"Сыграй со мной партию, мой милый анонимный гений!" - 8

[zaraza293]

Название: Сыграй со мной партию, мой милый анонимный гений!
Автор: z@raza
Бета: Я и MW
Категория: слэш
Жанр: romance, AU
Пейринг: Шерлок/Джим
Рейтинг: R
Размер: макси
Статус: в процессе
Дисклеймер: моя лишь идея
Размещение: пишите в личку, обговорим=)
Саммари: Во что выльется желание Джима сделать Мориарти анонимным персонажем, а милого Джимми из IT-отдела - любовником Шерлока Холмса?
Предупреждения: OOC

Глава 8 - часть первая

Глава 8

- И как быстро ты расшифровал для нее то сообщение? – Забавно, но ведь он даже не взбешен. Неужели я плохо знаю своего собственного брата? Нет, не так: я изучил все привычки и предполагаемые реакции на ту или иную информацию человека, который был моим братом далекие года назад. До катастрофы в Нью-Йорке. До появления в его жизни сильной и волевой женщины, погибшей в руинах башен-близнецов 11 сентября. Тот человек не был бы так равнодушен сейчас, не был бы так... разочарован?
А ведь ты постарел, Майкрофт. Не снаружи, нет. В твоих глазах застыла печаль усталости и покорности, ты не живешь, а существуешь, автоматически исполняя долг перед страной, но тебе до безумия осточертело твое окружение. Она сделала тебе слишком жестокий подарок, твоя погибшая жена, да, свергнутый Бог? За считанные месяцы одарив тебя всей прелестью любви, человечности, чувств, она осмелилась умереть в тот самый день, оставив с этим ненужным и нежданным даром в полном одиночестве. Оставила разбираться, привыкать, жить с дырой в груди, словно открытая кровавая рана. Тронешь – и больно. Она ведь до сих пор не зажила, просто покрылась коростой, мерзкой, липкой, сочащейся сукровицей, которую ты периодически, испытывая извращенное удовольствие, дергаешь в разные стороны. Наверное, как минимум каждую ночь, закрывая глаза и представляя ее лицо. Она ведь была красивая, твоя жена. А я даже не знаю, как ты справлялся с этим. Один, ведь меня не было рядом – мне было стыдно перед самим собой испытывать сочувствие. А сейчас я презираю себя за то, что оставил тебя одного в те годы твоего отчаяния, когда ты скатывался в яму сумасшествия и ужаса, а я не пришел тебе на помощь, потому что считал слабым.
А сумрак темного салона самолета давит мне на затылок, словно рояль, упавший с десятого этажа, а твои усталые глаза сверлят во мне маленькую черную дыру.
Я меняюсь сейчас, стремительно, что-то надрывается во мне, и столько мыслей в голове за почти две с половиной секунды пролетает, а я успеваю фиксировать их и сложить в маленькую коробочку на дне памяти, чтобы никогда больше не потерять их.
Нет, не сейчас, не так, я вру, я уже изменился, все эти несколько месяцев абсолютно иррационально повлияли на меня, я так устал думать об этом, черт возьми, без конца прокручивать в голове эту мысль, анализировать отстраненно перемены в своей душе и находить, находить их, но совершенно не понимать, когда они возникли. И когда же прекратятся эти метаморфозы, ведь даже сейчас я меняюсь, хотя совершенно не замечаю этого.
Прости меня. Я был отвратительным братом. Я и сейчас такой, но, по крайней мере, я осознаю это.
- У тебя ушло на это не больше минуты, ведь так?
- По-моему, меньше, чем за пять секунд.
Было немного неожиданно видеть ее здесь. И осознавать, что на моих эмоциях таки сыграли. О, милая Ирэн, хвала тебе и восторги твоему таланту, ты все же смогла одурачить меня.
Как понять, что есть такое человечность – подарок или кара? Чувства любви, ненависти, страха, отвращения, желания – победа или поражение? Я теряюсь. Компьютер в моей голове в который раз дает сбой.
- Я отправил тебя в ее лапы. Прости, я не знал. Не думал, что ты уже не тот, что прежде.
Клюнул бы я на ее уловки, если бы не все те события и те два человека, появившиеся в моей жизни за эти месяцы?
Я слегка… обескуражен.
- Мистер Холмс, мне необходимо с вами поговорить.
- Согласен, Ирэн. Мне бы хотелось задать тебе несколько вопросов.
- Не с вами, младший, с вами все ясно, - подчеркнутая холодность и официальный тон. Что за маска? Ты не афишируешь свои чувства, свой восторг, ведь я видел, видел их в твоих глазах, ты не можешь играть так блестяще. Пульс и бешеные искры в твоих зрачках говорят за тебя все то, что ты скрываешь за ироничными манерами леди. Не буду портить тебе игру – пусть это будет моим подарком, моими дарами твоим актерским способностям.
Так ли невозможно разгадать пароль к твоему мобильному телефону?
Шестеренки снова закрутились, мозг заработал, совершенно перегруженный одной маленькой недостающей деталью этой мозаики. Женщина, играющая со мной и людьми моего брата на уровне бездушных кукол, но чья кровь ускоряет свое движение по венам при моем приближении. Я чувствовал тебя всю, я изучил тебя, просканировал твою улыбку и твое предательское тело, которое дрожало от моих прикосновений. Его язык не лжет, не может лгать. И оно сдало тебя потрохами.
Я складывал все подсказки с самого начала, анализируя все твои реплики, движения и действия что в этот день, что полгода назад, сравнивал полученную информацию со своим совершенно невероятным, но таким логичным предположением и терял последние сомнения. Все лежало на поверхности, все было прямо у моих рук, ведь ты почти вложила ответ в мои раскрытые ладони!
Стараясь не улыбаться во весь рот и не смущать победным видом Майкрофта с Ирэн, я терпеливо и молча доехал до своего дома, выслушивая ее колкие комментарии и болезненные взгляды Майка. Все величавые требования победившей царицы проигравшей стороне. И только в конце всего спектакля, наконец, взял слово:
- Милая, милая Ирэн, ты была так близка к победе. Фактически, ты уже у финишной ленты, ты можешь дотронуться до нее, потрогать, ощутить, но, увы, не прорваться к победе. Тебя занесло на повороте, игра была чересчур сложной, и даже Мориарти не смог помочь тебе стать безоговорочной победительницей. Твои же чувства предали тебя, ты не смогла контролировать их.
- Чувства? О чем вы? – Непонимание во взгляде Майкрофта и постепенно зарождающаяся тревога в твоем – мои лучшие зрители этого спектакля. Сможешь ли красиво вывернуть свой проигрыш, хотя бы уйти за кулисы с гордо поднятой головой? Сейчас же и посмотрим. – Вы это серьезно? Слушайте, мне вас жалко. Вы что, действительно думаете, что заинтересовали меня? Почему? Это смешно!
- Просто я слушал твой пульс. И твое тело. О, оно не врет, никогда не врет, - шепчу ей на ухо, касаясь дыханием мочки, почти кричу от восторга, когда она вздрагивает от прикосновения моей руки к своему запястью. – Ты могла выбрать любое случайное число и получить сегодня все, но нет, эмоции взяли верх, ты не смогла устоять, верно? Фортуна тебя оставила. Если не умеешь контролировать свои чувства – не играй с огнем, это плохо кончится.
«Мой ключ – Шерлок»
А она молчит. Только плачет. Не порти истериками всю партию, ты была прекрасным соперником, Ирэн, проигрывай достойно. Не разочаровывай.
- Майкрофт, возьми. Надеюсь, это окупит все неприятности, причиной которых я стал. Жалеешь ее – запри, а нет – отпусти, она не протянет без защиты.
- Ждете, что я буду умолять? – Почти что крик, почти что стон.
- Да.
- Пожалуйста, - тихая просьба сквозь слезы. И я не могу, не могу устоять, моя проклятая человечность, ты снова подключаешься и не даешь мне хладнокровно выкинуть эту женщину. Чувства – они опасны, верно? Даже жалость.
Но я не успеваю ответить. Потому что свистящая пуля разрывает вдребезги оконное стекло и застревает в голове у только что живой и плачущей проигравшей царицы вечера.

Глава 8 - часть вторая

***


Пару часов назад.
Фальшиво напевая какой-то популярный попсовый трек, Себастьян Моран входит в дом своего начальника, негромко шурша пакетами. Обеспечение продуктами Джима Мориарти, как нечто слишком приземленное и уныло-бытовое, было всегда обязанностью полковника, ибо, будь на то воля криминального гения, он питался бы одной лапшой быстрого приготовления, не тратя времени на нормальную человеческую пищу.
В доме было темно. И свет включать было страшно, потому что, используя умение видеть в темноте, выработанное годами, Моран узрел жуткий беспорядок и разгром. Песня затихла сама собой, оборвалась, будто заело пленку проигрывателя.
- И как это понимать? «Простите, я не сдержалась. Он великолепен ВО ВСЕХ отношенях. Ирэн».– Голос был тихий, спокойный и ровный, совершенно лишенный эмоций, что не предвещало явно ничего хорошего. Мориарти сидел прямо посреди комнаты, не двигаясь, потому Себастьян не заметил его вначале, пробегаясь быстрым взглядом по разгромленной комнате.
По спине побежали мурашки, а шестое чувство завопило: «Перекат в сторону, достать пистолет, выстрелить, выстрелить, ВЫСТРЕЛИТЬ!». Умение чувствовать направленное на себя заряженное оружие, но, что главное, возможность и желание противника выстрелить не раз спасало Морану жизнь. Но сейчас, полагаясь скорее на собственный опыт и на знание человека, сидящего напротив и натянутого, словно струна, тот знал: никаких лишних телодвижений. Иначе и вправду: конец. Он не успеет, в любом случае, даже если бы хотел защититься – не успеет. Да и привязавшись за годы работы к этому сумасшедшему психу, он скорее сам кинется под пулю, чем выстрелит в него. Ему не были чужды человеческие качества и живые эмоции, в отличие от…
«Э, нет. Я уже не могу сказать, что он робот с каменным сердцем. Уже нет. Эх, парни, что же вы творите друг с другом?»
Играть роль непонимающего святого – худшая стратегия из всех возможных в данной ситуации.
- Я не мог сказать тебе правду. Ты бы приехал туда в тот же час и пришиб бы к чертям и вертихвостку, и Шерлока, - осторожно шаря рукой по стене, Себастьян включает свет.
Да. Бардак был отменным.
Скрестив ноги, криминальный гений якобы играючи и совершенно непрофессионально вертел на указательном пальце пистолет. А потом Моран оказался на полу, раздавив головой пакет с молоком и ощущая, как ледяная жидкость пропитывает волосы и костюм на спине. В щеку упирался холодный металл дула, а тяжелое тело навалилось сверху, приблизив лицо к самому уху:
- Любого другого за ложную информацию я пристрелил бы тут же, на месте, не разбираясь и не разговаривая. Сначала прострелил бы одну ногу, потом вторую, потом руки, - шипел Джим на самой границе слышимости. Вторая рука до удушья стискивала воротник. – И ты знаешь, что я не вру, мой дорогой полковник, знаешь. Тебе дается от меня слишком много поблажек только потому, что ты не просто мой пес, слепо исполняющий обязанности. Ты моя правая рука, приближенное лицо. Советник. У короля ведь должен быть советник? – Хватка немного ослабла, а губы тронула ухмылка. Но нет, это не успокоение, это лишь еще одна маска, надетая поверх других. Сколько их там, над истинной личиной? Сотни, тысячи? Помнишь ли ты сам, Джеймс, как выглядит твое настоящее лицо?
- Уберись здесь. Я вернусь через некоторое время. Не иди за мной. Пойдешь – пристрелю. – Спрятав оружие в карман, Мориарти поднимается на ноги, поправляет съехавшую спортивную куртку и направляется к двери. – И ты знаешь, что я не лгу.

***
Поскольку в момент совершения убийства главное лицо Британского правительства находилось непосредственно в помещении, полиция уладила все довольно быстро. Накрытое тело совсем недавно живой, дышащей и думающей Ирэн Адлер унесли на носилках вежливые люди в белых халатах и резиновых перчатках, Лейстред, на которого формально сбросили руководство всеми действиями на месте преступления, пытался руководить всеми и сразу, срываясь порой на крик. Работники, присланные и порекомендованные Майкрофтом, лишь недоуменно и рассеянно взирали на него как на некую помеху – свое дело они знали мастерски и в руководстве не нуждались. Джон, вернувшийся домой от своей пассии и столкнувшийся в дверях с носилками и трупом, был более чем ошарашен. Перекинувшись парой слов с лейтенантом, он тут же направился в супермаркет, надеясь сбежать от шумихи и следователя, который, едва заметив его, ринулся навстречу.
Майкрофт отбыл в неизвестном направлении почти сразу после этого происшествия. Единственное, что я успел, так это перед самым его отъездом, схватив под локоть и уведя в сторону от лишних ушей, поинтересоваться:
- Твоих рук дело?
- Ну что ты, это слишком грубо, - брат улыбнулся. – Я подозревал, что ее убьют в самое ближайшее время, сразу после рассекречивания пароля. Но чтобы настолько быстро? Не прошло и двух минут, просто поразительно! У твоего соперника или чертовски здорово выдрессирована разведка и самое первоклассное оборудование, не чета даже нашему, или же все произошло совершенно случайно. Маловероятно, конечно, но я интуитивно склоняюсь скорее ко второму варианту. О! – Майкрофт сделал нарочито удивленное лицо. – Или аргумент, основанный на интуиции, не принимается твоим гениальным умом? Тогда у меня нет идей, прости.
- Дурак, - произношу беззлобно, отпуская его локоть. Сохраняя невозмутимое выражение лица, брат скрылся за дверцей тонированной машины.
А я, вернувшись в дом, поставил кипятиться воду и лег на кровать, мешая следствию и абсолютно игнорируя настойчивые и пристальные взгляды раздраженных полицейских, ошалело молчавших от такой наглости. Или мне опять стоит благодарить Майка?
Довольно-таки быстро сообразив, что здесь они ничего путного не найдут, полицейские удалились в свои лаборатории делать многочисленные анализы и писать отчеты. Из-за формальностей теряется столько драгоценного времени!
Сильно ли я расстроился от того, что Ирэн Адлер столь эффектно покинула эту жизнь? Не по своей воле, правда, но бывает всякое, когда ходишь по краю, как она. После слов Майкрофта, как всегда насквозь пропитанных ядом и сарказмом, я уверился, что смерть этой женщины подстроена не его людьми и уж точно не по его инициативе. Он подвержен состраданию даже в делах государственных и предпочел бы просто сбагрить ее куда-нибудь на другой конец света, чем убивать. Остается, конечно, Мориарти. Странный ход, мой милый анонимный гений, странный и нелогичный. Или какие-то неясные мне пока причины объясняют твой поступок?
Все же мне жаль ее. Выдающаяся женщина, сумевшая разрушить в моей голове образ глупой ни на что негодной самки, отдавшая в свой последний раз мне все свое тепло и всю свою страсть. Искренне и беззаветно, хоть и в тайне, даже от самой себя в тайне, любившая меня, и мне так лестно и приятно, что умнейшая представительница женского пола на этой планете отдала предпочтение именно мне. Но светлая грусть накатывает волной, когда все-таки осознаю: ее больше нет. Вряд ли бы мы встретились с ней еще когда-нибудь, уж братец позаботился бы об этом. Конкретно в моей жизни совершенно ничего не изменилось с этим мрачным событием.
Она умерла молодой, красивой и на пике своей популярности и сексуальности – чего еще глубоко в душе могла желать такая женщина?
- Скучаешь? – Этот голос, ироничный, непробиваемый и непроницаемый, прошедший вдоль моих вен в такт ударам пульса. Я никогда и ни за что не скажу о том, что твое отсутствие заставляло меня лезть на стенку, а потом палить в нее же из пистолета, я почти забыл о Мориарти, увлеченный и свихнувшийся. Джим.
Конечно же, ты не услышишь от меня ни намека на весь тот ворох мыслей, разрывным патроном прошедших через височную кость.
Но я чертовски, безумно и абсолютно скучал. Ты прав.
- Ты говорил, что приедешь обратно позже. Не ожидал тебя увидеть. - Сажусь на диване, запуская левую руку в волосы, и смотрю на моего компьютерного гения. Указательный и средний пальцы правой руки тру друг об друга – давняя привычка тревожить розоватые шрамы от сигареты, когда нервничаю.
Джим взвинчен и подавлен. Вряд ли это заметил кто-нибудь, кроме меня, ведь никто больше не смотрит в глаза, словно в озеро, надеясь разглядеть дно. Нездоровый блеск зрачков, слишком частое дыхание, резкие движения. И снова - ничего не прочитать по облику, никаких деталей, словно специально проверяет себя на предмет малейших подсказок, видимых лишь нам двоим. Но дрожь в пальцах невозможно скрыть, как ни старайся, даже тебе, Джим, даже мне.
А шрамы гладкие и выпуклые на ощупь.
- Я столкнулся с Джоном в магазине. Собирался к тебе заглянуть. Он сказал, что эту твою Адлер пристрелил некий человек, пожелавший остаться неизвестным. Прямо у вас в доме. Вот наглость! Нет, чтобы дождаться, когда она уйдет, дабы не заполнять квартиру разными неприятными личностями «при исполнении», - он мялся и, кажется, впервые со дня нашего знакомства был по-настоящему растерян – не взбешен, не в ярости, а именно растерян. Это было безумно трогательно и, не будь я сам в подобном состоянии, непременно поддел бы его, посмеялся, вызвал бы ответную ядовитую фразу, и все встало бы на свои места. Но я не могу. И дело вовсе не в мертвой Ирэн, лежащей сейчас в холодном помещении под белой непрозрачной простыней с биркой на ноге.
А может и в ней. В том, что было, когда она оставалась живой, дышащей, теплой. Нет, невообразимо пылкой и горячей, словно Адский огонь. Я просто не могу нормально посмотреть в глаза человеку, с которым делил постель последние полгода. Я ни разу не был с кем-то еще за время наших отношений, хотя пару месяцев назад мы обговаривали этот момент: «Шерлок, милый, даже не думай! Мы просто классно проводим время, я не запрещаю тебе веселиться с кем-то на стороне. Между нами лишь классный секс и разминка для ума, ничего более». Уверен, что он тоже. Я знаю это. Имел ли я право быть с этой женщиной?
- Джон просил пакет занести. И передать, что придет…
- Я с ней спал.

Глава 8 - часть третья

***

Улица встретила доктора Ватсона прохладой и легкой сыростью. Привычным и отработанным движением («Кто из нас в те недели был помешанным – я, с желанием упечь Шерлока в больницу, или же сам Холмс, спятивший от моей опеки и сбежавший к Джиму?») он набирает давно выученный номер и прикладывает трубку к уху.
- Алло, мистер Майкрофт? Я не сильно Вас отвлекаю?
- Добрый вечер, Джон. Нет, я свободен. В связи с этим нежданным, но ожидаемым событием, так сказать. Что-то случилось? Шерлок? – Голос немного хриплый и грубоватый, будто после сна.
- Вот и я не знаю. Честно говоря, мне безумно неловко отвлекать такого человека от работы, но я в некоторой растерянности.
- Так, мне не нравится ваш тон, Джон. Ближе к делу, пожалуйста. – Всего миг - и тот собран и сосредоточен, словно тигр перед прыжком. Хорошо, наверное, иметь такого заботливого брата. У Джона есть лишь сестра, от которой не было практически никакой помощи и поддержки. Нервотрепка и истерики. О, нет, он безумно любит свою сестру, это само собой. Но иногда так хочется хоть немного расслабиться и думать не за двоих людей. С Шерлоком проще. Он всегда думает за всех, хочется того окружающим или нет.
- Несколько минут назад меня буквально выволок из супермаркета Джим. Узнал от меня, что Шерлок имел с Ирэн близкие отношения.
- Это Вы ему сказали? – Ватсон буквально почувствовал, как брови Холмса-старшего поползли вверх.
- Вы же знаете, ему не нужны слова. Он читает все по глазам.
- Продолжайте.
- Получив подтверждение своим догадкам, он весьма настойчиво запретил мне идти в дом. Его просьба звучала как приказ.
- А вы что же?
- А я отдал ему пакет, и он ушел! Теперь я стою у входа и не знаю, как мне поступить. Даже не понимаю, зачем Вам звоню. Черт! Извините, прошу, я разберусь сам. Не буду отвлекать.
- Нет, Джон, стойте. У меня есть несколько свободных часов, я съезжу и присмотрю за Шерлоком. Лично. А вы действительно могли бы провести эту ночь где-нибудь в другом месте, - Майк с трудом подавляет зевок.
- Ну, уж к Вашей «просьбе» я не могу не прислушаться, - с нервным смешком замечает Джон. – Спасибо Вам.
- Никаких проблем. Я буду через пятнадцать минут.
Выключив телефон, Джон направляется прочь от супермаркета, изредка дыша теплым воздухом на озябшие ладони.
- Докатился. Меня выгоняет из собственного дома любовник моего соседа. Кому рассказать – не поверят.
Зайдя за угол дома, Джон внезапно сталкивается с каким-то мужчиной, спешащим ему навстречу. Он в темно-серой и дорогой на вид куртке, черным шарфом повязано горло, торчащие из-под элегантных штанов кроссовки смотрятся довольно нелепо.
- Оу, прошу прощения! Не будет ли у Вас огонька? Зажигалку потерял, представляете? – Почти незаметно, но весьма настойчиво он тормозит Ватсона около дома, не давая ему пройти.
- Я не курю, простите.
- А вот я советую начать. Суровая будет ночка, ох, суровая. – Невозмутимо достав спички из кармана ветровки, странный мужчина поджигает сигарету и сует ее между пальцев ошалелому Джону. – Вы не выбрасывайте, а попробуйте. В самом деле, помогает. Удачи вам, мистер Ватсон! – Хлопнув доктора по плечу, человек продолжает свой путь в сторону супермаркета. Хвост седых волос выбивается из-под воротника.

***

- Милый, неужели я перестал устраивать тебя в постели? Тебе перестало нравиться наше времяпровождение? – Пытается всеми своими силами придать голосу ту едкую иронию и цистерну яда, которым всегда были пропитаны его реплики. Актер чертов. Любого бы провел, кроме меня. Глаза излучают гнев и ярость, я всегда слышу крики взгляда. Особенно твоего. – Налью чаю.
Не сбегай от меня, не сбегай от моего сканера в голове, дай мне прочувствовать тебя полностью, я не закончил, черт побери!
Мне плевать на нее, слышишь, плевать! Ни одна струна в душе не дрогнула, когда кровь брызнула из аккуратной дырочки во лбу, а глаза, мгновенно переставшие говорить и излучать жизнь, в последний раз проткнули пустоту. И когда тело громко и неуклюже повалилось на пол в зале, я не ринулся к нему, оплакивая, я лишь заставил всех лечь, боясь еще выстрелов, однако зная, что его не последует. И так и не подошел к ней. Не желаю. Ты мой порок, девочка. Ты – моя грязь. Забавно, но секс с Джимом кажется мне намного откровеннее и невиннее, чем с тобой, несмотря на все наши извращения. Просто с тобой – это измена. И не отмыться уже.
- Мы обговаривали это, Джим. Ты сам сказал, что мы не обязаны хранить верность друг другу. Твою мать, ты прекрасно знал о моих отношениях с Мориарти, пусть я даже не видел его ни разу. Секс умов – это куда ближе, чем секс тел. – Поднимаюсь с дивана и направляюсь на кухню. Подозрительно громко гремит посудой. – Почему ты не ревновал меня к нему?
- Кто сказал тебе, что я ревную? – И голос напряжен и громок, ты на взводе, мой милый компьютерный гений. Я знаю, что сделал глупость, но так предательски сладко это чувство, что я нужен тебе. – Я задал вполне невинный вопрос: почему ты решил трахнуть эту проститутку? Что же так переклинило твою гениальную голову? – Стучит чашкой об стол, резко разворачивается снова к посудному шкафу. Играешь ли ты опять передо мной комедию или действительно не можешь себя контролировать?
Еще одна кружка. Не видишь, куда ставишь, почти разбил одну об другую. Перехватываю твои руки, поворачиваю к себе. Это какая-то дурная бесконечность: на этой кухне с завидной регулярностью происходят нервные срывы.
- Не ври мне. Не сможешь. Я не идиот и слишком хорошо тебя знаю.
- Отцепись от меня, бл*ть!
А я не отпускаю. Тогда Джим делает какие-то непонятные и совершенно неуловимые манипуляции, отчего я внезапно оказываюсь в крепком захвате, а руки мои скрещены на груди. Своим торсом он прижимает меня к столу.
- Ты даже представить себе не можешь, сколько сил и нервов я вложил в тебя, - говорит тихо, безэмоционально, но хватку не ослабляет. Я реально понимаю, что не смогу вырваться даже при желании. Весьма опрометчиво спорить с рассерженным убийцей. – Сколько всего было продумано и воплощено в жизнь, лишь бы только тебя, *****, привязать. И какое удовольствие доставляло мне обдумывать и перекатывать идеи в голове.
О чем ты?
- Что, твою мать, тебя не устраивало, что ты решил вы*бать эту шлюху?
И ненавижу себя просто за то, что мне нечего тебе ответить. Не знаю. Смог бы вернуться назад – не сделал бы этого. Мимолетное желание, игривый взгляд, флирт. Твое отсутствие. Отчаянная скука.
- Отъ*бись от меня. Свали на*уй из моей жизни.
Отпускает мои руки, и я тут же буквально падаю на стол, потому что плечи нестерпимо болят и дышать тяжело. Оглядываюсь. А Джим ушел. Тру шею и направляюсь за ним, надеясь догнать, объясниться, вернуть, потому что понимаю: все кончено. Увы. Слова словами, договоры о свободе само собой – но я должен был понять, что мы давно вышли на тот уровень, когда на измену просто нет никакого морального права.
Я так не хочу терять его. И даже крикнуть сил нет, потому что сдавлено все внутри – то ли Джим переборщил с силой захвата, то ли просто ком стоит в горле. Отвратительно.
- Джим? – Слышу далеко внизу голос Майкрофта. - Ты уходишь?
- О, мистер Холмс! Не хотите ли сенсацию? – Глухой стук, словно кувалдой бьют по полу. Или точный и прямой удар в стену человека, которого вывели из себя. Он же разобьет себе все руки в кровь, твою мать, там шершавая поверхность! – Прикажите своим собачкам поискать мой ДНК по своим базам данных, уверен, вы найдете много веселого!
Зачем он оставляет Майку образец своей крови? Черт. Все это безумно странно.
А я никак не успеваю догнать его.

Глава 8 - часть четвертая

***

«Вышел из себя. Не должен был. Непростительно. Непозволительно. В последний раз такое было со мной несколько лет назад, эмоции, ярость взяли верх над рассудком и в результате – полтора десятка с лишним трупов ни в чем неповинных людей. Даже более того – слепо преданных и верных. Агент врага был убит, конечно, но свою лучшую группу я потерял. Нельзя. Нельзя. Нельзя», - одно единственно слово крутилось в голове у Джима Мориарти, пока тот, не слишком следя за дорогой, по памяти шел к хорошему круглосуточному кафе. Существенный плюс к его качествам был в том, что оно находилось в сравнительной близости от дома Шерлока. Они не раз там перекусывали после многочисленных прогулок, утомленные и спокойные, чтобы, придя домой к Холмсу, не отвлекаться на еду.
Шерлок.
«Не сейчас. Дойти до кафе. Не думать. Нельзя»
Ускоряя шаг, криминальный гений довольно резко и нетерпеливо, почти истерично, достает сигарету. Ломает. Ругается сквозь зубы, выбрасывает. Вытаскивает еще одну уже спокойнее. Ох, и сложно же ему дается этот самоконтроль! Даже притормаживает, прикуриваясь. Идет уже не так быстро, как до этого, размеренным неспешным шагом, словно сам себя держит на привязи. Не сорваться вновь, не дай Бог, нельзя. Нельзя.
Приглушенный и приятный глазу свет пробивается сквозь стекло и тяжелую штору. Они всегда любили сидеть за этим столиком, практически посреди зала, играть друг с другом, наблюдая за окружающими и называя детали их личной жизни по очереди, до тех пор, пока кто-либо из них не выдохнется или посетитель не выйдет из кафе. В этом помещении, за этим столом, за очередной чашкой кофе и приглушенными ухмылками открывались всевозможные тайны и вываливалось наружу все грязное белье – неторопливо, играючи. Глаза сканировали одежду и движения, малейший шаг, взгляд в сторону или смешок мог рассказать о нескольких неделях или даже годах жизни.
Ворох воспоминаний, словно комариный рой, набрасывается на Джима, кусая, мешая нормально двигаться и мыслить. Столько вечеров, столько часов они провели за неизменным эспрессо и мокко, стол буквально пропитан их ухмылками, замечаниями, комментариями. Было забавно, когда пару недель назад они встретили здесь Молли с ухажером. Девочка весь вечер гипнотизировала то профиль Мориарти, то Холмса. Это раздражало. Первый ни разу не взглянул в ее сторону, даже когда она поздоровалась с ними, пройдя мимо, но смог в красках описать и приукрасить ее внешний вид, да так красочно и весело, что Шерлок подавился своим кофе. «Я знал, что когда-нибудь заставлю эту горькую дрянь, которой ты пичкаешь свой организм каждый раз, как мы здесь бываем, встать у тебя поперек горла!».
Память – вещь довольно-таки интересная. При определенных обстоятельствах информация, хранящаяся на ее носителе, может доставлять и счастье, и адские муки одновременно. Облокотившись на фонарь и сжимая окровавленной рукой с разбитыми костяшками сигарету, словно шариковую ручку, Джим, имя которого в ближайшие дни, а то и часы, будет использоваться только с фамилией Мориарти, отсутствующим взглядом сверлил чистое окно. Столик был пуст, как и само помещение – максимум семь-восемь посетителей. Затишье. Но мозг снова и снова подает картины из прошлого, во всех деталях, красочные и такие живые, всех тех многочисленных людей, бессердечно прошедших через их сканеры и пристальные взгляды. Те разговоры, жесты, капля ревности. Забавно, но ревновал всегда только Шерлок, Джим же никогда не показывал, что недоволен или взвинчен. Но по Холмсу все было видно, Мориарти читал его словно открытую книгу, как бы тот не пытался скрыть своих истинных чувств.
Картинки мелькают, а дым горчит во рту, попадает в глаза и в капюшон, оставляя едкий запах в волосах. И хреново, черт, как же хреново. Такие счастливые моменты, заставляющие улыбаться всего сутки назад, сейчас разъедают нутро, будто ему запрокинули голову, воткнули в рот воронку и налили щедро в нее серной кислоты, не жалея.
Дверь в кафе открывается до странности неторопливо и спокойно. Вошедший мужчина собран и высокомерен, довольно холодно оглядывается и подходит к официанту:
- Будьте добры, принесите чашку мокко за тот столик, - глаза молодого паренька округляются от удивления, когда мужчина указывает на место разбитой в кровь рукой. – О, и если вы не возражаете, то мне необходимо помыть руки. – Не предупреждая, он уходит в сторону служебного помещения:
- И пепельницу не забудьте!

***

Позабавившись от души над потешным видом доктора Ватсона, проводившего его совершенно ошалелыми глазами в сторону супермаркета, Себастьян проходит мимо него и направляется на лавочку, находящуюся хоть и в некотором отдалении, но все же напротив двери 221В. В кобуре за поясом у него пистолет, в нарукавном кармане куртки еще один, но раза в полтора поменьше, охотничий нож, кастет в кармане, несколько миниатюрных шприцов с парализующим веществом, расфасованные по кармашкам в кроссовках. Но он все равно чувствует себя будто без одежды посреди многолюдной площади.
Когда муравьиная королева нервничает, в смятении находится весь муравейник.
Постелив газетку на сидение, Моран лег на лавочку, словно спящий пьяница и продолжил наблюдать за входом. К дому подъехало такси, откуда вышел, судя по силуэту и неизменному зонту, Майкрофт. Спешно открыв дверь, он стоит несколько секунд, не входя, волны смятения от него долетают даже до полковника. Потом из квартиры буквально вываливается Джим, практически бегом направляясь прочь от Холмса, забегая в какую-то подворотню. Дождавшись, когда дверь захлопнется, а машина уедет, полковник поднимается с лавочки и прогулочным шагом направляется в ту же подворотню, нисколько не беспокоясь о возможном нападении, организованном его боссом. В таком состоянии он способен убить любого голыми руками и самым изощренным способом, но не в состоянии продумать даже банальную засаду в подворотне. Слишком большой хаос в голове, слишком много мыслей, ему даже в голову не придет проверить, есть ли за ним слежка.
Мимолетно отмечает на стенах два кровавых следа. Бить стены? Такого не было даже в тот раз. Шершавый камень, должно быть, до кости разбил ему руку. Идиот. Подросток с замашками психа.
- Сумасшедший дурак.
Как и ожидалось, Мориарти направился в кофейню, где они часто с Шерлоком проводили время. Себастьян вновь присел на лавку, решив немного переждать, пока спадет гнев и хоть какие-то трезвые и светлые мысли посетят гениальную голову этого ребенка-переростка.
Через двадцать минут Джим показывается за стеклом с забинтованной рукой, напротив него садится какой-то улыбчивый блондин, официант, судя по форме одежды, они непринужденно разговаривают. Мориарти откидывается на спинку стула и смеется, обхватывая голову руками. Блондин оживленно жестикулирует, указывая на руку и красочно изображая удивление. Смазливый мальчик, не больше двадцати пяти лет.
«Твою мать, Джим, что ты творишь?»
Мориарти открыт и улыбчив, как кажется на первый взгляд, но Шерлок (как и Себастьян, впрочем, хотя и с некоторым запозданием) тут же бы догадался, что все это фарс и актерская игра. Жестокость и жажда мести светились в глазах его, мести глупой и скучной – банальной измены. Но не выйдет. Не сможет насытиться. Разозлится еще больше Сделает только хуже.
- Видимо, пора включать папочку, Себ, - бормочет Моран, со вздохом направляясь в кофейню.
Джим как будто бы случайно проливает кофе себе на здоровую руку, весьма натурально испугавшись. Блондин спешно стирает со стола пролитый напиток и берет в свои ладони его кисть, осматривая на предмет ожогов. Проникновенный взгляд криминального гения, легкое поглаживание, флирт. Себастьян заходит в тот самый момент, когда парнишка спешно ретируется за дверью «Служебное помещение».
- Я заказал Шону эспрессо для тебя и дополнительную чашку мокко себе. Он обещал приготовить ее за счет заведения, представляешь? – Едко ухмыляясь, произносит Джим, даже не оглядываясь на только что подошедшего полковника. – Я заметил тебя, когда ты неспешно присел напротив окна. Хороший спектакль, правда? Я был на высоте?
- Перестань придуриваться! Не веди себя как полоумный, Джим! Ты этим не сделаешь лучше ни себе, ни Шерлоку, - Себастьян со стуком ставит на стол полную салфетницу, которую забрал с соседнего столика. Мориарти благодарно кивает, достает стопку мягкой бумаги и прикладывает к красной кисти. – У тебя новые извращенные наклонности? Получаешь удовольствие от того, что бьешь и поливаешь кипятком руки? Придурок.
- Я промывал руку в «Служебном помещении», - словно не слыша, продолжает тот. - Представился другом хозяина заведения. Вообще-то не наврал, он должен долбаную кучу денег моей конторе в твоем лице, а значит я имею право воспользоваться его раковиной. Шон очень заботливо перевязал мне руку и составил компанию. Он милашка, не правда ли? – Снова играет. Когда же перестанешь? – А если бы папочка не пришел, то Шона бы в общественном туалете трахнул консультирующий преступник, человек, чей портрет буквально завтра будет крутиться по всем каналам с надписью «СРОЧНО, РАЗЫСКИВАЕТСЯ!», да, папуля? Шон был бы польщен. О, детка, жизнь такая интересная штука, черт! – В бессильной вспышке гнева Мориарти бьет стену, на которую опирается, окровавленной рукой. Сквозь белую ткань начинают проступать алые пятна.
Себ молчит.
- Джеймс, кофе твоему другу и тебе, за счет заведения, - приятный глубокий тенор ласкает слух. – Я оставлю тебе свой номер. Перезвони, пообщаемся.
- С удовольствием, Шон, спасибо за кофе, - приторно отвечает криминальный гений, глядя вслед уходящему парню. А глаза метают молнии.
- Шоны, Шерлоки. Дурная бесконечность, - мгновенно сняв наигранную маску обаятельного красавчика, Мориарти делает глоток своего напитка. – Что его не устраивало? Зачем ему была нужна эта потаскуха, если у него был я? Может, ты мне ответишь, раз такой взрослый и всепонимающий? Я мог переспать с ним, с этим, белобрысым, легко! Я мог послать тебя по ложному следу, а сам развлекаться с кем захочу и где захочу. Почему же я этого не сделал, почему, черт побери?! Почему я остаюсь верным, даже после окончания наших отношений, почему совершенно не хочу забывать этого высокомерного ублюдка, а он легко и непринужденно разрушает все то, что было между нами?
- Ты думаешь, что все кончено? Джим, глупый, - Себастьян позволяет себе усмешку. Накал прошел, можно повольничать. Сразу не прибьет, уж точно. – Все только начинается. Ты же хотел открыться? Эффектно и неожиданно? Так сейчас самое время! Ушел, не попрощавшись - нехорошо. Играй до конца.
- Боюсь, я уже совершил необдуманный поступок, порушивший мои планы.
Сухо и конспективно описав свои действия и слова, Джим замолкает.
- Помнишь его шпиона? – начинает спустя пару минут, дав полковнику обдумать ситуацию. - Прочно затесался, поганец. Надо же было – более полутора десятка операций против своих же провести, причем успешных, чтобы стать своим в команде. И как группу свою я порешил, пока искал его…
- Хватит, - Себастьян жмурится и будто бы отодвигается. - Пожалуйста. Прекрасно ведь знаешь, что мне сложно это вспоминать.
- Прости, Себ. Я не про то. Помнишь ведь, сколько крови из меня вылилось? И как ты чудом смог меня залатать. Они не идиоты ведь. И образец моего ДНК давно бродит по их базам данных. Не удивлюсь, если Майкрофт уже в курсе, с кем спал его братец. Надо срочно сваливать, - скучно и обыденно произносит консультирующий преступник, топя ложкой в своей чашке салфетку с номером телефона смазливого блондина Шона.