Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

"Сыграй со мной партию, мой милый анонимный гений!" - 7

Название: Сыграй со мной партию, мой милый анонимный гений!
Автор: z@raza
Бета: Я и MW
Категория: слэш
Жанр: romance, AU
Пейринг: Шерлок/Джим
Рейтинг: R
Размер: макси
Статус: в процессе
Дисклеймер: моя лишь идея
Размещение: пишите в личку, обговорим=)
Саммари: Во что выльется желание Джима сделать Мориарти анонимным персонажем, а милого Джимми из IT-отдела - любовником Шерлока Холмса?
Предупреждения: OOC

Глава 7 - часть первая

Глава 7

С того дня, когда так продолжительно сдерживаемая истерика вырвалась наружу, прошло почти пол года. Около двух месяцев я почти не общался с Джоном – не мог, просто не мог, он напрягал меня, его поведение, манеры, осторожные реплики, в которых он старательно обходил все «неудобные» моменты, как он выражался, чтобы, не дай бог, не вызвать у меня еще одного приступа. Я злился, усмехался над ним, стараясь показать, что со мной все в порядке и я в норме, но вызывал этим абсолютно противоположную реакцию. Он тайком – как ему казалось – крошил мне лекарства от психического расстройства в еду, добавлял успокоительного в кофе и приносил мне литры этого напитка каждый день, видя, как я демонстративно выливаю его в раковину. С каждым днем его взгляд становился все более тревожным и жалостливым, и я понял, что если еще хотя бы сутки проведу под его пристальным наблюдением, то точно попаду в психиатрическое отделение больницы. И вовсе не из-за срыва – номер «Скорой помощи» был вбит у него в мобильный телефон на быстрый набор. На всякий случай.
Единственным, кто спасал меня и считал адекватным человеком, был Джим. Когда я, хватаясь за голову, рассказывал ему об очередных заскоках Ватсона, он искренне смеялся и предлагал переехать на время к нему, раз у моего соседа крыша съехала еще сильнее, чем у меня. Сначала я отказывался, считая это вздором, но после того, как подслушал разговор Джона и Майка о том, когда лучше всего насильно положить меня в больницу (как я понял позже, братец просто развлекался, зная, что я слышу, о чем они говорят), мое терпение кончилось и, не сказав ни слова Джону, я с минимум вещей переселился к своему дорогому «убийце в отпуске».
Я никогда не думал, что мне придется узнать Джима именно с этой стороны. Сидеть на кухне и сбрасывать пепел во множество блюдец, которые находятся буквально на всех более-менее крупных горизонтальных поверхностях – с желанием отказаться от курения я попрощался еще в квартире на Бейкер-стрит. Наблюдать неслышно за внезапными всплесками вдохновения и почти насильно тащить его подальше от холста, если он рисует больше пяти часов. Спорить до хрипоты об устройстве Вселенной, стоя в очереди в супермаркете. Исписывать все чистые холсты крупным почерком цитатами из Шекспира за то, что Джим с утра снял со скрипки все струны и ушел на работу. Это было безумно странно и непривычно, как будто я сошел с ума, когда переехал, а не до этого. Я чувствовал себя маленьким неразумным ребенком, но, черт побери, это было так весело, так сладко, так дурманило голову!
Я был человеком. Те полтора месяца я был человеком – словно моя истерика сорвала какой-то стоп-кран в моей голове, отчего захотелось творить глупости, будто мне семнадцать лет. Не было ни Джона, ни Майкрофта, ни Лейстреда с нераскрытыми делами – последний исчез, как мне кажется, не без помощи моего братца. Небывалое дело – я даже не искал его, не умирал от тоски по играм со смертью, потому что жил в доме своего персонального нераскрытого дела. Даже переезд не помог мне разгадать его. Как будто бы все было ясно и понятно, известно, но нет, я до сих пор не знаю, что это за человек. Этим он и привязал меня к себе.
Не было и моего анонимного гения. Последняя весточка от него пришла через пару дней после моего нервного срыва: «Милый, ты слишком эмоционален. Неприятная неожиданность. Оставлю тебя на некоторое время – подлечи нервишки, а то мне не с кем будет играть». Было не то что неприятно.. обидно за незаслуженное завуалированное оскорбление – этими словами он поставил меня не на одну ступень, как раньше, а ниже, словно я не был его продолжением, его частью, а досадной бракованное копией. Пародией. Это не так, ты ошибаешься, мой мистер Х, я все тот же, что и раньше! Просто, видимо, ты побеждаешь меня. Или я тебя. Кто выигрывает: оставшийся при любых обстоятельствах биологической машиной, идеальным нечувствительным существом или же сумевший вопреки своей сущности переродиться в иного человека?
К концу второго месяца моего проживания у Джима Ватсон, опять же не без участия все того же Майкрофта – что бы я делал без него, ума не приложу – покаялся в своей маниакальности, обещал удалить номер психиатрической больницы из своего телефона и забыть его, выбросить все успокоительные таблетки из дома и вообще признать меня адекватным и нормальным человеком раз и навсегда. Ну, или, во всяком случае, не более сумасшедшим, чем я был до всех этих событий. Такая формулировка меня полностью устраивала и я, не испытывая однако огромной радости, переехал обратно на Бейкер-стрит, искренне поблагодарив Джима за эти месяцы. О, это были лучшие дни за долгое время моей жизни.
Я снова вернулся к работе, подбодренный сообщением от милого мистера Х: фотография огромного праздничного торта и текстом «УРА!». Потратив пол суток на то, чтобы раскрыть все нераскрытые дела, скопившиеся у Лейстреда за время моего спонтанного отпуска, я перешел к телефону воскресшей Ирэн. Эта загадка была не столь проста, как тот шлак, что подсовывает мне вконец обленившийся Грег. Видимо, его команда окончательно разучилась думать.
Я бился над способом расшифровки пароля многие дни, не спал ночами, прокручивая различные комбинации цифр и букв, которые могла использовать эта женщина. Было бы куда проще, не будь там ограниченного числа попыток ввода!
И Молли, милая Молли. Сходящая с ума от ревности к незнакомой ей представительнице женского пола, жалящая себя изнутри бестолковыми мыслями о том, что «если бы не Она, у нас с Ним все могло получиться!». Глупая. Ты подвержена бесконтрольным эмоциям, как и большинство женщин, склонна к дурацким поступкам и странному поведению, вызванным опять же бестолковыми домыслами, но ты умеешь логически мыслить. Иногда. Но до простого и прозрачного факта, что не симпатична мне, ты не смогла дойти своим скудным умом. В этом бич всех женщин нашего времени, от трех до девяноста трех лет – вы не можете остановиться, когда это нужно. Вы понимаете всю тщетность своих попыток, всю глупость своих поступков и действий, но продолжаете с упорством достойным награды биться в закрытые ворота. Даже прямой ответ «Нет» не останавливает вас – вы ссылаетесь на глупое мужское кокетство и скромность, на то, что «Он говорит так, чтобы я проявляла свое внимание еще больше!». Ты – ярчайшая представительница своего пола, Молли. В тебе как на ладони видны все пороки и недостатки глупых существ, именуемых себя «женщинами». Ты не можешь сказать себе стоп. Ты сознательно не понимаешь и не принимаешь ту информацию, которая тебя не устраивает. Ты пойдешь на любые примитивные хитрости, чтобы получить желаемое. Глупая.
Глупые.
Только ты, Ирэн, за все наши короткие встречи ни разу не повела себя глупо. Безрассудно – да, пожалуй. Но не глупо. Твоя логика не подвластна мне, ты такая же коробочка с секретом, вот только тебя я могу легко разгадать при должном желании. Я знаю это. Потому не пытаюсь – пусть хотя бы одна женщина из всех встреченных мною останется загадкой.
Твое появление в моей квартире спустя полгода после вашей встречи с Джоном было неожиданным. И эффектным – застать тебя в своей собственной постели я ожидал еще меньше.

***

- Что вам угрожает?
Отсутствующий взгляд цепко и свободно гуляет по комнате, отмечая любые детали, до которых дотягивается, я словно вижу в ней себя, ведь точно также, на полном автомате, я изучаю окружающую обстановку любого нового помещения, в котором оказываюсь. Внутри я ликую. Ты пришла. Ты снова здесь. Ты легко могла обойтись без меня, обратиться за помощью к тому же Мориарти, как делала до этого, но ты пришла ко мне, потому что ты хотела меня видеть.
Эмоции правят парадом у всех женщин, пусть даже их ум сравним с умами великих гениев современности.
- Меня явно хотят убить, - и беспокойство в голосе, но четко отмеренное, словно по весам: не больше, чем нужно, чтобы я поверил, и не меньше, чем должен волноваться любой человек, попавший в беду. Для кого мы играем всю эту комедию? Может, мне выставить Джона вон и поговорить с тобой как с человеком своего уровня, без дурацких трюков и уверток?
- И кто же? Нам было бы легче работать, зная подробности, - напряженно выдает Джон. О, он нервничает, ведь именно из-за нее он чуть не лишился своего спасательного круга. Не утруждай себя негативом, мой друг, не будь подобен слабому полу.
- Убийцы, - короткая пауза в речи дает понять всем присутствующим в лице меня и Джона, что актриса сыграла роль невинной жертвы и «исчерпывающе» ответила на все заданные вопросы. Теперь время перейти к интересующей тебя части, я прав? – Ну, и где же мой телефон?
Умница. Гениальна, но предсказуема.
Неспешно достаю муляж из кармана. Ты ведь сразу поймешь, что это подделка, я уверен, но я не могу не попытаться обмануть тебя подобным примитивным способом. Кто знает – вдруг получится захватить опытного волка в капкан, стоящий совершенно открыто посреди голой поляны?
- А что такого вы в нем храните? Нет, не так, о большей части хранящихся данных я могу догадаться и сам, исходя из специфики вашей работы. Что за опасная информация попала в ваши руки, что вы вынуждены были обратиться к мистеру Мориарти и скрываться от всего мира?
- Вы знаете, это… это нужно увидеть.
Протягиваю телефон с совершенно каменным выражением лица, чтобы ни в коем случае не выдать себя ни мимикой, ни взглядом. Кокетливо-лживый взгляд отточенным лезвием мазнул меня по лицу – умеешь ли ты вообще быть искренней или это умение погребено под тоннами масок, искусственных лиц и ролей, что ты играешь перед всеми, кто готов смотреть и аплодировать твоему мастерству? Прозрачное, чуть мутное от утреннего тумана соленое море легонько колышется перед бурей. Соленая вода несет смерть – как и ты?
- Код не подходит…
- Потому что это сделанный мной дубликат, в который вы ввели номер 1058. Знаете, я ожидал что-то более оригинальное, - достаю настоящий мобильный телефон и набираю числа. Ввод? Но ты не могла проиграть столь нелепо и глупо, не смотри на меня с таким озорством и смехом в глубине своих черных зрачков! Ты стала какой-то слишком открытой и прозрачной, я читаю тебя будто раскрытую книгу, весь сюжет от начала до конца раскрываю по одному единственному прологу. Теряешь хватку? Или это во мне появилось что-то новое, распустилось, словно черная-черная роза, внезапно выросшая в горшке с геранью – абсолютно невероятная, невозможная, но такая красивая и окруженная ядовитыми шипами? Я чувствую глазами, слышу кожей, вижу сердцем. Ввод? Ты обманула меня. Ты разгадала эту убогую загадку.
Но важнее то, что я смог разгадать тебя, умнейшая женщина на планете.
«Неверный код».
- Я говорила вам, что этот телефон – моя жизнь? Я его не спутаю с другим. – Смейся, смейся, ликуй, прекрасная из Ведьм, ведь ты даже не догадываешься, что я обошел тебя на много ходов вперед заранее, на всю партию! Мой маленький внутренний триумф.
- А вы соображаете.
- Могли бы уже понять, - и вновь – словно секирой, и до самой черепной кости. Ты отточила свое умение ранить взглядом до небесных высот.
Не будь Джима в моей жизни, я бы увлекся тобой, милая Ирэн, безусловно, ты слишком хороша для этой серой массы глупых идиотов. А не стоит ли?.. Мы никогда не ограничивали свободу друг друга, Джим сам говорил мне пару месяцев назад, что это исключительно приятное постельное времяпровождение без посягательств на свободу его или мою. Уверен, что он не обидится. Да и вряд ли узнает, если я ничего не буду ему говорить.
- У меня был клиент, - как ни в чем ни бывало продолжает Ирэн, забрав у меня настоящий телефон. – Он чиновник, из минобороны. Он показал мне одно важное письмо, которое я сумела сфотографировать. После этого события и начался этот Ад. Вы можете хотя бы объяснить мне, что зашифровано здесь? Я показывала это… одному очень неглупому человеку, но он, практически не раздумывая, отказался комментировать эти строки.
Набор цифр и букв, как будто бы беспорядочный и не имеющий никакой последовательности. Но что-то здесь заставляет меня напрячься чуть дольше, чем пять секунд, за которые мисс Адлер, умело пользуясь своим обаянием и женской привлекательностью, старается сбить меня с толку. Все ясно как день! Мориарти – а она пыталась продать это именно ему, «очень неглупому человеку», я не сомневаюсь – не мог не разобраться, а раз код был отвергнут – значит, полковник Моран был проинструктирован касательно этой информации! Опять игры? Мой милый анонимный гений, что за партия на этот раз? Сгораю от нетерпения: я вернулся из «отпуска», и ты решил тут же развлечь еще одним подарком мой мозг? Давишь на человечность, раз послал именно этот сыр в мышеловку – хитро.
- Это не шифр, а расположение кресел в авиалайнере. Самолет вылетает в Балтимор из Лондона завтра, в шесть тридцать вечера из аэропорта Хитроу. Разрешите, я оставлю вас без объяснений этого логического вывода? Это слишком просто, - твой восторг и твое обожание практически смущают меня. Не опускайся до уровня восторженных фанатов, Ирэн, ведь ты выше их, я сознательно поставил тебя выше их в своей голове!
- Ум возбуждает меня, мистер Шерлок Холмс, - официальное обращение насквозь пропитано ядом диких черных роз. - Я имела бы вас прямо здесь, на столе, пока вы дважды не попросите пощады.
Соленое море убивает, омывая раны и смешивая себя с кровью из растревоженных порезов от твоего лезвия. Ты слишком порочна, слишком откровенна, даже Джим не столько раскрепощен в своих помыслах, хотя, видит Бог – чем мы только с ним не занимались. Черт, почему тебя не было всю прошлую неделю и не будет еще около ста часов, я слишком привык к тебе и твоему телу за эти месяцы.

***

«Он клюнул. Ирэн отправила информацию. Себастьян».
«О, дорогой, милый, сердечно уважаемый Шерлок, твоя проститутка только что предала тебя! Ты пока не понимаешь этого, увы, но именно в эти минуты я вычеркнул ее из твоих мыслей, ведь так? Ты помогаешь ей, спасаешь, укрываешь от якобы идущих за ее головой убийц, которых я же и отправил по ее следу, а она? Ай-ай, плохая, плохая девочка. Это будет восхитительный разрыв шаблона, когда ты осознаешь, что она продала тебя – банально продала за, как ей кажется, стоящую информацию. О, Себастьян на высоте, мой папочка, хранитель моего тела от злоумышленников, охотящихся за мной – глупый, все они давно пляшут под мою гребенку.
Грустно и обидно осознавать, что моей соперницей за твое только-только проснувшееся сердце является женщина, пусть и чуть более умная по сравнению с себе подобными. Чертов детектив, ты слишком прочно сидишь в моей голове и моих мыслях, чтобы просто так отдать тебя первой попавшейся швали. Ты сам выбросишь ее, словно мусор, словно грязь, но чуть позже, когда узнаешь все.
Этот самолет… Информация давно мне известна, не было только повода красиво подать ее на стол, чтобы отравить всех присутствующих. Теперь же я убил несколько зайцев одновременно, пусть они и бегают пока мертвыми тушками в цветущем зеленом лесу.
О, ты поймешь. Ты все поймешь, мой дорогой друг. Мне осталось только подождать».
Напевая какую-то быструю и веселую мелодию, Джим Мориарти отправляет на давно выученный телефонный номер короткое сообщение, почти видя, как холодный пот стекает с человека, олицетворяющего все Британское Правительство.
- Как прекрасно и весело жить, господа! Как же прекрасно, - дорогая сигарета, докуренная почти до фильтра, с легким шипением гаснет в стакане с колой.

Глава 7 - часть вторая

***


Моя вечная подруга, женщина, которой я заменял любое человеческое общество на протяжении многих-многих лет. Она разговаривает со мной, когда я терзаю ее душу, она поет мне, отчаянно и тоскливо, рассказывая целые истории, но понимаю ее лишь я.
Струна – еще звук. И еще. И еще.
Где Джон? Ушел несколько часов назад. Мой друг, ты действительно все понимаешь куда лучше меня? В силу своей человечности и широты души, ты был человек всю свою жизнь, я же – только пару месяцев, ты действительно все понял и потому ушел к Саре? На всю ночь, я полагаю. Что за откровения открылись тебе? И почему я рад твоему отсутствию в этот вечер?
К чему мне Ирэн, когда у меня есть Джим? Зачем мне, черт побери, Джим, если у меня есть любовь всей моей жизни, человек (человек ли?), занявший всего меня без остатка одной своей гениальностью?
Зачем мне они все, когда есть музыка, есть Скрипка, та, что говорит со мной непрерывно, не переставая, на своем мелодичном языке, успокаивая мои хаотичные мысли?
У меня раздвоение личности. Раздвоение меня на два враждующих лагеря – логики и чувств. Не представляю, как мне удается не вмешиваться в их кровопролитное сражение, как удается абстрагироваться и представить, что хаос и война в моей голове меня совершенно не касаются, я совершенно не понимаю. А кто же есть я, в таком случае? Еще один философский вопрос, не имеющий ответа.
Может ли быть так, что эта женщина, смотрящая на меня влюбленными глазами сейчас, но старающаяся столь тщательно это скрыть – мое лекарство? Не трудись. Или не смотри на меня. Но – поздно, я увидел все, что ты так тщательно пыталась спрятать в своем мертвом море, тебе не скрыть ничего от меня, глупая. Обезболивающее и успокаивающее средство для моей личности – но может ли помочь тридцать капель валерианы человеку с оторванной головой? Слишком слабое лекарство. Да и вливать некуда. Но я не могу просто так пройти мимо. Я давно сошел с ума со всеми этими смертями, погонями, нападениями – перечислить сложно, я радуюсь словно умалишенный любым загадкам, невзирая на количество погибших людей – что это, как не сумасшествие? Глупо прятаться от внутренних проблем за работой. И глупо так старательно игнорировать собственные странности и проблемы, замечая малейшие отклонения в окружающих, получая извращенное удовольствие от выворачивания этой грязи наружу.
Заткнись-заткнись-заткнись, прошу, это слишком сложно, быть человеком так сложно, черт бы вас всех побрал, чертовы люди, чертова голова. Что на меня нашло?
Флиртуй со мной, милая мисс Адлер, успокой меня, займи мои мысли любой чушью, которая взбредет тебе в голову.
Какие-то вопросы, в которые я даже не вникаю. Логичные ответы, на уровне рефлекса, улавливая лишь ответный игривый тон и эмоциональный окрас, сухие слова. Прикосновения, интимные, трогательные, словно мы не читаем друг друга, словно закрыты глаза и отключен разум, словно мы слепы. Будто нет места интеллекту.
А кровь твоя бешено движется по телу, ритмично отбивая стук на твоем запястье, я слышу твой пульс, я слышу твое волнение и трепет.
И в какой-то момент замечаю, что твое лицо непозволительно близко, что светящиеся настоящей неприкрытой похотью прозрачные глаза не отталкивают вовсе, не вызывают отвращения или равнодушия, а наоборот – разжигают что-то внутри, словно бочку с порохом бросили в камин. И тонкие пальцы не из-за нежности, не только из-за нежности держат мою руку, ты слышишь мою кровь также отчетливо, как я слышу твою. Улыбаешься развратно. Тебе не привыкать соблазнять мужчин, возбудить тело намного проще, чем интерес, но я – другое. Твой личный триумф. И мой бешеный пульс звучит для тебя словно восторженный концерт в честь твоей победы.
Суккуб – имя твое. Огонь из камина дьявольски притягательно бросает свои блики на твою молочную кожу, почему он багряно-красный, почему?
Брызги алой крови на снегу. Жертве безжалостно перерезали горло на горной холодной вершине, окропив снежный алтарь во славу безумного Бога. Хохот умалишенных язычников теряется в твоей улыбке, когда тонкие пальцы сантиметр за сантиметром стягивают с меня рубашку.


***


- Инструкция гласила четко и ясно: докладывать о любых выходящих за рамки светской беседы событиях, происходящих между этими двоими, - довольно громко, будто обращается к реальному собеседнику, произносит Себастьян. Вот только он один в этой пустой квартире. – Да ты же обоих пристрелишь, дурак, если я скажу тебе, чем они там занимаются.
Если быть совсем точным – а мы ведь любим точность, не так ли? – то приказ звучал по-другому: «Себ, дорогой, если эта сучка хотя бы попытается заговорить с ним о чем-то, кроме политики и денег, пристрели ее прямо у Холмса дома! Что? А мне плевать, что тогда весь план пойдет крахом, и плевать на то, что ты не умеешь читать по губам! Поставь жучок, неужели я должен тебя всему учить? Это элементарно! Джон уйдет к Саре, да, я в этом уверен. Просто посмотри на него, этот идиот почему-то думает, что между этой шлюхой и Шерлоком что-то есть. Черт, ты и вправду думаешь, что ее нельзя пристрелить на глазах у Холмса? Тогда позвони мне, если она вздумает распускать руки, я лично приеду и размажу тварь по стенке!»
Деликатно опустив бинокль на пыльный, покрытый царапинами и грязью линолеум, полковник отвернулся от выбитого оконного проема. Телефон, который он держал в правой руке, нерешительно застыл на полпути к уху. Приказ был четким и ясным, пусть и полным эмоционального шлака: звонить сразу. Но ведь Моран не просто рядовой наемник этого престарелого истерика, он его единственный друг, питающий какую-то извращенную отцовскую любовь, он не может сухо вывалить на него такую… деликатную информацию?
«Надо же, какие мы чувствительные. Значит, когда обнаруживаешь предателя среди почти что родных как мне, так и ему ребят, то не церемонишься, даже наоборот – спешишь сообщить информацию как можно скорее, а когда наблюдаешь за изменой его любовника, то боишься? Чего боишься? Кровопролитного убийства обоих, а после – эффектного самоубийства? Чушь, он слишком умен. Однако если вспомнить те события с выявлением агента другой стороны… Разъяренный Мориарти – это Смерть как она есть. Он убивает, не глядя, самыми изощренными способами всех, кто встает на его пути. Сможет ли он обуздать себя и не причинить вреда как минимум Шерлоку Холмсу?»
Минута, две. Рука не двигается, но пальцы побелели, сжимая ни в чем неповинный мобильный телефон. Решение все не приходит в голову.
- Как гласит народная мудрость: если ты не предпринимаешь никаких действий, значит, не хочешь ничего менять, - украдкой взглянув в бинокль еще раз, Моран решительно убирает его во внутренний карман широкой куртки и набирает сообщение: «Никаких изменений. Оставляю смену. Себастьян»

запись создана: 04.11.2012 в 20:05

@темы: Шериарти, "Сыграй со мной партию.." и тд, Слэш

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

вайвайвай, как я себя люблю:3

Выложила проду - почистила карму. Я няшка, я собою довольна:33

---

%$##&&/?*7^!@

У меня каникулы. Обещаю выложить проду не позднее 12 ноября. Объявляю об этом здесь, чтобы уж точно не отлынивать

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Со мной такое в первый раз

Если меня тут еще помнят, то я опять дико извиняюсь за свою пропажу. Проблемы личного характера, мне оооочень не до днева и не до фика. На фоне своего угнетенного состояния написала стихотворение - само собой выплеснулось. Может, кто оценит: съедобно или стереть и забыть?=)

Со мной такое в первый раз –
Простите, я Вас проклинаю.
Простите, ненавижу Вас,
Плевать, что даже Вас не знаю.

Мне стыдно чуточку, немного.
Хотя нет, вру – ни капли, нет!
И я Вас на четыре слога
В своих негласных монологах
Шлю каждый ужин и обед.

Вы так малы, так миловидны,
Красивы в профиль, и в анфас.
Вы меня лучше, очевидно,
Раз выбрал он именно Вас.

И я реву взахлеб ночами,
Суббота – проститутка, сука.
Весь день встает перед глазами:
Давай подробно, ну-ка, ну-ка!

Когда рукою крепко, нежно
За талию, другою – под жакет.
За ухом влажный след небрежный.
Приличья? К черту этикет!

Потом, пунцовый от смущенья,
Имея такой милый вид,
«Прости за мое поведенье,
Ты мне как друг» - он говорит.

Стоишь мне горла поперек,
Горбовская была права:
«И мне пока что невдомек,
Что все мужчины – сволота. (с)»

@темы: Повседневность, Личное

---

Непруха

Как назло - зараза заразилась вирусной инфекцией. В день, когда в моем городе офф, я валяюсь с температурой. За что мне эта непруха?>___<

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

"Сыграй со мной партию, мой милый анонимный гений!" - 5-6

Название: Сыграй со мной партию, мой милый анонимный гений!
Автор: [L]_~zaraza~_[/L]
Бета: oles_ka
Категория: слэш
Жанр: romance, AU
Пейринг: Шерлок/Джим
Рейтинг: R
Размер: макси
Статус: в процессе
Дисклеймер: моя лишь идея
Размещение: пишите в личку, обговорим=)
Саммари: Во что выльется желание Джима сделать Мориарти анонимным персонажем, а милого Джимми из IT-отдела - любовником Шерлока Холмса?
Предупреждения: OOC
Критика: желательна! любые тапки принимаются стоически)

Глава 5 - часть четвертая.

/низкий поклон и мое уважение любимой Маримера за взятие надо мной шефства/

Глава 5 - часть четвертая

В подобные моменты он сам напоминает себе хищную змею, чье название выскочило из памяти как не слишком нужное и важное. Эта разновидность амфибий имеет достаточно крупные размеры и немалую массу, долго и неподвижно сидит на высоких ветвях тропических деревьев, поджидая жертву. О, она умеет ждать. Большая часть ее жизни проходит в неподвижном ожидании беспечных животных, которые пробегают от нее всего лишь в нескольких метрах. Амфибия ждет подходящего момента, не слишком торопясь, но и не теряя времени, чтобы быстро, резко, отработанным до мельчайших деталей движением скинуть свое тело вниз, точно на туловище ошалевшему зверю, мгновенно скрутить в смертельные тиски и душить, душить, пока предсмертные судороги не затихнут.
«Нужно не забыть полазить в интернете и выяснить, как зовут эту крошку», - весело подумал Себастьян. На душе было хорошо и спокойно, сердце пело от неопределенной радости, но лицо оставалось равнодушной сосредоточенной маской. Он был профессионалом, а значит - никогда не отвлекался на эмоции, будучи на задании. Руки крепко и неподвижно держали снайперскую винтовку, взгляд был направлен в прицел, обоняние ловило мельчайшие изменения в запахах. Привычно Моран игнорировал даже ритмичный стук собственного сердца, чтобы не отвлекаться даже на него. В такие моменты сам себе он казался не только хищной змеей, но и зомби, восставшем из могилы. А умение лежать на крыше в одной позе, не двигая даже затекшими конечностями, отнюдь не разубеждало.
Объект слежки полковника неспешно вышел из неприметного автомобиля, звонко цокая шпилькам. Это была женщина лет тридцати с длинными светлыми волосами, одетая в белую шубу и такую удачную шляпу, что та скрывала большую часть ее лица. Машина, едва выпустив пассажирку, тут же умчалась в ночь – Моран даже не посмотрел на нее, абсолютно уверенный в отсутствии номеров. Да и зачем они?
У полковника не было намерений убить – нет-нет! Четкий и ясный приказ, Джим всегда любил давать максимально точную информацию в минимальном объеме: «По возможности никого не убивай, Ирэн – ни в коем случае. Она попытается скрыться от меня в ближайшие дни, замести следы – возможно, грохнет какую-нибудь похожую девочку. Если заметишь перемены – звони. Через пару дней я пойду на праздник к Шерлоку, надеюсь, все разрешится до этого события».
Не разрешилось, как видно. У мисс Адлер прекрасное умение скрываться, не будь у Себастьяна прибора ночного видения – он бы и не узнал ее с высоты этого здания. Она не спешит, не оглядывается, не ведет себя нервозно или как человек, бегущий от кого-то – спокойная дама, разве что слегка припозднившаяся, но ведь всякое бывает в Рождественскую ночь?
В ухе еле заметно звучит ультразвуковой сигнал. Не отстраняясь от прицела винтовки, Себастьян медленно нажимает на кнопку принятия вызова, незаметно поворачивая ствол в сторону – Ирэн вышла из зоны видимости.
- Слушаю.
- Обстановка?
- Изменила облик. По всей видимости, скрывается. Идет в сторону банка. Какие-то изменения? – и снова – чуть-чуть сдвинуть ствол. Скоростная дамочка!
- Его братец поручил мне выставить всех из квартиры и остаться с ним на ночь, потому что погибла его хорошая подруга. Разодранное лицо, невозможность опознания, однако Шерлоку как-то удалость ее узнать.
- Слишком хорошо она выглядит для зверски убитой. Мертвые не застревают шпильками в канализационной решетке, - со смешком замечает полковник, наблюдая за разгневанной Ирэн. Даже сейчас не выходит из образа, поразительно!
Несколько секунд Мориарти молчал. Себастьян слышал отдаленную ругань Джона Уотсона и неизвестной ему женщины. «Не важно».
- Я волнуюсь.
Реплика была столь искренней и правдивой, что Моран поначалу не поверил даже, что она была произнесена действительно Джимом. В ней слышались усталость, обеспокоенность, трепет. В самом ли деле это тот мировой злодей, чьими руками было погублено столько жизней и судеб?
До знакомства друг с другом что один, что другой были прекрасны в своей нечеловечности: консультирующий детектив был сравним с Богом в своих мыслях и интеллекте, словно именно он и являлся образом и подобием творца, его земной ипостасью. Но не всепрощающим и мягкосердечным, как любит представлять Всевышнего большинство людей, а холодным, справедливым, не умеющим прощать. И кем же был Мориарти, как не Дьяволом? Змеем-искусителем, раздающим запретные плоды каждому обратившемуся к нему грешнику, льстивым и настолько искренним, что только глупец мог поверить в его добрые намерения! У него покупали самые сокровенные и гадкие желания, что только можно было найти в гнилой душе. Он видел эти души, рваные, жалкие, стертые, души мертвых и грязных людей, Сатана всегда видит, кому продает свои плоды. Его всегда забавляли эти смешные простые смертные в своем стремлении напакостить своим же, да покрупнее, в желании убрать с доски не только врагов, но и союзников.
Но это никогда не раздражало его, никогда не вызывало отвращения, будто перед носом потрясли трупиком дохлого животного, да еще и обмолвились, что это ваш завтрашний ужин. Джиму отвратительны все те люди, кто обращаются к нему как к консультирующему преступнику. Что же случилось сейчас? Хочется бросить их в стиральную машину, залить белизной и смотреть в прозрачную дверцу, как вся грязь и мерзость отдирается от их сути, пусть даже с кровью, болью и мясом – не такая уж большая цена, если сравниваться с результатом. Кто вы, сумасшедшие?!
«Он будто… вырос. А я ведь предрекал это. Радоваться ли, плакать, не знаю, но этот Джим Мориарти намного взрослее того, другого, который младше его на несколько недель. Глаза все также безумны, но нет того детского озорного огонька коварства и затаенной шалости, ему наскучило, наскучило быть ребенком! Влюбленный идиот, бессознательно подстраивающийся под своего партнера и соперника, ты ведешь себя неправильно. Хотя кто я такой, чтобы влезать в отношения двух гениев?»
- Себастьян, милый, не молчи! Прокомментируй мою реплику, мне нужны мысли извне, - напряженно произносит Мориарти.
- Сэр… - и еще на пару миллиметров в сторону, наблюдая, как якобы погибшая дамочка входит в здание банка. – Одну минуту. – Укладывая правой рукой винтовку на снежную крышу, левой достает из сумки неприметный исцарапанный ноутбук серо-белого цвета. Несколько нажатий клавиш, обход защиты, ввод паролей – и вот, на экране уже виднеется с десяток маленьких окошек с прямой трансляцией съемки в этом здании. Женщина активно переговаривается со служащим банка. – Готово, сэр.
- Двадцать семь секунд. Неплохо. Ответь мне.
- Вы привязались к Шерлоку Холмсу, мистер Мориарти, - осторожно подбирая слова, произносит полковник. - И вы не сможете его отпустить. Уже не сможете. Он меняет вас, даже не задумываясь об этом, просто своим присутствием в вашей жизни.
- Чушь! Ты бредишь, Моран! Я легко могу выбросить его из своей жизни, просто не хочу. Слишком захватывает меня игра, словно медом по сердцу льются его слова о некоем таинственном преступнике, который стал для него наркотиком. Я предвкушаю, какой спектакль устрою ему, когда придет время открывать карты! – три или четыре секунды молчания с обоих сторон телефонной связи, Себастьян молча наблюдал, как Ирен снимает деньги с карточки, не слишком задумываясь над разговором. Джим ведь хотел услышать правду? – Поговорим дома, сейчас придет Шерлок. Но спасибо за оригинальную версию, она меня рассмешила. Удачи. И не грохни по ошибке девчонку!
Полковник первым отключается, закрывая ноутбук, и вновь прикладывает прицел к глазу. Мисс Адлер вышла из здания Банка.

***

Джим расслабленно, как может показаться невнимательному человеку, отправляет телефон в карман и улыбается немного взволнованно и потерянно – точно так, как требует того обстановка и состояние находящихся в комнате людей. Уверяет, что это был разговор по работе, приобнимает миссис Хадсон, готовую уже вот-вот разрыдаться от непонимания ситуации.
- Молли, милая, ты живешь одна, насколько мне известно? – «Да, детка, ведь я был у тебя в квартире, пока не познакомился с Шерлоком, не строй такие яростные глазки» - Не могла бы ты забрать всех из дома к себе? Можете взять вино и продукты, Майкрофт попросил меня побыть с Шерлоком наедине.
Она краснеет, когда яркой вспышкой в голове проносится картина ритмично движущейся головы Джима над Холмсом, лежащим на диване. Опускает глаза, понимая, что поступила нечестно, неправильно, как непорядочная женщина, когда сознательно подглядывала за ними, пусть даже он повел себя в сотню раз хуже. Еле заметно кивает, загадав, что если этот противный программист не заметит ее движения – она ни за что не согласится пригласить к себе кого-либо.
- Спасибо большое, Молли, ты здорово меня выручила! Меня и Шерлока, - он чуть крепче сжимает свои ладони на плечах миссис Хадсон: - С вами все в порядке? Сможете доехать?
- О, ничего я просто перенервничала. Он так резко сорвался, что я ничего не поняла толком. Кажется, кто-то умер… да?
- Не знаю. Не знаю… - идеальный актер.
Он успокаивал эту взволнованную женщину, столь сильную и крепкую волей даже в свои годы, – «Ты ведь тоже видишь это, Шерлок, милый, этот контраст, ее внутреннюю твердость и внешнюю мягкость?» - односложно отвечал Джону, неумело помогающему Жанет надеть пальто и успевающему при этом задавать глупые вопросы, игнорировал обжигающий взгляд Хупер. Но все это на автомате, знали бы вы, как далеко он находился в этот момент своими мыслями! Версии, варианты проскальзывали в голове мгновенно, словно он действительно был компьютером, искусственной биологической машиной, ибо не может такое совершенство быть создано лишь только природой. Природа всегда закладывает в свои творения изъян, чтобы они не были прекрасны со всех своих сторон. О, но ведь на выдумку и разработку этой изюминки, этого несовершенства уходит едва ли не больше времени, чем на само творение! И если Джим действительно уверен, что его человеческое тело не было синтезировано с механическими деталями в какой-нибудь подпольной лаборатории гения в отставке – он должен найти эту брешь.
Это как вирус – вирус паники, легкого страха, когда боишься думать или делать что-то, что действительно важно. Стараешься максимально оттянуть время, думать о любых мелочах, кроме тех, которые действительно нужно понять. Он и раньше догадывался, что уже давно перешел за грань спортивного интереса, поддерживая отношения с этим мужчиной, но не знал, что это видно столь явно. Два правила за все годы его непростой работы спасали его от провалов: первое – никогда не показывай свое истинное лицо клиентам, второе – не привязывайся ни к кому, иначе тебя смогут шантажировать и переиграть.
«Где изъян, где мой недостаток, что не вписывается в картину идеального профессионального убийцы-теоретика?» - за несколько минут Мориарти кратко просканировал все события своей жизни, все переломные точки, когда характер изменялся под влиянием внешних обстоятельств, неуловимо, постепенно придумывая себе основную личность. Все было идеально, что не так, в чем его испортила природа, Дьявол, создавая по своему образу и подобию идеального человека?
- Я позвоню, как только мы доберемся, Джим? – миссис Хадсон преданно смотрела в глаза криминальному гению, некрепко держа его за запястья, уже одетая в верхнюю одежду. Тревога ее уступила легкому волнению и обычной каждодневной неизменной радостью.
- Не стоит волноваться. Все будет в порядке.
Выпроводив всех гостей из дома, Джим опустился в кресло, прикрыв веки. Перед глазами на белом фоне черными печатными буквами был выведен вопрос:
«Можно ли считать любовь недостатком?»
Воображаемый курсор мигал в конце воображаемого предложения.

Глава 6 - часть первая

Глава 6
Ветер задувает в салон машины горсть падающих снежинок, они попадают прямо мне за шиворот, обжигающим холодом проходясь по шее и подбородку. Отмахиваюсь, поднося фильтр к губам, морщусь от дыма, попавшего в глаза. Ладонь, одетая в кожаную перчатку, ловит туманное отражение фар, почти невидимое из-за снегопада. Краешком сознания высчитываю, сколько сигарет осталось в пачке, если я купил ее две недели назад. Мало. Для моего нынешнего состояния не хватило бы и двух полных упаковок, ибо я собираюсь растоптать в эту ночь желание расправиться с никотиновой зависимостью.
Дело вовсе не в Ирен, в этой гениальной куртизанке. Безусловно, мне искренне жаль, что она мертва, хотя и над этим фактом стоит хорошенько подумать – слишком все вовремя, слишком красиво она обставила это: и телефон, лежащий в мило разукрашенной кружевной лентой красной коробочке, и убийство с практически полностью разодранным лицом.
И это сообщение. Розовый телефон завибрировал в кармане сразу, как только я вышел из морга, давно забытый мной способ связи – мой милый анонимный гений пропал без вести, как мне казалось, я успел по нему соскучиться:
«Бедная, бедная, бедная мисс Адлер. Я тут не при чем, мой дорогой, она сама отбросила коньки, я непричастен =)»
Я выясню это, выясню, действительно ли ты не замешан в ее смерти. Чертовски жаль терять такую фигуру в нашей игре, она могла бы пригодиться!
«Не верю. Но выясню. Где ты пропадаешь, почему нет сообщений о взрывах и массовых убийствах?»
Молчит.
Мозг работает сразу в нескольких режимах, обдумывает одновременно три проблемы, нервирующие меня сейчас. Ирэн, Джим, Мориарти. Мориарти, Джим, Ирэн. А если расставить их по степени важности, какое из этих имен будет стоять первым в мысленном списке?
Джимми, мой милый программист. Меня поразил твой подарок, это словно крик души, пронзительный, испепеляющий своей идеальностью. Меня ли ты рисовал на полотне, исполосованного шрамами от твоих ногтей, или же это собственный автопортрет, то, что творится в твоем сердце, раздвоенность, разлад, метания и непонимание в столь таинственных сиреневых оттенках? Взгляд прилипает к нему, манит невозможностью рассмотреть все детали сразу. И столько невысказанных слов таит в себе моя нарисованная копия. С полной уверенностью могу рассматривать этот подарок как признание в любви, забавно, даже ты способен на это чувство, затвердевший, закаменевший внутри, столь милый и добрый снаружи, индивидуалист с ледяной душой. Ты смог передать мой взгляд, Джим, действительно мой взгляд. Я вижу там безразличие и холод Северного полюса, обрамлённые прозрачным голубым цветом, скрывающий яркий огонь безумия, эту искру, которую видишь только ты, и мне так лестно, что ты посчитал ее моей особенностью и запечатлил в своем творении. Это наше сходство, наша особенность, пламя сумасшествия охватывает лишь таких, как мы, умных и расчетливых, смотрящих на других свысока, на тех, кто не пользуется своими мозгами и умом, глупых и ленивых. Мне кажется, у Мориарти точно такие же глаза, как у тебя, темные, почти черные, со сквозящей иронией и насмешкой над всем миром. Я принимаю твое признание, Джим, мне невероятно импонирует, что я смог добиться человеческих эмоций, да еще столь искренних и сильных от человека, который никогда никого не любил – уж это-то я вижу и знаю, не сомневайся. Я не оттолкну тебя, не буду насмехаться и упрекать, лишь постараюсь сделать вид, что ничего не заметил. Чтобы тебе было легче. Ты будешь паниковать и яро отрицать это, если поймешь, что я знаю, а я не хочу тебя расстраивать. Мне самому так сложно разобраться в хаосе, творящемся в моей душе.
Долгая затяжка, нарочно медленная, чтобы загрузить легкие работой и получить, наконец, то приятное головокружение, которого я добиваюсь вот уже четвертую сигарету подряд. Чтобы расслабленно закрыть глаза и наблюдать из-под опущенных век за роем мыслей, стремительно пролетающих мимо.
Почему сейчас, почему одновременно, все трое? Заставляете меня чувствовать, вываляться в этой мерзости с головой, в этой симпатии, влюбленности или как это называется, черт возьми? Мориарти, ты был первым, мой соперник в этой партии, мой милый мистер Х, сыграй со мной, не пропадай надолго, затми бешеным азартом нашей гонки эти иррациональные эмоции! Ты ведь можешь, я знаю, но почему не хочешь сделать этого? Тебе нравится наблюдать за хаосом, который ты сам запустил в меня, наблюдать и улыбаться, видя, как лучший твой соперник, твоя копия сгорает в собственных страстях? В тех, которые ты, ты сам взрастил во мне, искушая, подсовывая под нос запретный плод, который я даже не просил, а наоборот – отнекивался от него всеми возможными способами. Дьявол во плоти, сам царь преисподней, поднявшийся в человеческий мир. Кто ты? Игры стали слишком серьезными. Если раньше это напоминало возню в песочнице, забавную игру в солдатики – правда, отважных кукол заменяли невинные люди – то сейчас все зашло слишком далеко. Я хочу узнать тебя. Увидеть, прочувствовать, одним взглядом разгадать твои помыслы и будущие игры, что ты подложишь на наш стол. Во что мы будем играть дальше?
Слишком дорого мне обходится партия в заведомо проигрышной позиции. Ты видишь все подчистую, действуешь так, чтобы надавить на слабое место, а я даже не знаю, если оно у тебя. Вряд ли мы настолько похожи друг с другом, что бреши в нашей броне безразличия находятся в одних и тех же местах?
Бросаю бычок в открытое окно и раздраженно сминаю пустую пачку. Водитель заметно дрожит от холода, с непониманием наблюдая за мной на протяжении этих десяти минут.
- Прошу прощения, но долго ли мы будем еще стоять? Мистер Холмс приказал отвести вас на Бейкер-стрит…
- Забудьте все, что сказал вам Майкрофт, сейчас я ваш клиент и мне не нужно на Бейкер-стрит, - идея родилась мгновенно, мигом застряла в голове на фоне тяжелых мыслей. Назвав адрес, я выбросил пустую упаковку и закрыл окно.
До всех этих событий я думал, чувствовал и решал только головой, умом, никак не подключая сердце, будучи уверенным, что оно никогда не посоветует ничего путного, а лишь испортит сомнениями идеально правильное решение. И я уже тысячу раз раздумывал об этом, но никак не могу отказаться от этих бесполезных мысленных усилий, одно по одному, как будто мне больше нечем занять свою голову! Надо будет связаться с Лейстредом, пусть подкинет парочку нераскрытых дел, а то так и свихнуться недолго.
Здания мелькают все реже, местность почти безлюдна, за исключением редких прохожих и жителей окраины. Побыть одному. Именно то, что нужно.
- Остановите здесь.
Водитель послушно глушит мотор и поворачивается ко мне:
- Проезд оплачен мистером Холмсом, можете не волноваться. Но мы проехали намного меньше рассчитанного, вы можете забрать лишнюю сумму.
- Вы курите? – его глаза округляются. - Курите, я вижу, - оглядываю мужчину более внимательным взглядом. Пепел на штанах, едва заметный, но как я могу упустить что-то из виду? Также ряд мелких деталей, указывающих не только на стаж курения, но и на качество табака, употребляемого этим человеком. Боже, неужели придется обходиться этим дерьмом? – Вы отдадите мне все свои сигареты, взамен можете оставить себе все деньги. Сумма меня не волнует! – добавляю поспешно, замечая, как водитель собирается возмущаться. – Сколько бы ни осталось там даже после вычета вашего дешевого курева, вы заберете все.
Тот замолкает, окидывает меня таким привычным взглядом, а-ля «Слабоумныйкакойто» и отдает мне три запакованных и одну полупустую упаковки.
- Благодарю.
Улица встречает меня холодом и снегом, темнотой ночи и паром изо рта, смешанным с сигаретным дымом. Утопая в сугробах, направляюсь под заснеженное дерево, под кронами которого твердая мерзлая земля. Здесь было наше первое свидание, как ни забавно. И полупьяной походкой я направлялся в автомобиль Джима, как раз туда, откуда только что уехало вызванное Майкрофтом такси. Вино, пугающе медленные мысли, развязная расслабленная поза, ощущение покоя. Маленькие детали, узнаваемые по очереди друг о друге, раскрывающие всю предыдущую жизнь, увлечения, работу. Тогда тоже была ночь, только теплая, осенняя, растапливающая, а не замораживающая нутро, как сейчас, полная тайны и удовольствий. Тогда была наша первая близость.
Я становлюсь сентиментальным.
Почти не чувствуя замерзших пальцев, снова и снова подношу их к губам, вдыхая едкий дым, любуясь зимним пейзажем, мысленно фотографирую его, запоминая во всех деталях.
Эти три человека никак не могут оставить в покое мой мозг.
Ты как-то связана с моим криминальным гением, Ирэн. Это не вопрос, это утверждение, в котором я полностью уверен. Возможно ли, что ты – часть какой-то хитроумной партии, очередной игры моего безумного клона, которому снова стало скучно сидеть на почетном троне главного злодея? И что твоя смерть – его ход, его шах моему королю, смутная надежда поставить мат, выйти победителем и растоптать меня? Слишком слабо для игрока такого уровня, тут что-то другое. Я люблю интеллектуальные бои с тобой, мой милый мистер Х, в них практически нереально просчитать следующие действия соперника. Хорошо, а если так: что ты хочешь, чтобы я сделал? Смерть этой женщины должна была побудить меня на какие-то ответные действия, ты все просчитал, ты хочешь, чтобы я сделал что-то конкретное, что идеально вписывалось бы в твой сценарий. Тогда я поступлю так, как ты не ожидал. Как я сам не ожидал.
Проходит еще минут двадцать, прежде чем я понимаю, что ресницы покрылись инеем, а табак настолько осточертел, что даже от одной затяжки меня тут же вывернет наизнанку. Хочется спать. Но я ни за что не уйду отсюда раньше утра, пусть даже сдохну здесь от холода. Слишком тут спокойно. Слишком хорошо. Здесь мне кажется, что ничего не было на самом деле, а все эти смерти и игры за гранью дозволенного – просто кошмар. Сладкий, сладкий кошмар, будоражащий кровь, такой желанный и манящий, но все-таки сон. Как тебе мой ответный ход, Мориарти?
- Шерлок? Твою мать, ты свихнулся?! – Злой и рассерженный голос приближается ко мне с пугающей скоростью. Или, может, это я уже выпал из времени и существую в каком-то замедленном режиме? А всему виной дикий холод.
Джим появился неожиданно, однако, как нельзя кстати. Ругая меня всеми возможными бранными словами, он помог мне подняться и довел до своего автомобиля. Когда же я уже самостоятельно буду уходить из этого места, а не в состоянии алкогольного опьянения или обморожения?
- Идиот, тебе жить надоело?! О чем ты вообще думал, гений, мать твою?! Простейшая логическая цепочка – если просидеть на холоде долбаную кучу времени, на мерзлой, бл*ть, земле, можно отморозить себе все что возможно! – Он растирал мои холодные ладони, дышал на них, согревая, накинул на меня свою куртку, включил печь в машине на полную мощность. Когда я более-менее оклемался, Джим сел за руль.
- Что на тебя нашло? Что случилось?
- Я просто хотел побыть один.
Он ударил по рулю ладонями, давя на газ, и снова закричал:
- Это называется побыть одному? А если бы я не догадался приехать за тобой, то что? До утра бы наслаждался своим одиночеством, пока тебя не отвезли в морг, накрытого тряпочкой? Придурок! Решил отправиться за своей мертвой подружкой? А обо мне ты подумал?! – Он просто кипел от негодования, злобы, дышал часто и неровно, но так и не посмотрел на меня. Только вдаль, на дорогу. По крайней мере, мы не разобьемся, что меня очень радует.
Так греет это беспокойство, эти его нотации и обвинения в тупости, истеричные крики.
Неужели все и вправду выглядит так, будто я хотел умереть? Чушь. Он накручивает. Я не настолько лишился ума, чтобы кончать жизнь самоубийством. Умоляю, милый, не считай меня идиотом большим, чем я являюсь на самом деле, ты и так виноват, что я теряю последние остатки ума. Просто так нужно.
- Я не успел поблагодарить тебя за твой подарок. Портрет великолепен, ты по-настоящему поразил меня.
- Заткнись.
Оставшуюся дорогу до его дома мы ехали в молчании.

Глава 6 - часть вторая

Джим смотрит на дорогу, не моргая, боясь просто потерять контроль над собой и своим телом. Руки предательски трясутся, и только мощным усилием воли он заставляет их остановиться. Достает мобильный телефон и, продолжая неотрывно наблюдать за проезжей частью, не глядя набирает сообщение: «Себастьян, поручи наблюдение за женщиной своим подчиненным. На тебе теперь Холмс-старший, приступай».
«Что я сделал не так? Где допустил ошибку, промах, почему из-за какой-то паршивой шлюхи, пусть и дорогой, но шлюхи, Шерлок чуть не довел себя до смерти? Наверное, нельзя было вот так опрометчиво кидать на нашу игровую доску фигуру, близкую ему по духу. Он влюблен в Мориарти, своим мозгом, своим умом, он часто думает о нем, я вижу это по глазам, горящим светом безумия, но я не могу, не имею права открыться ему сейчас! Над сердцем Холмса Адлер имеет явное преимущество – она смотрела ему в душу. Те, кто могут взглядом добраться до самого нутра, навсегда остаются в памяти моего детектива, о, да, я знаю это. Ему симпатичен милый программист Джимми, иронично прошедшийся по его душе язвительной усмешкой, и если он узнает – точнее, черт побери, когда он узнает, что я и Мориарти – один человек, Ирэн останется в далеком и забытом прошлом. Но сейчас рано открывать карты!
Он не воспринимает Джима всерьез. По его логике, он лишь временная замена криминального гения. Когда Мориарти выйдет из тени, он выкинет меня за ненадобностью, как игрушку, как ему кажется. Боже, это величайшая афера с величайшим действующим лицом во всей моей карьере!
Я выставил слишком сильную фигуру на место пешки. Ее задача была мирно пройти мимо, выполнив определенный ряд действий, а затем, если бы слишком мешалась, быть сброшенной в мешочек со срезанными фигурками. Кто же знал, что в ряды пушечного мяса затесался ферзь! Наверняка лучшим вариантом было бы и в самом деле убить ее, чтобы не лезла, но столько работы пропадет зря, да и на моей репутации может сказаться – ведь я берусь за абсолютно любые дела.
Почему я не могу думать сразу обо всем, как ты? Что ты сделал с моим гением, проклятый? Сидишь на соседнем сидении в накинутой мною куртке поверх своего пальто, дышишь на руки, смотришь вдаль, на дорогу, а в голове тысячи мыслей. Ты можешь думать одновременно обо всех вещах, всегда мог, я знаю это, я видел и слышал твои мысли, когда наши игры со смертью достигали своего апогея, когда мы сливались в единое целое, а мысль первого являлась продолжением мысли второго – но кто из нас на каком месте? Что стало сейчас с нами? Со мной?
Ты влюблен, ты окрылен новыми ощущениями, доселе невиданными тебе, чувствами проклятых бабочек в животе, этих отвратительных насекомых – и как их еще не уничтожил желудочный сок? Я ненавижу их, они слабые, яркие и привлекающие внимание, но не умеющие защитить свою красоту. Так кто из нас сейчас в процессе прикалывания мертвых высушенных созданий к куску пенопласта, кто из нас – жертва, а кто – коллекционер?
А ты все молчишь. О чем ты думаешь? О Мориарти, обо мне, об Ирэн? И кто из нас троих стоит у тебя на первом месте? У меня явно больше шансов, чем у этой проститутки, я бы даже сказал, шестьдесят семь против тридцати трех. Надеюсь лишь, что кем-то из двух моих ключевых личностей занята сейчас твоя гениальная голова. Ты знаешь, что сейчас я не могу прочитать тебя?»

***

Множество раз я сидел в этой небольшой кухне, раз семь, если не ошибаюсь, заводил разговор о том, что подарю Джиму на день рождения новую скатерть – «Сколько тебе лет, кстати?» - «Оу, милый, нужно ли тебе знать это? Попробуй вычислить по моему лицу!». Смеялся, конечно, вот только так забавляла эта упертость! Рисованные розовые цветочки теперь напоминают мне квартиру моего программиста, где столько ночей я не сомкнул глаз.
Чашка обжигает ладони, кофейный пар приятно щекочет ноздри, он же согревает шею и подбородок. Немного мутнеет перед глазами, так как сразу, как только мы вошли в квартиру, Джим налил мне полный стакан виски, пристально наблюдая, как я быстро заглатываю обжигающую жидкость. Молча, все молча, он забирает у меня пустой стакан и взмахом ладони приглашает последовать за ним на кухню, наливает кофе и садится на конфорку. Смотрит пронзительно, словно в душу. Зараза.
Допивает остатки скотча, громко ставит пустую бутылку на столешницу, закуривает сигарету.
- Не хочешь чего-нибудь покрепче кофе? Рядом с домом на днях достроили супермаркет, я могу купить то, что ты захочешь.
Мое молчание ему в ответ.
- Ты ничего не хочешь мне рассказать? Шерлок, я волнуюсь.
- История за историю? – Не хотелось выворачивать душу перед ним, он ведь уверен, что я почти Бог, тот, кто не умеет сожалеть, не умеет и не хочет прощать. Своим монологом я покажу ему, что я человек, обычный, пусть и умеющий пользоваться своим мозгом лучше любого. Нет, не хочу. Оттянуть максимально этот отвратительный момент, миг, когда он разочаруется во мне. Проклятый Мориарти. И ты, Джим.
Интерес и азарт в глазах моего любовника превышают тревогу за мое психическое здоровье потенциального самоубийцы. Но ему страшно, я вижу! Чего ты боишься, Джимми, что гложет тебя? «Я не идиот, чтобы следовать в Ад за своим погибшим легким увлечением, ты же знаешь это!» – безмолвно кричу глазами. Слышишь ли ты? Мориарти бы услышал.
Долгая затяжка, полуприкрытые глаза. Ты так соблазнителен сейчас.
- Только если ты расскажешь мне правду. А я почувствую ложь, если решишь солгать, будь уверен, - каждое слово – порция дыма, ты словно огнедышащий дракон, мощнейшим усилием воли сдерживающий свою ярость. Прекрасен. – Я первый, полагаю? Что ты хочешь услышать?
- Шрам на твоей шее. Откуда он? В нескольких миллиметрах от артерии, еще бы чуть-чуть и я бы не беседовал с тобой, - делаю глоток, аромат кофе будоражит туманную голову. Программист непроизвольно проводит рукой по правой стороне тела, от уха, вниз, одергивая руку только когда касается одежды, словно просыпаясь. – Правда за правду?
Секундная паника. Это связано как-то с его прошлым? Мы никогда не обсуждали его жизнь до встречи со мной, я знаю лишь, что он родом из Ирландии. Но ведь умения обращения с холодным и огнестрельным оружием не нарабатываются от одного лишь хобби? Бывают исключительные случаи, согласен, но Джим явно к ним не относится. Что было в твоей жизнь до меня, мой таинственный и полный скелетов в пыльных шкафах программист?
- Ты умеешь задавать неудобный вопросы, милый. Полагаю, при моем отказе наш взаимный обмен информации закончится? – он улыбается, опуская глаза.
- Я буду говорить только после тебя.
- Что ж… разреши без ключевых деталей? Это не совсем моя информация. – Не докуренную до конца сигарету он запихивает в узкое горлышко только что опустошенной бутылки и наливает туда немного воды. Тяни время, дорогой, я узнаю эту маленькую историю, частичку твоей жизни, там ведь что-то важное, раз ты не хочешь говорить, верно? – Я состоял в одной группировке, если можно так выразиться. Мы занимались не самыми легальными вещами. Один из ее членов предал меня. Я отомстил, убив его. Перед смертью он ранил меня, еще бы чуть-чуть, как ты выразился, и я действительно умер бы от потери крови и уже не беседовал бы с тобой сейчас.
- Что он сделал?
- Сливал информацию на сторону.
- О тебе?
- Обо всех.
- Почему именно ты прикончил его?
- Это была моя работа.
- Мстить?
- В какой-то мере.
- Находить крысу?
- Уже ближе.
- Убивать?
- В точку. – Он спокойно улыбнулся мне, не отводя черных глаз. Как я был слеп, считая тебя обычным непримечательным программистом, разве что владеющим даром пользоваться своим умом!
- Палач, значит. Убийца среди убийц. Что ж, это неожиданно, хотя я и предполагал нечто подобное. Много же у тебя талантов. И что ты забыл в Лондоне, в больнице, среди компьютеров? Скрываешься?
- Почти прав. Можно сказать, я отдыхаю. Так получилось, что из всего дружеского коллектива в живых остался только я один. Крыса мертва, но свою работу сделала. Благодаря своим талантам я смог выжить там, где остальные полегли. Прошу, давай закончим, это все, что я могу тебе сказать. Твоя очередь.
Врет. Не во всем, но в деталях. Дорого бы я отдал, чтобы узнать правду.
- Только с тебя вся история, мой дорогой, от начала и до конца. Это все связано с тем человеком, в которого ты влюблен? – Выделяет голосом последнее слово. И смотрит, все еще смотрит за мной, наблюдает за лицом, руками, мимикой, я не могу совладать с собой при таком контроле, не смотри на меня, Джим, не смотри! Я теряюсь. Мой разум отказывает. А не послать ли мне к чертям свои замашки гения хотя бы на этот вечер, ведь никто не узнает об этом, верно? Я обещал рассказать. И я сделаю это.
Слова соскальзывают с языка так, будто мне и в самом деле нужно было поделиться с кем-то этими событиями, своей ношей. Я начинаю с самого начала, затрагиваю даже нашу первую встречу в лаборатории, замечая только краем глаза как ты улыбаешься – ведь я не смотрю в твои глаза, мне хватает ощущения твоего полного внимания, оно давит на меня, давит именно сейчас, раскрывает душу. Рассказываю про наши с Мориарти диалоги, мои мысленные обращения и его вероятные ответы, сообщения, про камеру в ванной, про свои чувства, проклятые чувства, ненужные, непрошенные, но появившиеся из-за вас двоих, тебя и его. Про Ирэн Адлер, которая парой слов смогла меня убедить, что я все еще тот, кем являлся всю свою жизнь, что я нормален в своем понимании, что я не изменился – по крайней мере, внешне. И как мне тяжело сейчас было потерять ее, эту женщину, ту, которая смогла поставить на место мои ошалелые мысли. О том, что я запутался, черт возьми, потерялся в своих новоявленных эмоциях, что я не могу разобраться, справиться со всем этим и не понимаю, что со мной происходит. Что привязался к тебе, Джим, такому странному, но так гармонично вписавшемуся в мою жизнь. Что мои чувства к тебе и чувства к Мориарти живут двумя разными жизнями, никак не затрагивая друг друга, и что я уже не понимаю, кто мне дороже из вас – мой клон или мое дополнение. И я тону, тону в своей панике, отраженной в зрачках, которую видишь только ты и он, но он не может мне ничего сказать по этому поводу, он лишь безмолвный наблюдатель, а ты – вот он, сидишь сейчас передо мной, сосредоточенно молчишь, анализируя, а я хочу послать к черту все свои домыслы и быть с тобой, сегодня, сейчас, в эту минуту.
- И мне все сложнее и сложнее игнорировать голос сердца, Джим, - почти неслышно шепчу в унисон с его дыханием, прижимаю его сильнее к себе, почти касаясь губ. – А все вы виноваты, два долбаных гения.
- Вот только сейчас ты обнимаешь одного.
Смыкаю руки еще крепче, хотя, казалось бы, еще крепче уже некуда, забираюсь ладонями под рубашку, не царапая, как всегда, а поглаживая, целую глубоко и мучительно нежно, словно он не крепче пластинки льда, оставленной на столе в жаркий летний день. Медленно и аккуратно прихватываю его верхнюю губу зубами, кусая, но не до крови, а с целью подразнить и вырвать стон. Получилось. Он всегда был жестким, грубым, как и я, его привлекает удовольствие на грани боли, но в этот раз я хочу доставить ему наслаждение одной лишь нежностью.
Он слазит со своего излюбленного места на плите, пальцами зарывается в мои волосы и ведет меня в сторону кровати. Кажется, мы уронили пару стульев? А важно ли это? Я отключаю свой мозг в этот раз. Интересно, какого это – ощущать лишь чувствами, не подключая разум? Много ли изменится от одного лишь восприятия?
Преодолев нелегкий путь до постели, полный всевозможных тумбочек, книг и кресел, я понимаю, что Джим умудрился почти снять рубашку с меня и расстегнуть свою. Припадаю губами к его шраму, белой выделяющийся полосе, отметине его прошлого, провожу языком от уха до ключиц, до самого его конца, слыша учащенное дыхание. Он сдирает с меня ненужную одежду, высвобождается из своей, мы раздеваемся до наготы, до откровенности во всем, так странно, ведь я множество раз видел его голым, но сейчас все как-то по-другому, словно мы стали ближе. Словно он предстал передо мной не только с оголенным телом, но и с раздетой душой. Ток, не скрытый проводами, я поливаю его водой, окунаясь следом, и меня прошибает удар, когда твои пальцы мягко толкают меня на кровать.
Ты трепещешь подо мной, когда я оказываюсь сверху, задыхаешься от нежности, что сквозит во всех моих действиях, прогибаешься под моими движениями, когда я вожу руками по твоему телу, почти не касаясь, но оставляя ожоги на коже, будто тебя бьет молния. И почти полная тишина стоит в комнате, нарушаемая только тихим бессвязным шепотом и приглушенными стонами, которые я ловлю губами.
Долго, нежно, неспешно подготавливаю тебя к близости, не переставая ласкать, и никакой жесткости и грубости нет в наших действиях, а ты все равно уже на грани. Джим, не такой ты мазохист, как казалось тебе самому, ведь так?
Развожу твои ноги в стороны и вхожу, неспешно, дожидаясь, пока ты сам не подашься мне навстречу – не ища боли, резкости, а лишь из желания быть ближе как можно быстрее, потому что сил уже нет, а так хочется почувствовать тяжесть изнеженного тела сверху, чтобы сжать ладони на лопатках, не царапая, но поглаживая, и принять в себя полностью, целиком. И движения наши такие же неспешные, полные сладости, мы – единое целое. Я ощущаю это сердцем, впервые лишь им, как нечто простое и понятное.
Пик удовольствия у нас также – один на двоих, одновременно, и стоны объединяются в один, потому что губы наши соединены в поцелуе.
И не хочется думать ни о чем. Оставь меня, моя гениальность, на эту ночь.

Глава 6 - часть третья

Глава 6 - часть третья
В ту странную ночь на Рождество, когда максимальная близость была не только между нашими телами, но и нашими оголенными душами, мы о многом говорили. Усталые и опустошенные, мы смотрели в потолок и перекидывались фразами, словно мячиками, почти не задумываясь над ответами и вопросами. И не было психологических игр, какие всегда присутствовали в нашем общении, поисков двойного, тройного дна в том или ином слове, вздохе, движении, жесте. Словно ровно на одну ночь мы стали обычными людьми. Обычными среднестатистическими серыми и невзрачными личностями, каких множество в Лондоне. Почти. Это было необычно.
Но самое главное – я понял, что Ирэн Адлер жива.
Мой гений не хотел отключаться полностью, я не мог в полной мере оценить все прелести и недостатки амплуа глуповатого человечка, он все равно пожирал информацию со скоростью света, никоим образом не слушая моих просьб заткнуться. По новому взглянув на ситуацию, под другим углом зрения, подключив к тому же к своим мыслям моего неглупого любовника, мы вместе пришли к выводу, что эта женщина просто блестяще обставила свою кончину для каких-то ведомых лишь ей целей. Стало легче. Умный, умнейший криминальный гений, мой милый мистер Х, я не знаю, что ты хотел сделать или сказать этими действиями, на что хотел спровоцировать меня, но этот раунд я оставил за собой. Ведь ты не знаешь о том, что я разгадал этот маленький ребус. Эта женщина жива.
И все же меня немного нервирует, что я перестаю понимать смысл твоих головоломок. Ты или слишком запутался в своем безумии или я уже не соответствую твоей планке, теряю умение воспринимать информацию так, как ты? Так как Мы когда-то.
Ведь в этом и была твоя истинная цель – уничтожить соперника и клона своей гениальности, но не примитивным способом лишения жизни, а по-своему, мастерски: уничтожить его ум, его бесчувственность, основу его способностей?
Я даже спросил Джима, воспользовавшись его откровенностью: а не подослал ли Мориарти его мне как главный козырной туз, чтобы умело и ненавязчиво удалить с шахматного поля? Но тот лишь рассмеялся в ответ:
- Боже, Шерлок, не становись параноиком, он не такой всесильный, как тебе кажется. Как он мог заставить тебя привязаться ко мне?
И вот на это мне было нечего ответить. Ты не мог знать, что я сдам свои позиции так быстро, против своей воли откроюсь кому-то, как никогда раньше. А если и узнал каким-то неведомым образом – значит, ты умнее меня. Лучше. И тебе, должно быть, скучно играть со мной.

***

Они разговаривают, стоя в каком-то темном и грязном зале, разговаривают обо мне, Джон наивно и по-детски, почти срываясь на крик, объясняет Ирэн, как мне тяжело было терять ее, как она бессердечно поступила, разыграв передо мной свою смерть, а мне хочется выйти к ним и рассмеяться. Насколько абсурдна ситуация: спустя неделю она вернулась, снова вернулась в мою жизнь, превратив эту дурацкую комедию в фарс. Мой анонимный гений, что за непродуманные ходы, зачем было «оживлять» ее? Будто ты подслушивал тот наш откровенный разговор с Джимом и решил больше не играть картами, что выпали из твоего рукава. Не позориться. Или я снова не до конца понимаю твои замыслы?
- Ну вот, как Вы и хотели. Текст Вас устроит? «Я не умерла. Может, поужинаем?» - И было бы так правильно убрать звук у телефона, не обозначать перед ними двумя своего присутствия, но мои эмоции, мои чертовы эмоции, проснувшиеся, но уже не желающие пропадать вновь, даже при этой гениальной женщине, из задора и какого-то вечного противоречия твердят мне дать им услышать себя. Господа и дамы, финальный выход!
Улыбнувшись, я вытаскиваю мобильный телефон из кармана, чтобы стон был громче и четче, молниеносно отталкиваясь от стен, достиг их ушей, чтобы так явственно представить смесь испуга и удивления, что сейчас отражается на их лицах. О, да, я пью эти эмоции, они достигают меня даже через каменную кладку, разделяющую нас.

***

- Ты – идиот. Нужно было дождаться меня, а не играть в героя.
- Черт, больно! – Джим одергивает руку и дует на разбитые костяшки, притворно-обиженно глядя на меня исподлобья. Я почти силой возвращаю его руку себе на колени, обрабатывая антисептиком открытую рану.
- Скажи еще, что тебе не нравится, - тихо усмехаюсь, бросив мимолетный взгляд на миссис Хадсон. Нет, не услышала. Сидит в шоковом состоянии в кресле, давится третьим стаканом ледяной воды. Неужели в доме нет успокоительного? С такими-то соседями... у нее должен быть целый склад таблеток.
- О, ну конечно, ведь я специально промахнулся мимо его скулы и врезался рукой в шкаф, это доставляет мне незабываемое удовольствие, - фыркает Джим. – Шерлок, ты еще йодом меня залей и гипс наложи! Я в норме.
- Элементарная осторожность, ты все-таки попал пару десятков раз по лицу этого умалишенного смертника – кому хватит наглости вломиться в квартиру бывшего военного? Вдруг тупость передается через кровь? – Несколько раз слишком сильно надавив на рану, вызывая шипение этого гребаного героя, я все-таки заканчиваю измываться над ним. Убираю средства дезинфекции в коробку и спрашиваю: - А теперь по порядку. Что тут, черт возьми, произошло?
- Если ты сейчас скажешь, что нечаянно проехался ногтями по моей царапине, я и тебя ударю, - ворчит Джим. Я улыбаюсь. – Что видел ты?
- Два бездыханных тела в коридоре. О, еще твой красочный удар об угол шкафа, он был самым фееричным, уверяю тебя. – Легко блокирую его шутливый удар здоровой левой рукой, захватываю ее и кладу себе на колени. Хм. Если бы он хотел, то сразу бы выкрутил кисть. – Да, конечно, я вижу по твоим глазам, что это моя вина, что это я отвлек тебя от красивого завершения вашего героического сражения, так не вовремя войдя в комнату. Принимаешь ли ты мои извинения, о великий рыцарь?
Джим наклоняется к моему уху и шепчет на самой границе слышимости:
- Ты будешь умолять меня простить тебя. Ночью.
Сейчас не время для физиологии, проклятое мое тело! С умом намного проще – его я контролирую. Чаще всего. Делаю вид, что меня никоим образом не задели его слова, отстраняюсь и продолжаю в своей обычной манере:
- Если не вдаваться в детали, ты очень умело обезвредил наглого идиота, а затем, игнорирую мою помощь, вытащил всех троих на улицу. Я успокоил миссис Хадсон, затем принялся обрабатывать твои раны, оставленные злобным предметом мебели.
- Почему ты такой ироничный и подозрительно счастливый? Что произошло? – Внезапно Джим буквально валится на спину, прикрывая глаза, а здоровой рукой хватаясь за голову. – Дай воды, будь любезен. Мне что-то нехорошо.
Я подскакиваю, будто он при смерти, суечусь, что на меня вообще не похоже, достаю стакан, открываю кран и набираю его почти до краев.
- «Я не умерла. Может, поужинаем?». Я же говорил тебе, Шерлок, эта девчонка просто еще один игрок в вашей партии!
Рефлекторно ощупываю пальто, уже понимая, что телефона там нет. Ушлый, ловкий, чертов игрок, бывший убийца, отдыхающий в Лондоне от своих незаконных дел, занимающийся починкой и взломом компьютеров за деньги. С каждой твоей забавной выходкой я испытываю к тебе еще большее уважение, мне кажется, что я понимаю тебя все лучше и лучше, но нет, ты как я, ты так похож на меня – чем больше открытых дверей в твоем замке, тем явственнее знание, что закрытых помещений всегда больше в несколько раз. Короткое время откровения этой ночью, обнаженных душ, будто мы вскрыли друг другу грудную клетку, но оно кончилось, прикатилось, будто и не было его, а мы снова играем друг с другом. Джим, я хочу забраться к тебе в душу и покопаться там, как копаюсь в трупах в свободное время в больнице, хочу вскрыть отмычкой все твои двери и оставить их распахнутыми настежь навсегда и только для меня. Побыть словно археологом на раскопках. А ты не даешься. Не знаю, чувствуешь ли мои попытки, рефлекторно ли ставишь все более крепкие и надежные замки, засовы, заколачиваешь любые щели – не дай бог, кто-то увидит, что внутри. Какие отмычки против заколоченных окон?
Мне смешно, мне чертовски смешно от всего, что происходит со мной, от всех людей, которые вокруг меня играют в свои игры, почему центром их веселья стал именно я?
Мне было скучно, адски скучно. А теперь все настолько завертелось и закрутилось, что мне надоело. И хочется покоя. Также сбежать в другой город, в другую страну. Как поступил ты, мой гениальный программист. Стать патологоанатомом где-нибудь в Германии, отдохнуть от этих комбинаций, которым до истерики рад мой мозг, но от которых так сильно устал я. Дайте мне передышку, хоть пару дней, Джим, Мориарти, Адлер. Я ведь все-таки обычный человек, что бы ни говорил и не доказывал всем и себе в том числе. Я тоже устаю.
- Шерлок? Что происходит?
А мне так смешно, черт побери!
Звон разбитого стекла где-то внизу. Я смотрю на свою правую руку. На ней два шрама, уже заживших, на указательном и среднем пальце. Я стал человеком не только что, убивая все силы на подавление рвущейся истерики. Уже давно, в тот день, когда курил в окно и терпел боль от ранящего огонька, оставляя как память маленькие, лишь мне понятные шрамы. Нет же, еще раньше! Когда узнал, что обрушение Всемирного торгового центра унесло жизнь моего будущего родственника? И не пошел на похороны жены своего брата, потому что напивался в каком-то кабаке и банально не знал, который по счету день я там нахожусь? А может, еще раньше. Когда впервые побывал на скрипичном концерте со своей семьей, когда мелодия была продолжение музыки моего сердца – не может машина так восторгаться простому музыкальному инструменту.
- Черт побери, Шерлок, я понял с самого начала, что она вернулась, решил просто позлить тебя! Прости меня, если это так тебя задело, я не думал, что ты в таком напряжении!
Больше недели я был спокоен и уравновешен. Запрятал этот тугой ком как можно глубже, боясь показаться слабым перед теми, кто считает меня богом. Наивно надеялся, что игнорирование проблемы поможет ее решению. А теперь все вырывается наружу, и я не могу, не могу остановиться! Надо лечить нервы. Такими темпами я в гроб лягу годам к сорока.
- Шерлок! – Боже, почему ты так жесток, только Джона мне не хватает сейчас для полного счастья!
- Я выпровожу его, если хочешь, - Джим поднимается, отпуская мою руку – когда он успел подойти? – и стремительно направляется на первый этаж.
- Не надо. Просто дайте мне пару часов отдыха. Я слишком устал от происходящего, - только не смотри на меня так жалобно и изучающе, я не в силах скрывать от тебя все, что чувствую.

***

Джим курит в открытое окно, бросая мимолетные взгляды на сидящего в кресле Джона. Тот до беления в пальцах сжимает телефон с секретами мирового масштаба, бездумно смотря перед собой.
- Он пытался… умереть?
- Пытался. Идиот. Даже когда неудавшийся самоубийца идет на попятную, это не просто забывается и оставляет определенный отпечаток на человеке еще долгое время. Слишком мало времени прошло. Отдых ему нужен. А тут еще эта… доминантка, чтоб ее.
- Чертов Мориарти! Это он во всем виноват! Если бы не он, не его идиотские задачи, бездумно погибшие люди – всем бы было лучше! Психопат! Маньяк! Он не в своем уме!.. Джим, осторожно, занавеска!
- Прости. Прожег. – Мориарти резко отряхивает руку и шторы от черного пепла. Тошно. И обидно. – В аптеку схожу, надо успокоительного купить. И Шерлоку, и миссис Хадсон.

запись создана: 24.06.2012 в 18:04

@темы: Шериарти, "Сыграй со мной партию.." и тд, Личное, Слэш

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

>___

Пропало вдохновение. Совсем. Даже к компу приближаться не хочется от одной мысли о проде.
Помогите, люди добрые! Хочется творить, но полностью отсутствует желание начинать. Я в панике и трауре.
Что делать, кто сталкивался?(=_=)"

---

С прошедшим ДР

Милая Маримера!
Бей меня и обижайся! Но я забыла поздравить тебя с Днем Рождения!>___<
Я помнила о нем 26 июля. Предвкушала, какой зафигачу пост и как тебя захвалю, но совершенно забыла 27 числа.
Прости меня, пожалуйста, ты имеешь право обижаться..

Я тебя безумно люблю,хоть мы и общаемся в последнее время очень мало, именно ты виновница того, что я создала днев, именно ты одна из моих лучших вдохновительниц и муз, первый человечек, с которым я стала общаться здесь. Всего тебе самого лучшего, пусть у тебя все будет хорошо!

@темы: Личное

---

Поход

Сваливаю я в поход с друзьями. Удачи мне=D
Вернусь - отпишусь
Всем пока, хорошего настроения, вдохновения и счастья побольше в мое отсутствие!



Ребяты, все было шикарно! Это был прекрасный отдых, даже несмотря на то, что четыре дня из шести шел дождь=D я была на высоте 2000 метров над уровнем моря, я сама, на своих

худеньких

уже худеньких ножках допедорила 40 км ^____^
Не поверите какое у меня моральное удовлетворение!*__* делюсь позитивом и счастьем!

@темы: Повседневность

---

Я любил ее. Не наверное, и не вроде.

Сомневался в себе, и что дважды два - четыре,
а теперь от моих сомнений меня воротит.
Поменялся бы местом с мишенью в забытом тире
или дал по газам на обрывистом повороте.

Да она-то любила. Я ей говорил об этом,
а она отмахнулась, как от настырной мухи.
Ей так хотелось быть альфой, но только бета
осталась в репертуаре. Ни сном, ни духом
не признавалась мне, что была поэтом.

Когда все закончилось, мне дали ее тетрадку.
(Так на руки маленьким детям дают котенка).
Я рвался к странице новой, как будто в драку.
Смотрелся, как в зеркало. Себя за рукав дергал.
Там были стихи в чернильных кровоподтеках.

Когда все закончилось, я долго курил и плакал,
хотя хохотал над драмой и мелодрамой.
Я вспомнил, как она покрасила губы лаком,
а после я целовал эти почти-что раны.
Я вспомнил, какая была. И она была, как…

Ожившая статуэтка с каминной полки,
гуляющая по крышам. Танцующая в ночи.
Под полной луной ей подпевали волки,
ее единственной песне с названием "Не молчи".
Она носила мои заспанные футболки,

клетчатые рубашки, фенечки, рюкзаки.
Я носил ее номер. В книжечке телефонной,
ключом от двери, к которой сменили уже замки.
Случайно обжег пальцы - где-то играла фоном
ее любимая песня - и стены стали узки.

Ее любимая песня. Про едущий эскалатор,
про то, что ни грамма правды в баннерах за спиной.
Пахло ее белым пористым шоколадом,
который она любила обмакивать в кофе латте,
и пахло еще ночью, что в поцелуй длиной.

Я хотел ей сказать. Когда-нибудь. Может, летом,
Я обещал ей Лето, и Осень, и красный шарф.
Я был ей на все ответом. Носил ее амулетом.
И если молчал о чем-то - боялся порой дышать.
Она, отвернувшись, тихо о чем-то шепталась с пледом.

Я не успел, как на последний поезд.
Может быть, спал, или писал повесть...

Кто-то сказал на ухо про сотню дурных таблеток,
кто-то про рак, а кто-то плел про автомобиль,
про крестики-нолики меж ее нервных клеток...

А я им молчал в лицо, что ее любил.

Мне хочется верить, что просто ушла - кошкой,
сменила стиль жизни, прическу и все номера,
а от меня - устала, множко или немножко.

…Но если уходит кошка,
она идет
умирать.

(с) Стефания Данилова

@темы: Понравилось

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Поиграем?

О, какая штука, надо будет выучить

@темы: Понравилось

---

"Откровения"

Достаточно давно уже знаю о существовании этого забавного текста. Почему бы не поделиться им с народом, который о нем не знает?=)
Около года назад наткнулась на сайт под названием "Откровения Инсайдера".
Больше походит на забавную шутку, слишком уж нереальна в моем понимании та информация, которая здесь хранится. Однако несколько мыслей, достойных того, чтобы потратить на их осмысление свое время, Вы найдете, я думаю.



"Некто, называющий себя Инсайдер, утверждал, что он принадлежит родовой линии, которая правит миром, и обещал ответить на любые вопросы. Поначалу это выглядело как очередное надувательство в Интернете, на некоторые нехитрые вопросы были даны простые ответы, но потом все стало круто изменяться.
Любой, кто понимает диалектику, знает, что ответы (в виде вопросов) Инсайдера намеренно провоцировали других задавать вопросы, которые вели к сути явлений. Одним из первых вопросов, заданным Инсайдером, был “Вы думаете, что живете на определенной планете. Живете ли вы на ней в действительности?”
Ответы, которые начал давать этот человек на последующие вопросы, показали глубокое понимание философии, истории, метафизики, религии, магии, политики и более того. Эти ответы были очень оригинальными и подробными, а некоторые заставляли задуматься.
Удивительно то, что Инсайдер отвечал на вопросы за очень короткий промежуток времени. Темы вопросов были самыми разнообразными, а ответы, когда подробные, а когда просто эпические появлялись буквально через несколько минут. Как это возможно? Копирование текста из Интернета? Я тщательно проверил и не смог найти предложений, которые использовал Инсайдер в своих ответах. Как кто-то заметил, это было за пределами возможностей обычных людей.
Некоторые люди были огорчены, других это наоборот привлекало, а в итоге это привело к диалогу, в котором так много открылось, что теперь это можно изучать годами. Сложно в это поверить? Читайте дальше."

www.insiderrevelations.ru/

Ребят, что вы об этом думаете?

@темы: Личное

---

Еще сыграем? (с)Hot_Shot

Я просто не могла это не выложить.
Hot_Shot, огромное спасибо, Вы просто превосходны, кто бы Вы ни были - я Вас люблю

Еще сыграем? Ты устал?
Ну, Шерлок, это несерьезно.
Забыл, что здесь лишь мой устав,
Мои законы и курьезы?

Скучаешь? Вижу, что скучаешь.
Не любишь? Кто бы говорил.
О, Шерлок, ты прекрасно знаешь,
Что я давно уж победил.

Ты говорил, что чужд страданьям,
Что не умеешь ты любить.
Но мы-то с тобой точно знаем,
Что холод можно победить.

В тебе душа теперь ютится
И сердца маленькая трель.
Ты не сумеешь защититься,
Ведь я нашел в твой разум дверь.

Ты тихо шепчешь: «Мориарти»,
Так твердо, пошло, надо мной...
О, милый Шерлок, эта карта –
Мой личный джокер козырной.

Чуть-чуть осталось. Жди, любимый,
Я скоро все тебе скажу.
Когда ты будешь просто милым.
Лишь тем, кто проиграл войну.

@темы: Шериарти, "Сыграй со мной партию.." и тд, ВОСХИТИТЕЛЬНО!, Понравилось, Слэш