-либо – это лишь игра. Игра, затеянная Джеймсом Мориарти. Он всегда получает то, что хочет, он всегда добивается своего – любыми методами. Но чего ты хочешь сейчас? Финальной партии, мой гений? Чтобы затем, унизив меня, растоптав, разбив мою репутацию к чертям, с достоинством уйти в тень и продолжить жить как раньше? А сможешь ли ты? Ведь я видел твои глаза. Они не лгут. Мы зависим друг от друга, ты не сможешь без меня, ты сдохнешь от скуки в окружении шелков, богатств и шлюх, потому что ничто и никто не смогут доставить тебе такого интеллектуального удовольствия, кроме меня.
Надеваю пальто и шарф, неспешно, - а куда мне спешить, собственно? Демонстративно протягиваю руки вошедшему инспектору и опускающей в смятении глаза Донован. Они все понимают, что неправы. Но так проще. Им.
- Шерлок Холмс, вы арестованы по подозрению в похищении детей.
Джон возмущается и чуть ли не с кулаками бросается на полицейских, застегивающих на мне наручники. Он прав, все знают, что он прав, что прав я, но кого это волнует? Мориарти умен.
Когда из дома, пошатываясь, выходит начальник инспектора, придерживая окровавленную салфетку у лица, я усмехаюсь. Джона выводят следом, точно также закованного в кандалы, как на плаху, его прижимают к машине рядом.
- Боялся соскучиться? Ты со мной? – Усмехаюсь.
- Да, конечно. Оказывается, нельзя врезать по носу шефу полиции. Что за чушь, не правда ли?
Итак, пора.
Деморализовав полицейских с помощью рации, вытаскиваю пистолет из кобуры стоящего рядом.
- Всем лечь на землю! Быстро! – Ошарашенные лица бывших хозяев ситуации на пару мгновений радуют взгляд. Пячусь назад, в сторону дворов и закоулков, направляю дуло пистолета к виску Джона и кричу: - Это мой заложник!
- Да, так лучше, намного лучше, чудесно, просто чудесно, мать твою, а дальше-то что?
- Мой обиженный любовник хочет поиграть. Поиграем?
- Ты знаешь, я не…
- Беги!
Дворы, темные подворотни, туннели. Мы бежим, прячась от полицейских машин, долго, бесконечно долго. Наконец, выдохшись совершенно в каком-то темном переходе между домами, мы останавливаемся, все еще скованные наручниками.
- Пойдем к Майкрофту, он поможет, - Джон тяжело дышит, вопросительно смотря на меня. Он не понимает, не видит логику, странную извращенную логику Мориарти, написанную яркими огромными буквами на листе ватмана в моем мозгу. Я вижу. Лишь мы с ним вдвоем видим. Я не одобряю, но и не противлюсь. Я заслужил, все заслужил.
- Позже, - оглядываюсь в поисках наиболее приемлемого пути для дальнейшего бегства, но Ватсон останавливает меня:
- Посмотри туда. За нами следят. Мы не уйдем от полиции, - отчаянно шепчет он.
- О, это не полиция, - темноту озаряет свет фонаря, так удачно падающий на лицо незнакомца, наблюдающего за нами от самого начала погони. Незнакомца ли? Я знаю его. – Это наш сосед с Бейкер-стрит. Давай узнаем, что ему нужно.
Снова бег, снова сбившееся дыхание и бешеный стук сердца. Попробуем сыграть на их страстном желании спасти мне жизнь – ныне покойный Сулейман вытащил меня из-под колес автомобиля.
- Пробежим перед автобусом!
Как я и предполагал, в последнее мгновение кто-то сбивает меня с проезжей части, за секунду до столкновения.
Сегодняшний день богат на события, два киллера подряд спасают мою жизнь. Абсурд.
Мой криминальный гений любит абсурдные ситуации.
Перегруппировавшись, - а это крайне неудобно, находясь в лежачем положении, да еще и будучи пристегнутым одной рукой наручниками к другому человеку, - я забираю пистолет у дезориентированного убийцы и направляю дуло в его сторону:
- Что вам нужно? Отвечайте! – Он не боится, он не растерян, он просчитывает наиболее благоприятные варианты дальнейшего действия. Профессионал.
- Мориарти оставил его у вас в квартире. Компьютерный код-ключ. Прошу вас, опустите оружие, нет причины убивать меня, - мужчина демонстрирует пустые ладони, поднимаясь на ноги.
Код-ключ? Что за вздор? Он имеет в виду метод, с помощью которого Джим открыл три самых охраняемых места Британии? Неужели может существовать какая-либо электронная программа, которой под силу открыть за считанные секунды любые замки? Для этого нужен как минимум мощнейший компьютер, аналогов которому нет и не предвидится в ближайшем будущем. Это я могу утверждать со стопроцентной вероятностью, благо, что братец имеет доступ и не к такой информации. Уже давно существуют программы для подбора паролей, но на это уходят месяцы и годы. Код-ключ – очередной вздор, деза, подкинутая киллерам Мориарти для усугубления фарса. Отлично, просто превосходно. Каждая сторона обладает своей, индивидуальной информацией, запутывающей все окончательно. Мешанина, каша из вранья, в которой увязнут по уши, если не увязли до сих пор, как криминальные верхи, так и верхи политические. Майкрофт также дезинформирован, интересно? Он не так глуп, чтобы купиться на подобное. Но ведь и Джим не уступает ему в интеллекте, если не обгоняет. Уж по части хитрости и жесткого юмора моему любовнику нет равных.
- Превосходно, восхитительно… - я забываюсь на миг, вновь переживая это мгновенное чувство эйфории от кипения мыслей, Джим, ты прекрасен, ты знал об этом?
- Ты понимаешь, о чем он? – Джон настороженно переводит взгляд то на меня, то на стоящего рядом убийцу, посланного любой ценой защищать меня от посягательств противоборствующих сторон.
Я почти не удивляюсь, когда его грудь прошивают три выстрела, и бездыханное тело падает на пыльный асфальт ночного города. Ватсон в коем-то веке не задерживается и без моего толчка, синхронно со мной, убегает прочь, в сторону подворотен, в арку, откуда мы двинулись с намерением попасть под автобус.
- Шерлок, о чем он говорил, какой ключ? – Почти кричит доктор.
- Он говорил о программе, способной открыть любую дверь и взломать любую систему. Благодаря ней Мориарти якобы и вскрыл Тауэр, банк и тюрьму, - оглядываюсь, высматривая ненужных свидетелей. Повезло в этот раз, улица пустынна и безжизненна. – Это полный бред. Такой программы нет и не может существовать, если только Джим не собрал у себя в подвале суперкомпьютер четвертого тысячелетия, используя для этого примитивную технологию нашего времени.
Ватсон молчит, переваривая информацию. Замечаю неподдельный интерес в его глазах за секунду до удивленного восклицания:
- Так, а это ты видел? «Разоблачительный эксклюзив от… Ричарда Брука»?! Это же его имя! Ну, имя, под которым он… вы… ну, с тобой…
- Спал, Джон. Занимался сексом. Дай сюда, - забираю у доктора газету, пробегаясь глазами по заголовку. «Шерлок: шокирующая правда. Дилан Ралли, интервью с Ричардом Бруком».
Это становится все интересней и интересней. Хотя, казалось бы, дальше уже некуда.
***
Под покровом ночи мы вламываемся в запертую квартиру того самого идолопоклонника из туалета в зале суда. Отвергнутый кумиром и пышущий негодованием журналист с радостью ухватился за человека, предоставившего ему информацию на блюдечке с голубой каемочкой. Информацию, которая может опорочить, отмстить за униженное самолюбие и пренебрежительное отношение. Право же, люди так злопамятны.
Даже гении. О, тем более гении!
Дверь открывается неслышно и, судя по всему, она оснащена неплохой звукоизоляцией, потому что, как только мы входим в дом, быстро закрывая ее снова, со второго этажа разносятся характерные звуки.
Стоны, крики, рык. Голос того, кто нежно, но крепко прижимал меня в абсолютно неромантичной обстановке к стене туалета, еле сдерживаясь от воплощения в жизнь своих ночных фантазий. И до дрожи знакомый, родной, который я привык слышать только наедине со мной, только лишь под собой и никогда больше.
Великий Джим Мориарти не только взрывает города, открывает велением руки запертые двери и шантажирует присяжных – великий Джим Мориарти учит холодного доселе как сталь и как она же эмоционального Шерлока Холмса чувствам. И чувствам не всегда приятным.
Ревность. Холодная, обжигающая, бьющая в сердце – в злосчастный орган, на который за этот год свалилось столько всего нового и неведанного доселе. Я готов метать молнии, убить, воскресить и еще раз убить того проклятого журналиста, посмевшего коснуться того, кто принадлежит мне, мне и только мне. Я не помню себя, я не знаю себя, словно сварили в кислоте и попытались из нее же вылепить некое подобие меня – а нет теперь меня, есть только форма. Оболочка, очертания. Я сожжен и опустошен, а в следующий миг – горю Адским пламенем обманутого грешника, получившего пустышку вместо обещанного Желания, продавшего душу за бесценок, а теперь вынужденного вечность вариться в котле собственных эмоций. Боже, эти эмоции, никогда не было так, никто никогда не причинял такого, лучше уж прыгнуть в кипящее масло, чем это.
Если Джим чувствовал хотя бы десятую часть того пожара, бушующего во мне сейчас – Ирэн умерла слишком легкой смертью.
Взгляд мой остекленел, движения нервные и медленные. Алый от смущения Ватсон неловко рассматривает обстановку квартиры, вздрагивая с каждым новым звуком, раздающимся сверху. А мне хочется убить всех и себя каждый гребаный раз, когда кровать стучит об пол, а сладкий стон бьется в истоме о стены квартиры.
- Поднимемся наверх или подождем, пока они… закончат? – Спрашивает чуть слышно Джон. Какой смысл говорить шепотом – они слишком заняты, чтобы слышать что-либо.
- Спустятся сами.
А я просто не вынесу вида ваших сплетённых тел.
Во что ты превратил меня, Мориарти? Что за тряпку из меня сделал? Комок из боли и унижения, с трудом справившийся с алкоголизмом, проведший в депрессии несколько месяцев? Ты умеешь мстить, а месть твоя сладка, словно яд. Дай же мне погибнуть, спрячь антидот, выкинь, уничтожь, я не могу так больше.
Мы просидели на диване около получаса, они давно закончили развлекаться, только болтали о какой-то чепухе, совершенно со мной или судом над Джимом не связанной, пока, наконец, не прозвучала фраза: «Пойдем вниз, выпьем кофе».
Джеймс Ричард Брук в черных джинсах и Дилан Ралли в темно-зеленых боксерах спускаются по лестнице и застывают в немом изумлении, глядя на нас с Джоном, сидящих напротив.
Ты бесподобный актер, мой милый. И удивление на твоем лице поистине неподдельное, хотя я уверен, что ты рассчитал все от и до – даже подгадал время, во сколько нужно лечь в постель с этим журналистом, чтобы я застал вас посреди процесса. Уверен, у тебя даже была продумана тактика поведения на случай, если я ворвусь к вам в спальню, как только услышу стоны. Ты ведь всегда продумываешь все варианты, ведь так?
Я готов убить тебя. Расстрелять из пулемета, отрезать длинной очередью тебе голову, чтобы в разные стороны хлестала кровь, а дергающееся в конвульсиях тело повалилось на землю. А затем биться в истерике над твоим трупом.
Я люблю тебя. И я ненавижу и презираю себя за это.
Прости меня, прошу, Джим, ты отомстил сполна, хватит, не нужно больше. Ты нашел способ меня сломать.
- Шерлок? Какого черта ты здесь забыл? – А глаза твои смеются, полыхая жестоким обжигающим пламенем Тартара.
***
- Мне надоела эта шумиха, дело приняло слишком опасный оборот, я не желаю больше играть в твои идиотские игры! И прости меня, что озвучиваю это при Джоне, но ему пора бы уже знать обо всем. Наша шутка обернулась слишком масштабным вниманием, ты не находишь? – Джим Мориарти, король темных подворотен и безликих бандитов Британии и всего мира, стоит у плиты, раскрасневшийся, с взлохмаченной прической, зевает и извиняющимся тоном сообщает, что не намерен больше играть навязанную Мной игру. Я схожу с ума? – Тебе эспрессо, как всегда?
Я молчу. Я не могу выдавить ни слова. Потому что за столом напротив сидит совершенно ошарашенный и ничего не понимающий Джон, который дезориентирован еще больше меня. Потому что репортер Дилан Ралли под идиотским предлогом выставлен из кухни. Глупый репортер, одаривший меня извиняющимся взглядом и легким пожиманием плечами – мол, ничего не могу сделать, ваши проблемы, разбирайтесь.
- Джим…
- Извини, что так внезапно вышел из игры, - король преступного мира садиться мне в ноги и берет в ладони мои руки, уже освобожденные от наручников, смотря мне прямо в глаза. Против воли израненное сердце начинает биться чаще и быстрее. – Извини, что бросил тебя так резко – я не смог выдержать этого. Мне стали приходить письма с угрозами, на электронный ящик я получал сообщения от каких-то психопатов и подражателей. – Он в смятении замолкает. – Глупая идея была. Если бы не Дилан, меня бы грохнули. Он спас меня, он защитил меня, он согласился напечатать этот материал. Пойми, я не склонен к самопожертвованию, и за свои безумные идеи ты должен сам отвечать – я же не хочу отсидеть оставшуюся жизнь в тюрьме, потому что у тебя крыша поехала. Ты не обижаешься на меня?
Его слова, его тон, его вид настолько правдоподобны, что мне начинает казаться, будто я действительно сумасшедший. И что не было никогда прекрасных дедуктивных способностей, восхитительно острого ума, умения просчитывать всю партию наперед из одного лишь хода – было только раздвоение личности. И одна из них делала все, чтобы другая считала себя гением.
- Да что здесь происходит?! Шерлок, объясни мне, пожалуйста, я нихрена не соображаю! – Джон хватается за голову обеими руками и громко ставит локти на стол. На стол с забавной скатертью в розовый цветочек.
Я сейчас сорвусь. Правда.
- Это все ложь, - шепчу ему в ответ. – Ложь. – И обращаюсь к моему бывшему любовнику: - Под каким номером числится в твоей гениальной голове эта личина, Мориарти? И на что еще ты готов пойти, чтобы уничтожить меня окончательно? Розыск в полиции? Убийство веры в меня в моем единственном друге? Разоблачающая статья? Боже, как же ты умен…
- Шерлок, да нет никакого Мориарти! Я Ричард, Джеймс Ричард Брук! Что с тобой творится? - Удивление и волнение в твоих глазах неподдельны, мой гений, мой криминальный гений, моя мечта, мое вечное проклятие.
Кофе пролилось из турки, зашипело, и Джим с проклятиями поднялся и ринулся к плите.
- Умоляю, скажи, что он просто издевается над нами, Шерлок! – Ватсон в ужасе и смятении, он боится. Меня?
- Джон, все просто. Шерлоку пришла гениальная идея поводить за нос полицию и своего брата. Мы решили сыграть в преступников. Поначалу было весело, согласен, было забавно, но это зашло слишком далеко, я вышел из игры, - Джим ставит две чашки кофе, мне и доктору, на стол и садится сам. – Я не хотел, чтобы ты видел нас с Диланом вместе, потому сорвался поначалу, прости меня. Да и вообще, прости за все это. Но мне дорога моя жизнь.
- Перестань, пожалуйста, - прошу почти шепотом. Я слишком обескуражен. Я банально не знаю, как мне дальше поступать и что делать. На одно мгновение я даже предположил, что он прав, что нет и не было никакого Мориарти. У меня и вправду проблемы с рассудком? А если это не так, то как можно быть настолько наглым и обладать таким безграничным жестким черным юмором?
Как можно ранить в самое сердце, целенаправленно сталкивая меня лицом к лицу со стонами на втором этаже и скрипом кроватных ножек?
Психопат ли я - неизвестно, но я точно схожу с ума от него и его выходок, от того, как безжалостно он копается грязными руками в моей грудной клетке, неосторожными пальцами беря мое солнечное сплетение и расплетая его, в разные стороны, небрежно, разрывая то, что не поддается его грубым пальцам. Я поражаюсь одновременными его чуткостью и жестокостью. Тем, с каким особенным вниманием он следит, чтобы мне было как можно больнее, как можно хуже. Какая старательность, я должен быть польщен, я был бы польщен, если бы не эта отвратительная вязкая боль внутри.
Он собирается что-то сказать, что-то безусловно сочувствующее и ободряющее, я буквально вижу это по мимике и глазам – холодным, бездушным глазам, - но Джима прерывает стук во входную дверь и крики:
- Откройте, это полиция! – И затем, в какофонии ударов дубинкой и криков полицейских, раздается голос ублюдочного репортера:
- Рич, открой!
- Идиот конченый! – Шепчет Мориарти. – Уже иду! - Он вскакивает со стула и бросается к двери, смежной между прихожей и кухней, осматривая коридор: - Ключи оставил. Господи, какой же дурак… Шерлок, Джон, вам пора сматываться.
- Что происходит? – Ватсон туго соображает, как и всегда, как и все, это дает некоторую уверенность, что люди все-таки такие же дураки, какими я считал их всегда, раз уж я моментально сообразил, что случилось.
- Дилан решил поиграть в героя. Прости меня, простите меня оба. Джон, мне действительно жаль, что из-за этой статьи за вами началась такая охота. Я просто хотел спасти свою жизнь, - Джеймс подбегает к балконной двери, открывая ее нараспашку, и обращается к нам: - Тут пожарная лестница. Бегите, я постараюсь задержать их. И еще раз, простите меня, пожалуйста.
Ватсон бросает на меня странный взгляд и направляется на балкон, Мориарти ободряюще хлопает его по плечу. Когда доктор скрывается из вида, прижимаю Джима к подоконнику:
- Что происходит, черт возьми?! Как можно было вообще додуматься до такого?!
- Совершенно не понимаю, о чем ты, Шерлок, - о, снова этот противный высокий голос, насмешка надо мной, над самой судьбой, что свела нас вместе год назад. – Тебе не кажется, что пора убегать? Ручной доктор будет волноваться, если тебя не будет долго. Да и полиция взломает дверь сама, рано или поздно. – Словно в подтверждение его слов, стуки и крики зазвучали с новой силой.
- Я ненавижу тебя, Мориарти. Знал бы ты, насколько сильно.
- Больно, да? – Тон на секунды холодеет, а голос неожиданной становится серьезным и тяжелым. И понимающим, пожалуй. - О, я понимаю тебя, прекрасно понимаю. А сейчас вали отсюда, у тебя полминуты, дверь не железная.
Отталкиваю его в сторону и удаляюсь молча, ибо не в состоянии ответить ему что-либо. Я заслужил, я все заслужил. Но я стерплю. Я поклялся сам себе стерпеть все, что придет ему в голову, лишь бы простил. И вернулся.
***
Джон идет чуть впереди, не смотря на меня, игнорируя мои оклики. Я понимаю, словно читаю по его скованности и замкнутости то, что происходит у него внутри, он растерян, он сомневается во мне, в себе, в том, кто я есть на самом деле и кто из нас двоих – я или Мориарти-Брук, - обманщик. Если отбросить эмоции и чувства, я с безграничным любопытством наблюдаю за его метаниями и внутренней паникой, мне отрешенно интересно, что же перевесит в нем все-таки: факты, подсунутые ему под нос Джимом, указывающие на то, что я лжец и проходимец, бесплатный спектакль в доме журналиста, только укрепивший сомнения или же безграничная вера в лучшего и самого близкого друга, пусть даже он - полнейшая скотина и бесчувственный кусок льда. При всем моем уважении к Ватсону, а также при всей моей вере в наши крепкие отношения, я не могу поставить на второй вариант с полной уверенностью. Мориарти – гений, достойный Нобелевской премии, лучший, не имеющий конкурентов в своем деле – в умении подстроить, что ему угодно, под свои собственные замыслы. Я не могу соперничать с ним на этом поприще, могу лишь только наблюдать и анализировать, силясь понять последующие поступки. Что он может сделать дальше, практически уничтожив веру в меня человека, в котором я никогда не смел сомневаться за последние месяцы? Что еще он может отнять у меня, чтобы закрепить намертво свой жестокий урок, что он хочет получить в итоге? Чего мне ждать дальше?..
- Джон! – Хватаю доктора за предплечье, останавливая. Догадка, совершенно идиотская, но настолько очевидная и прозрачная, если знать странную логику Джима – или хотя бы понимать, что в его логике чаще логика отсутствует, - молнией врезается в разум, перехватывая дыхание.
- Не трогай меня. Пожалуйста. – Вот так-так! Джеймс Мориарти, ты великолепен! Ты смог за несколько часов непрерывного подкидывания дезы в умы людей и одной личной встречи с моим другом убедить последнего в том, что я лжец! Может ли мое уважение возрасти еще больше?
Главное - это как можно глубже заткнуть эту ноющую боль. Боль, которая взрывает разум, когда перед глазами всплывает образ квартиры Дилана Ралли и стонов на втором этаже. Не думать. Не думать об этом.
- Ты поверил ему? – Спрашиваю Джона, упорно отводящего глаза в сторону.
- Я не знаю. Черт, я ничего не знаю и не понимаю!
- Я ведь предупреждал тебя, что он в силах разрушить и твое ко мне отношения. Что ж, я не виню тебя. Кто знает, что творилось бы в моей голове, попади я в такую ситуацию. - Глупости, я бы ни за что не сомневался в очевидном, меня нельзя переубедить в том, в чем я уверен, минутное замешательство в том доме – всего лишь шок и дезориентация. Я действительно прочно стою на ногах своих убеждений. Но тебе нужно, чтобы я сказал это, так тебе будет легче сейчас уйти. Ведь ты хочешь уйти.
- Шерлок… Прости меня. Я не могу разобраться. Ни в чем. Это какой-то дурдом. Или он дурит нас, или ты дуришь всех. Мне трудно поверить в последнее. Но и в первое тоже. Трудно. – Он стискивает на секунду мою ладонь на своей руке, затем отпускает и удаляется в темноту. Я стою на месте. – Иди к Майкрофту. Он должен помочь тебе. Я рискну потревожить старых знакомых со времен Афганистана, может быть, выиграю тебе некоторое время.
Силуэт Ватсона скрывается за аркой, а я все еще стою в темноте домов.
Сигарету бы сейчас.
Телефон в кармане вибрирует, оповещая меня о пришедшем сообщении. Что же это будет, интересно? Насмешка? Пожелание удачи в этой неравной борьбе? Оповещение, что Дилана не будет в доме пару часов, а значит, я могу заглянуть, перед нашей последней финальной схваткой?
«Истинная любовь не может говорить, потому что истинное чувство выражается скорее делом, чем словами. ДМ»
Мой милый гений, не оскорбляй великого Уильяма Шекспира, применяя его высказывания к нашим разборкам.
@темы: "Сыграй со мной партию.." и тд, Слэш
-
-
02.07.2013 в 19:06-
-
14.07.2013 в 12:22-
-
14.07.2013 в 15:01-
-
05.08.2013 в 21:24-
-
06.08.2013 в 11:43-
-
06.08.2013 в 12:34-
-
06.08.2013 в 13:04-
-
06.08.2013 в 13:28-
-
06.08.2013 в 14:10-
-
08.08.2013 в 19:01-
-
08.08.2013 в 19:15-
-
08.08.2013 в 21:21(это я так приветствую БДСМ вслед за Извращеночкой, ага)))Сжигающая ревность Шерлока описана просто шикарно!
-
-
09.08.2013 в 08:50-
-
12.08.2013 в 17:46Dreamy_lunatic, вряд ли, тут скорее Мориарти мстит)) Шерлок уже остепенился, на свой манер
-
-
13.08.2013 в 16:06-
-
13.08.2013 в 17:11-
-
13.08.2013 в 17:19-
-
13.08.2013 в 17:50Dreamy_lunatic, шерлок уже, простите за грубость, затрахался во всем этом участвовать
-
-
15.08.2013 в 13:47- Больно, да? – Тон на секунды холодеет, а голос неожиданной становится серьезным и тяжелым. И понимающим, пожалуй. - О, я понимаю тебя, прекрасно понимаю
Что мы здесь видим? Неужели это.. обида? Ооо, спустя столько времени Джим, наконец, показал свою истинную сущность. Тут уже нельзя с полной уверенностью заявить, что это всего-лишь очередная маска числившаяся в репертуаре Мориарти под трех-значным номером. В очередной раз поражаюсь, как ты смогла "раздеть" историю о великом сыщике. Играючи, несколькими точными ударами логики и не дюжего ума, разделав ее на хирургическом столе. Вытащив все составляющие, досконально изучив, и в поистине гениальной форме, представив ее перед нами в своем произведении, которое я безропотно продолжаю считать одним из самых великолепных произведений фикрайтерства, которые мне только доводилось читать. Могу осмелиться сказать, что твой фанфик не уступает в своем мастерстве письма даже самым что ни на есть, литературным произведениям. Если бы только такие истории можно было выпускать тиражом. (хотя я и встречала пар таких случаев) Ты что-то говорила про написание книги, как только закончишь эту историю..
Так грустно осознавать, что история неумолимо приближается к своему логическому завершению. Это все равно, что потерять какую-то часть своей души. Маленькую, но от этого не менее важную, дорогую памяти и себе. Надеюсь, к концу произведения ты соберешь все главы в документ, чтобы неравнодушные к истории читатели могли "утащить" ту к себе в логово одного из дисков на компьютере, и перечитывать ее без постоянного поиска постов с главами, хах, так было бы удобнее. Вот у меня, к примеру, не всегда есть доступ к интернету. А без него я и твой фанф перечитать не смогу. Этим я определенно займусь, по ее окончанию. Не помню уже, сколько я читаю этот фанфик, но точно знаю, что с его уходом что-то во мне непременно оборвется. Всему приходит конец. Будь то плохим или хорошим.. Как бы его не хотелось отсрочить.
Можешь ли ты простить меня за этот ужасный простой, я не забывала о твоих гениях, наоборот, корила себя изо дня в день, что не могу не то что написать парочку жалких строчек своего искреннего восхищения, а даже прочесть новые главы, которые ты выкладываешь для неблагодарных (я сейчас только себя имею ввиду, разумеется) читателей вроде меня. Новые фендомы полезли как из рога изобилия. Новые идеи, фанфы, авторы. И во всей этой суматохе я просто не могла найти время. Мне стыдно, очень, честно. Я постараюсь, чтобы такого больше не повторилось. Правда-правда :3
Скрепя сердцем буду ждать продолжения и твоего вердикта в мою сторону. Что это будет? Прощение или разочарование. Это решать уже не мне.
Просто знай, твой фанфик это самое лучшее, что со мной случалось за полтора года фикрайтерской деятельности.
-
-
19.08.2013 в 13:36ты меня безумно радуешь всегда своими комментариями, я ни в коем случае не обижаюсь, ибо и вправду всякое бывает)) спасибо большое за столь масштабный вдохновляющий отзыв, ты прелесть)
Просто знай, твой фанфик это самое лучшее, что со мной случалось за полтора года фикрайтерской деятельности. - а вот это я заскриню и в папку брошу свою)